Выстрелы на пустоши - Крис Хаммер

Пропали домашние питомцы: колли по кличке Лэсси и кошак по кличке Мистер Кот, оба с фотографиями. Хозяин кота предлагает небольшое вознаграждение. Рядом объявления о продаже старых машин, приглашение на сельхозработы, записка о том, что местная футбольная команда, проигравшая финал, в марте возобновит тренировки на школьном стадионе.

Мартин возвращается на середину перекрестка и опять разглядывает бронзового солдата. Хорошая поза, не героическая. Солдат не смотрит вдаль, в светлое будущее. Наоборот, голова склонена, взгляд опущен долу – он скорбит по павшим товарищам.

Мартин отходит на несколько шагов и еще несколько раз щелкает телефоном памятник на фоне старой пивной.

Только он собирается спрятать сотовый, как на круговой террасе «Коммерсанта» что-то мелькает.

Мартин вглядывается через бинокль из пальцев, чтобы защитить глаза от слепящего солнца. Да, там какое-то движение. Вспышка цвета, кто-то в желто-черной клетчатой рубашке – мимолетное впечатление, что с террасы в здание вошел человек. В бывшей пивной кто-то есть.

Неужто Снауч переехал, решив наконец, что достоин бара для работяг? Усмехнувшись, Мартин переходит в тень террасы. Парадная дверь наверху заперта дважды: на обычный и навесной замок. Сверху – непременная табличка: «Отель «Коммерсант». Эйвери Фостер. Лицензия номер 225631». В окошке на двери висит красная табличка «Закрыто». Наверняка на обороте – зеленая надпись «Открыто».

Прогуливаясь возле бара, Мартин прижимается лицом к окнам и приглядывается. Видны столики и кресла у окна и табуреты у барной стойки. На полках за ней больше нет бутылок, но шеренги перевернутых стаканов до сих пор кое-где стоят. Если не считать пропажи бутылок, все выглядит так, будто заведение просто закрылось на выходные и в понедельник возобновит работу. Интересно, действительна ли еще лицензия Эйвери Фостера или он ее продал какой-нибудь пригородной пивнушке?

Мартин ловит себя на том, что отвлекся и тратит время, оттягивая поход в полицейский участок и неизбежное столкновение с Хербом Уокером. И все равно продолжает. Позади пивной есть служебный проезд, растянувшийся на целый квартал между Сомерсет и Темза-стрит, в нем вчера ненадолго припарковался Херб Уокер. Мартин идет по проезду, с обеих сторон обнесенному сеткой. А вот и тупик. Дорогу перегораживают дырчатые ворота из металлопрофиля, запертые на цепь с навесным замком. Они не дают машинам въехать на маленькую гравийную автостоянку за баром, достаточно вместительную для трех-четырех автомобилей. Просматривается низкое крыльцо без перил: разгрузочная платформа, к которой задом подкатывали машины. Чуть дальше – стопка деревянных поддонов, голубая краска на них потрескалась и осыпается. И автомобиль: одна шина спущена, другая – наполовину. Может, пивная внезапно закрылась? Владелец заболел, бросил машину? А вон там дверь в подвал и лестница в жилые комнаты на верхнем этаже.

Мартин перемахивает через ворота – благо, те всего по пояс. Он проделывает это как можно быстрее, чтобы свести до минимума контакт с раскаленным металлом. Затем поднимается по бетонным ступеням на разгрузочную платформу и обнаруживает, что дверь заперта. Ту, что в подвал, можно даже не дергать, навесной замок смотрится вполне внушительно. С платформы Мартин переходит к лестнице и начинает взбираться, проигнорировав знак «Только для постояльцев отеля». Зеленая краска на перилах вспучилась под натиском солнца, лучше к ним не прикасаться.

