Коснись зари - Челли Кицмиллер

— Сколько здесь рабов, кто они?

— Много, целая деревня. Мексиканцы, чилийцы, китайцы…

— А как же их семьи? Разве они не знают, что происходит?

— Некоторые знают, некоторые нет, но что они могут поделать? — Старик беспомощно махнул рукой. — Это ведь всего лишь женщины и дети. — Его голова поникла, затем он медленно выпрямился. — Тебе предстоит многое сделать, не забывай об этом.

Хоакин взглянул на Пепе.

— Нас только двое, мне нужны люди, которые готовы помочь.

— Они придут, придут отовсюду. Они пойдут за тобой, Хоакин, верь мне!

— Как они узнают, где найти меня?

Пепе поднялся.

— Как и я узнал. — Без дальнейших объяснений старик позвал Пако, тут же ответившего ему жалобным ревом, и вместе они направились вниз по склону.

Пещера состояла из нескольких залов разных размеров, соединенных длинными извивающимися туннелями, уходившими в глубь горы. Один из туннелей спускался к запруде подземной реки, еще один служил запасным выходом.

Все здесь выглядело почти так же, как семнадцать лет назад. Костер Пепе горел недалеко от выхода из пещеры, здесь же находилась его лежанка. Чуть поодаль от костра стоял самодельный стол.

Когда-то Хоакин и его люди провели много недель в этой пещере, планируя набеги на лагеря гринго, скрываясь от местных отрядов самообороны и комитетов линчевателей, полагавших, что они вершат правосудие. Если бы только они знали, чему служит их правосудие в Калифорнии; между тем Хоакин не грабил никого, кто сам не являлся грабителем.

Присев за стол, Хоакин задумался о словах Пепе. Старик сказал, что помощь придет, а значит, они с Лино должны готовиться.

Но сначала ему необходимо было посетить могилу Роситы в одной из малых пещер.

К его радости, могила оставалась нетронутой. Хоакин поднял фонарь повыше: золотое распятие, принадлежавшее Росите, все еще украшало деревянный крест, на котором было вырезано ее имя: «Росита Фелис де Мурьета». Перед глазами Хоакина возник образ женщины, которую он когда-то увез на север к калифорнийским золотым приискам.

Сняв шляпу, Хоакин встал на колени у земляного холмика.

— Ты многое должна узнать, любовь моя. — Он закрыл глаза, чтобы лучше представить ее. Вот Росита — юная девушка, приехавшая вместе с родителями на ранчо. Он видел ее в день свадьбы, когда ее темные блестящие волосы закрывала белая фата, и в их доме, лежащую на окровавленной кровати, пытающуюся сказать сквозь прерывистое дыхание, что она будет вечно любить его.

Хоакин рассказал ей о схватке у Канта и о странных вещах, произошедших с ним, которые не мог объяснить, рассказал, как он преуспел и восстановил ранчо «Мурьета», о своем одиночестве; потом он признался в том, что произошло между ним и Хеллер, зная, что Росита поймет.

Только через два часа Хоакин встал и перекрестился. Затем его взгляд снова упал на могилу. Он ошибался, надеясь найти здесь успокоение, и твердо знал одно: Росита не хочет, чтобы он провел свою жизнь, оплакивая ее, и не одобряет его клятву мести во имя ее.

Когда он возвратился в первую пещеру и начал распаковывать седельные сумки, его лицо было мрачнее тучи, и все же он не собирался менять свои планы.

В пещеру вошел Лино, неся в руках охапку шкур.

— У Пепе приготовлены большие запасы, есть даже вяленое мясо и корм для лошадей. — Он засмеялся. — Спать мы будем на том, что осталось от бедных животных, которых Пепе ел в течение последних трех лет. — Шкуры полетели в угол пещеры.

Хоакин по-прежнему молчал, и Лино осторожно спросил его:

— Надеюсь, с могилой Роситы все в порядке?

— Да, там все на месте. — Хоакин сделал паузу. — Я полагаю, мы должны седлать лошадей и…

— Надвигается гроза, — объявил, входя, Пепе. — Вы должны ехать в долину прямо сейчас и успеть вернуться. — Не сказав больше ни слова, он повернулся и исчез в одном из туннелей.

Хоакин и Лино обменялись взглядами.

— Похоже, он читает мои мысли, — с усмешкой произнес Хоакин, — хотя почему, собственно, это меня удивляет. Нам действительно пора посмотреть, как изменилась долина после стольких лет.

Высокие весенние травы колыхались на ветру, когда Хоакин и Лино, привязав лошадей к дереву, осторожно направились к дому. Они останавливались через каждые несколько шагов, чтобы осмотреться и прислушаться. Вскоре они заметили двух охранников перед домом и еще двух позади: все четверо время от времени перебрасывались ничего не значащими фразами.

Масляные лампы горели почти в каждом окне, освещая деревянную веранду, опоясывавшую дом. Небольшая постройка Хоакина была увеличена настолько, что теперь напоминала испанскую асиенду с более чем дюжиной комнат. На окнах не было занавесок, и это позволяло Хоакину и Лино видеть почти все, что происходило внутри.

Крадучись они обошли дом, неслышно передвигаясь в от дерева к дереву, стараясь изучить расположение комнат и сосчитать количество слуг.

Увидев в окно Хеллер, сидевшую в кресле-качалке, Хоакин подал знак остановиться. Хотя масляная лампа горела тускло, она давала достаточно света, чтобы они могли заметить, сколь несчастным было выражение ее лица.

Хеллер с руками, которые безжизненно свисали с подлокотников, больше всего напоминала тряпичную куклу.

— Может, подать какой-нибудь знак — тогда ей стало бы полегче, — предложил Лино шепотом.

Хоакин отрицательно покачал головой:

— Не сейчас. Нам не известно точно, что Мейджер намерен делать здесь. Только когда я выясню это, мы сможем помочь ей.

— А что, если наш друг нанесет ей полуночный визит? Почему бы нам не воспользоваться таким подарком?

Темные глаза Хоакина блеснули, а губы изогнулись в улыбке.

— Пожалуй, об этом стоит подумать.

Они вдруг услышали скрип двери, и тут же Хеллер вскочила с кресла. На пороге, покачиваясь, стоял Мейджер — он либо выпил слишком много, либо накурился опиума. Вероятно, он хотел поговорить с Хеллер, но она негодующе затрясла головой и повернулась к нему спиной.

Когда Мейджер схватил ее за руку, Хоакин, не выдержав, достал «кольт» и крепко сжал его рукоятку.

— Нет, подожди! Дай ей шанс защитить себя самой! — Лино осторожно положил руку на ствол револьвера и опустил его вниз.

Вывернувшись из объятий, Хеллер ударила своего мучителя коленом в пах; Мейджер взревел от боли, чем тут же привлек внимание охранников.

Хоакин махнул Лино, и они поспешно скрылись за ближайшей сосной. Мейджер сыпал проклятиями и кричал, но дальше этого, судя по всему, идти боялся: казалось, был не в состоянии бороться со взбешенной бостонкой. Наконец он вышел из ее комнаты, хлопнув дверью, а секундой позже, появилась Абигайль и обняла Хеллер.