Я верю в любовь - Морин Гу

– А они здесь? – спросил отец, оглядываясь. Затем заметил Люку и, высоко подняв руку, помахал ему.

Мы подошли к Люке и его родителям. Уэс и Фиона уже затерялись среди собравшихся. Я улыбнулась.

– Нед, Лиллиан, это мой папа.

– Привет, папа! А у папы есть имя? – спросил Нед с улыбкой, и они с отцом пожали друг другу руки. Отец засмеялся.

– Нет, для Дези я всего лишь машина для приготовления еды.

Все взрослые прыснули со смеху. Откуда только берется этот юмор у моего отца? Я слегка пихнула его.

– Ха-ха.

– Меня зовут Дзе-Вон, но зовите меня просто Дзе! – Он произнес фразу тем бодрым тоном, что появлялся у него при знакомстве с белыми людьми, которые не могли правильно произнести его имя.

– Рад знакомству, Дзе! Нам очень нравится твоя дочь. Дези просто лучшая, – сообщил Нед и подмигнул. – Люке повезло, что такая девушка обратила на него внимание.

Отцовские шуточки. Я скривилась, глядя на Люку, а он свел глаза к переносице.

Мы вместе пошли по галерее, рассматривая работы. Некоторые были очень хороши, как, например, абстрактная картина Вайолет: в темных тонах, с многочисленными подтеками и неясными формами. Да, что-то подобное я легко могла себе представить в доме какого-нибудь богача.

И вот мы дошли до моего рисунка.

– Тадам! – закричала я. – Филигранная техника, зачаточные навыки в живописи!

Люка вздохнул.

– Опять начинается самоуничижение. – Он посмотрел на родителей. – Она хорошо рисует! Надо только больше практиковаться.

Я кивнула.

– Да, жду не дождусь, когда будет возможность попрактиковаться. Но мне, слава богу, очень помогает Люка. Иначе смотрели бы вы на зеленую кляксу на коричневой палочке.

Мой отец наклонился и, приблизив лицо к холсту, внимательно разглядывал мою работу.

– Неплохо, Дези! Я и не знал, что ты занимаешься живописью… Молодец!

Затем мы перешли к работам Люки, которым в галерее отвели отдельное помещение. Свет был выключен, и на все четыре стены проецировались слайды со снимками переделанных им граффити. Казалось, будто так расписаны стены комнаты. Играла какая-то романтичная запись «Бич Бойз», изображения на стенах менялись каждые несколько секунд. У входа висел небольшой плакат с разъяснением концепции этого проекта.

– О, – восторженно выдохнула Лиллиан и медленно осмотрела все четыре стены. – Потрясающе!

Нед молча взглянул на Люку.

– На заборах рисуешь?

О нет.

Люка пожал плечами.

– Типа того. Граффити уже были сделаны до меня, я только добавил свое.

Нед сжал челюсти.

– Сначала твой арест. Затем этот случай в зоопарке, который тоже превратился бы в арест, если бы охранник был полицейским. Неужели ты ничего не понял? У тебя испытательный срок, как можно быть таким беспечным?

Лицо Люки превратилось в маску – такого каменного выражения я не видела с первых дней его появления в нашей школе. Пришлось вклиниться в их разговор.

– О, Нед, на самом деле это не рисование на заборах. Как Люка уже сказал, граффити на них уже были, идея заключается в том, чтобы превратить вандализм в искусство.

Мой отец выразительно посмотрел на меня, как бы говоря: «Не встревай».

Нед помолчал, потом выражение его лица смягчилось.

– Кажется, я понял концепцию. – Я видела, что он сдерживается изо всех сил. – Но не могу одобрять то, как ты попал на эти территории…

– А твое мнение никого не интересует! – взорвался Люка.

Нед покраснел, Лиллиан застыла. Вот так они, видимо, и живут. Ходят на цыпочках вокруг раздражительного подростка, пока кое-кто не взрывается. Даже если на некоторое время вражда затихает, всегда достаточно поводов для очередной ссоры.

– Люка, – яростно прошептал Нед, – сейчас не время.

– Никогда не время! Когда ты хочешь поговорить? Дома? Отлично, только там мы, блин, не разговариваем!

Лиллиан побледнела и взглянула на меня. Я беспомощно развела руками.

– То есть это я виноват? Когда я перестану наконец платить за этот развод? Я уже пять лет стараюсь, Люка! – Голос Неда эхом отражался от стен. Брайан Уилсон пел «Не волнуйся, крошка», и вся эта сцена казалась нереальной.

– В том-то и дело. Думаешь, все можно поправить деньгами? Бросаешь нам алименты, думаешь «Вот вам», – прошипел Люка.

Нед вскинул руки.

– Да ты шутишь!? Неужели твой переезд к нам – бросание вам денег? Это же твоя мама мешала нам видеться все это время!

Атмосфера накаляется. Люка провел рукой по волосам и хрипло рассмеялся.

– Остановись. Тебе не убедить меня, что это мамина вина и что это не ты обманывал ее.

О черт! Даже в полумраке я видела, как покраснело лицо Лиллиан. Мой отец медленно подошел ко мне.

– Может, выйдем? – тихо спросил он. Но я не могла сейчас уйти.

Нед молчал, и Люка продолжил:

– Это ты заставил меня переехать к тебе, потому что хотел контролировать все!

– Нет-нет, вот тут ты ошибаешься, – возразил Нед. – Да, когда тебя арестовали, я подумал, что, может, за тобой надо получше присматривать. Но это был… всего лишь повод. Я пытался убедить Ребекку позволить тебе жить со мной, и только после твоего ареста она согласилась.

Люка не то фыркнул, не то засмеялся.

Нед не обратил на это внимания и продолжил:

– Считаю ли я, что к тебе надо относиться строже? Да. Не слишком ли поздно? Может быть. Но я по-прежнему хочу узнать тебя, пока ты не уехал учиться. Я понимаю, что после твоего отъезда в колледж уже никогда тебя не увижу. – У Неда сорвался голос. – Мне не хотелось упустить это важное время.

Все молчали. Мой отец прокашлялся. Я пихнула его локтем.

Люка по-прежнему смотрел в пол, засунув руки в карманы. Душой я была с ним, но не позволяла себе это показать.

– Люка, я хочу сказать… ты прав, – Нед махнул в сторону стен. – Я должен интересоваться этим, поскольку это важно для тебя. И это шедеврально. Рад, что имею возможность быть в такой момент рядом с тобой. Вот почему я хотел, чтобы ты переехал сюда. Хотел лучше узнать тебя, и выставка помогла мне в этом. Я горжусь своим сыном. – Я затаила дыхание. Люка по-прежнему смотрел в пол. – Даже если он, может быть, и нарушил закон. – Игривый тон Неда заставил Люку наконец поднять взгляд. Он не улыбнулся, но, кажется, больше не сердился.

– Спасибо.

Как раз в это время началась «Гуд Вайбрейшенс»[50], в комнату вошла группа людей, все стали громко ахать и охать. Мой отец подошел к Неду и Лиллиан, а Люка направился ко мне.