Лестница заканчивается небольшой площадкой перед дверью с окошком наверху. В нижнем левом углу стекла, неподалеку от ручки, зияет пробитая кулаком брешь. Дверь не заперта, открывается наружу. Внутри под ногами хрустит битое стекло. Лучше подождать, пусть глаза привыкнут к сумраку. Короткий коридор, метров через пять – пересечение со следующим. Пахнет затхлостью.

В главном коридоре вдоль стен тянутся двери в гостиничные номера, их оставили открытыми, изнутри льется солнечный свет. Слева через несколько шагов – запертая дверь с надписью золотой краской: «Только для персонала». На двери – три неприступных на вид замка. И впрямь только для своих. Похоже, апартаменты самого владельца.

В другом конце коридора, там, где он сворачивает под прямым углом, открытая дверь ведет в самую лучшую комнату гостиницы – угловую. Внутри двуспальная кровать, умывальник и письменный столик. А еще – стеклянная дверь, которая открывается на террасу. На голом матрасе кто-то спал. В ногах – сверток из одеял, на прикроватном столике ломится от окурков пепельница. На полу рядом с пустой бутылкой бурбона валяются порножурналы. Мартин поднимает один. Кто бы мог подумать, что они еще существуют в нашу цифровую эпоху! М-да, не мягкая эротика. Все грубо, механистично, бездушно. Прямой свет ничего не оставляет воображению. Может, журналы принес тот человек в клетчатой рубашке?

Покинув комнату, Мартин заворачивает за угол и продолжает обследовать коридор. Вниз сбегает лестница, застеленная ворсистой дорожкой с латунными прутьями. Видно только площадку справа, но, должно быть, оттуда ступени идут дальше, к парадным дверям отеля. Напротив лестницы – широкий выход на террасу. У одной стены – богато украшенный резьбой шкаф, на другой – буколическая репродукция, сцена лисьей охоты в Англии.

Мартин продолжает путь по главному коридору, минуя очередные открытые двери слева. Дверь справа распахивается в гостиную. Старый диван и покосившиеся кресла повернуты к современному телевизору с плоским экраном. Здесь тоже кто-то побывал. Снова переполненная пепельница, пустые жестянки из-под пива, грязные кофейные чашки.

В этом углу отеля пахнет куда хуже, не просто затхлостью. В конце коридора расположены общие ванные – одна для женщин и одна для мужчин. Мартин их пропускает. А вот и последняя комната, на сей раз закрытая. Чем ближе к ней, тем сильнее накатывает волнами запах – запах смерти. Желудок выворачивает от вони и страха перед тем, что ожидает внутри. Мартин задерживает дыхание и, собравшись с духом, входит.

Ну и смрад! Зажав пальцами нос, он с замиранием сердца поворачивается к постели, но та пуста. В чем же дело? На полу за ней валяется трупик кота, облепленный опарышами и мухами.

К горлу Мартина подкатывает рвота. Скорее всего, бедолага оказался заперт в номере и не смог выбраться.

Мартин возвращается к двери, но на пороге задумывается и через силу возвращается. Так и есть.

Кошачий хвост прибит к полу гвоздем.

Мартин ссутулился на скамье в полицейском участке Риверсенда. Любопытно, станет ли Уокер вообще разговаривать? Хорошенькая молодая женщина-констебль за стойкой, спросив имя, сходила к сержанту в кабинет и вернулась с сообщением, что тот пока занят, но если «сэр» готов подождать, примет его, когда представится возможность. Приходится сидеть, гадая, не решил ли Уокер промариновать его на этой скамье весь день. На деревянной стойке полно буклетов: призыв вступать в добровольческую дружину, правила пожарной безопасности, инструкция, как получить водительские права.

Через сорок минут из кабинета в конце участка выходит Джейсон, армейский ветеран, и направляется к выходу. Он настолько погружен в собственные мысли, что не замечает Мартина. Спустя минуту или две появляется Херб Уокер. Мартин вскакивает. Во взгляде Уокера сквозит пренебрежение.