След в заброшенном доме - Александр Тамоников

Удача наконец-то повернулась к ним лицом! Злоумышленники проткнули колесо, съехали к обочине, меняли его. Они уже успели управиться с этим, когда на горизонте возникла погоня. «Газик» ушел в отрыв от полуторки, летел вперед как на крыльях. Это точно была «эмка». Она понеслась с места в карьер.

Высунулся Одинцов с автоматом, ударил раскатистой очередью. «Эмка» вильнула, скрылась за перелеском. В свете фар возникло колесо. Беглецы намеренно оставили его посреди дороги.

Иван выругался и надавил на тормоз. Протарань он это колесо на полной скорости, и серия кульбитов в полях гарантирована. Из машины выскочил Одинцов, отволок колесо на обочину и скачками понесся обратно.

Снова вперед, с минимальным временем на разгон! Полуторка отстала, гремели борта. Дорога уходила за перелесок. Прямо по курсу открытое пространство, бывшие сельскохозяйственные угодья, очаги кустарника, далее низина.

«Эмка» уносилась прочь, виляла по проселку. У этой колымаги были усиленный бампер, форсированный двигатель и увеличенный дорожный просвет. Все это давало ей неплохие шансы удрать, будь она неладна! Преступники успешно отрывались от погони. А в чреве «газика» что-то происходило, нарастал подозрительный стук, прорывался дымок сквозь щель. Впору кнутом стегать. Вези же, кляча!

– Одинцов, огонь!

Лейтенант стрелял наудачу. Разве попадешь в таких условиях? «Эмка» уходила, прыгала по кочкам.

Сообразил Верещагин в полуторке, дал команду подготовиться к стрельбе. Красноармейцы ударили из винтовок рваным залпом. «Эмка» словно споткнулась. У нее опять было пробито колесо. Есть, значит, бог на этом свете!

«Эмка», виляя по проезжей части, ушла с дороги, скатилась в поле. Трое мужчин оставили салон, стали отдаляться от поврежденной машины. Их силуэты размывала темень.

Кончалось поле. В лунном свете выделялась полоса кустарника, дальше какие-то крыши, возможно, хутор. Потом метров триста волнистого пространства, далекий лес.

«Газик» трясся так, как будто ехал по гигантской стиральной доске. Дым повалил из капота. Скорость падала, машина не слушалась руля. Приехали, встали посреди дороги. Водитель полуторки поздно затормозил, ушел в сторону в самый последний момент. Машина скатилась в кювет. Вытаскивать ее обратно – целая история!

– Всем к машине! Верещагин, командуй! Догнать преступников!

Отделение солдат рассыпалось по полю. Иван скатился в кювет, вылез на корточках. Злоумышленники убегали, спешили к лесу. Кустарник остался справа, крыши домов виднелись еще дальше. В ту сторону преступников ничто не манило. Один из них вырвался вперед, двое отстали, явно намереваясь прикрывать важную фигуру.

Справа от Ивана сопел Одинцов.

Солдаты кричали, стреляли на бегу из винтовок. Ответный огонь не стал для них неожиданностью, они его ждали. Противник залег, вел огонь очередями. Красноармейцы тоже прижались к земле.

– Гранаты к бою! – гаркнул Верещагин.

Прогремели два взрыва, за ними раздались три винтовочных залпа. Бойцам хватало выучки и хладнокровия.

Поднялась в дыму одинокая фигура, попятилась, стреляя от бедра. Пули швырнули ее на землю. По команде Верещагина красноармейцы бросились вперед. Пострадавших среди них не было.

Осокин бежал вместе со всеми, всматривался в мутную пелену. Первый труп он обнаружил метров через сорок. Мужчина в штатском, небритый, незнакомый, лежал, оскалив неплохо сохранившиеся зубы. Второй находился значительно дальше, уткнулся носом в борозду. Иван перевернул его, осветил фонарем. Тоже незнакомый, молодой, почти мальчишка, глаза большие, переполненные какой-то мутью.

– Товарищ капитан, смотрите, он уходит! – взвыл Верещагин.

– Не стрелять! – выкрикнул Иван. – Этого брать живым! В крайнем случае бить по ногам!

Главное действующее лицо этой шайки уже порядочно отдалилось от преследователей. Смертники выполнили свою задачу, задержали погоню. Как этому типу удалось уйти так далеко? Колобком катился? До леса преступнику оставалось метров двести. Местность была неровной, вздымались бугры, почву полосовали глубокие трещины, щетинились невысокие кусты.

«Не успеем! – пилила Ивана досадная мысль. – Растворится „крот“ в лесу, и поминай как звали!»

Рассчитывать на подкрепление не приходилось. Лесной массив не оцепить. Солдаты вязли в буграх и рытвинах, выражались непечатным слогом. Кто-то потерял сапог, но вроде нашел, лихорадочно обувался.

Осокин оказался на левом фланге. Бежать было трудно, он дважды падал, ронял автомат. Соблазн открыть огонь был превыше всего. Верещагин приказал солдатам стрелять в воздух, но и это не помогло. Темная фигура быстро отдалялась от них Этот гад словно по воздуху плыл! До леса ему оставалось метров сто пятьдесят. Преследователям – вдвое больше.

– Товарищ капитан, сюда! – донесся хриплый голос Одинцова откуда-то слева. – Давайте скорее. Здесь лощина, пройдем по ней, она как раз к лесу ведет.

Осокин осмотрелся, сменил направление и столкнулся с Одинцовым, который выбрался из лощины. Оба покатились вниз.

– Товарищ капитан, какого черта? – возмутился опер. – Вы неуклюжий, как медведь, чуть ногу мне не сломали.

– Ладно, не стони.

Здесь и в самом деле пролегала лощина, довольно ровная, почти без препятствий. Так, отдельные камни, комья глины, чахлые кустики. Просто дар божий! Они неслись по дну оврага, выдерживая дистанцию, чтобы не столкнуться. Скорость их передвижения выросла почти втрое. Теперь у них имелись реальные шансы обогнать преступника и со всем почтением встретить его у леса.

И тут вдруг наверху разразилась яростная пальба. Кто-то стрелял с опушки по красноармейцам.

Иван споткнулся от неожиданности, перелетел через камень и растянулся на земле. За ним запнулся Одинцов, отвалил куда-то в сторону.

Это было как гром среди ясного неба! Огонь вели немецкие автоматы, и не один, не два, а гораздо больше. В груди у Ивана похолодело.

Он вскарабкался на откос лощины, сжался на краю. Одинцов уже был рядом, прерывисто дышал.

Шансов у красноармейцев не было. Опушка леса ощетинилась огнем. Бойцы падали как подкошенные. Верещагин приказывал им занять оборону, но крик его оборвался на полуслове.

Раздвинулись облака, вышла луна, озарила тела погибших. Поднялись трое, побежали назад, отстреливаясь из винтовок. Двое упали, сраженные пулями, третий залег. На нем и сконцентрировалась вся масса огня. Пули кромсали его, он дергался, как кукла на веревочках.

Осокин схватился за автомат, но не сделал ни единого выстрела. Все кончено, ребятам не поможешь, а им с Одинцовым просто фантастически повезло!

Метрах в тридцати от опушки поднялся человек и припустил к лесу. Иван припал к прицелу. Уж раз так, то не доставайся ты никому! Но руки его дрожали, ствол прыгал, жгучая испарина заливала лицо. Он глухо ругнулся, откинул голову. Мужчина, одетый в бесформенный макинтош, добежал до леса, пролез через кустарник. Оттуда доносились крики, в которых отчетливо звучала радость.