След в заброшенном доме - Александр Тамоников

Знакомство подполковника с уликами, найденными Иваном, продолжалось несколько минут. Они не были бесспорными доказательствами, но тоже наводили на мысли. Эту версию стоило проверить.

– Нет, ерунда. – Редников потер виски. – Нафантазировал ты что-то, Осокин.

– Рация нашим оппонентам уже не нужна, – гнул свою линию капитан. – Раз они от нее с такой легкостью избавились. Это дурной знак, Виктор Афанасьевич. Есть подозрение, что «крот» попытается сделать ноги, если уже не удрал. Возможно, он выполнил свою миссию. После него придут другие. Неужели не проверим, товарищ подполковник?

– Ладно, – решился Редников. – Я позвоню Равиковичу.

– Не надо, – резко возразил Иван. – Пока этот напыщенный гусь признает свою ошибку, мы потеряем время, и ловить будет некого. Вы всерьез считаете, что он станет разглядывать какие-то записки?

– Ладно, произведи арест под мою ответственность. Невиновен окажется, будем долго извиняться. Есть у тебя люди?

– Только Одинцов. Ну милиционер.

– Маловато. Ладно, позвоню я. Отделение Верещагина будет в твоем распоряжении. Больше-то тебе зачем? Адрес знаешь?

Маленькая колонна встала в переулке, недалеко от выезда на улицу Декабристов. На часах половина первого ночи. Кому положено спать, те уже так и делают, а вот кому не положено…

Осокин заглушил мотор, схватил «ППШ» и покинул «газик». Из машины выбрался и Одинцов. Он проспал всю дорогу, так толком и не понял, что происходит. Из полуторки высыпался десяток бойцов. Рослый Верещагин уже спешил к капитану за инструкциями.

– Окружить дом! – приказал ему Осокин. – И не отсвечивать в лунном свете. Эй, помощник, ты уже проснулся? – Он пихнул в бок зевающего Одинцова.

Тот подавился и как-то неосознанно закивал.

Добротный каменный дом на восемь квартир солдаты окружили за минуту, взяли в кольцо так, что и мышь не проскочит. Света в окнах не было.

Квартира на первом этаже тоже не подавала признаков жизни. На стук никто не отозвался.

Осокин прильнул к косяку, ждал пулю. Обычно она сама прилетает, а сегодня ровно наоборот.

Он выбил дверь ногой, перемахнул через порог и прижался к стене. Это были никчемные телодвижения. В квартире в половине первого ночи никого не было. А ведь именно сегодня фигурант должен находиться дома.

Вдвоем с Одинцовым они за несколько минут обследовали жилище, памятуя о взрывающихся сюрпризах. Непечатная лексика рвалась из горла капитана. Снова враг опередил его. Иван метался по квартире, искал вчерашний день. В окна заглядывали красноармейцы, делали сочувствующие лица.

Одинцов первым догадался пройти по соседям, уже долбился в дверь напротив. Женщина средних лет куталась в шерстяной платок, втягивала голову в плечи.

– Так уехал он, – пробормотала она. – А что случилось? Такой приличный человек. Это несколько минут назад было, аккурат перед вами. Я уже засыпала, вдруг дверь напротив хлопнула, а потом шум во дворе. В окно выглянула, хотя обычно такого не делаю, боюсь. Сосед в машину садился, серую такую «эмку». У нас же фонарь на углу, он часть двора освещает. С ним еще двое были, кажется, в штатском. Те впереди сели, а он сзади, с портфелем таким кожаным. Машина тронулась, а когда со двора выехала, налево повернула.

Проклятие! Но не исключено, что не все еще потеряно. Если беглецы свернули влево, значит, двинулись к выезду из города. Здесь три квартала до юго-западной окраины. Дальше сплошные леса, редкие деревни. Войска стоят далеко не везде. Если у «крота» есть схема их расположения, то он подскажет водителю, как объехать их, и к рассвету машина уже будет в прифронтовой полосе. Фашистские агенты могли намеренно свернуть влево, чтобы покружить по городу, запутать следы, но зачем все усложнять?

– По машинам! Водителю полуторки следовать за «газиком», не отставать! – приказал Осокин.

Вся толпа повалила обратно в переулок. Через минуту машины уже неслись по улице Декабристов, держа курс на юго-запад.

Они проехали только квартал, и впереди вспыхнули фонари, на перекресток выступил военнослужащий с красной повязкой, вскинул руку. В темноте за его спиной очерчивались автоматчики. Пост!

Иван врезал по тормозам, выпрыгнул из машины. Водитель полуторки успел среагировать, встал, едва не сплющив зад внедорожнику.

– Контрразведка СМЕРШ, капитан Осокин! – Он сунул корочки под нос патрульному.

– Да, конечно, проезжайте, товарищ капитан.

– Обязательно проедем. Быстро вспоминай, боец! Серая «эмка», несколько минут назад, в ней трое…

– Так точно, проезжали. Туда поехали. – Солдат ткнул пальцем в нужную сторону.

– Почему не остановили?

– Так они нормально ехали, не гнали, как вы. Мы не обязаны останавливать все машины.

Капитан припустил обратно к «газику». Догнать! Нужно лишь чуток удачи!

Машины мчались дальше по неосвещенному городу. Тянулись бараки, свалки, пустыри, корпуса цементного завода, опоясанные бетонным забором.

– Товарищ капитан, кажется, впереди стреляют! – заявил вдруг Одинцов. – Это на контрольно-пропускном пункте, на самом выезде из города!

«Газик» помчался вперед как пришпоренная лошадь, стремительно оторвался от громыхающей полуторки. Одинцов вцепился в борт, был уверен в том, что сейчас они расшибутся в лепешку. Какая ерунда, разве это самое страшное?

На выезде из города не было войск и жилых домов. Лишь свалка металлолома, заброшенные склады и пропускной пункт со шлагбаумом, который в этот печальный час был сломан. Караулкой служил товарный вагон, снятый с колес.

У поврежденного шлагбаума лежали два тела в красноармейской форме. Еще одно – у отодвинутой двери вагона. Тут все было просто. Беглецы подъехали к шлагбауму и открыли огонь, не оставили двум охранникам ни единого шанса. Потом они положили и третьего, который, на свою беду, выбежал из вагона.

Останавливаться тут не имело смысла, каждая секунда была дорога. Что-то захрипело под капотом, забренчала какая-то деталь. Впору помолиться, чтобы ничего там не сломалось.

Не меньше получаса две машины блуждали по проселочным дорогам. Других тут не было, стратегическая автотрасса пролегала севернее. Иван тыкался в тупики, как слепой котенок, чуть не заехал в болото. Отчаяние сжимало его грудь.

Где эти бесы? Они не знают, что их преследуют, значит, особо скрытничать не должны, едут сейчас к линии фронта. Или это слишком прямолинейно для агента с развитым воображением?

Полуторка висела на хвосте. В ней тряслись красноармейцы, избавленные от необходимости думать и принимать решения.

– Я вижу их, товарищ капитан! – Если бы в машине была крыша, то Одинцов точно пробил бы ее макушкой. – Смотрите, огонек блестит!

Он тыкал вперед трясущимся пальцем, но Иван ничего не видел. Вот же соколиный глаз, что он нафантазировал?! А потом мигнул огонек далеко впереди, впритирку к небольшому перелеску. В голове Ивана стало жарко. Он вцепился в баранку, стал плавно наращивать скорость.