Как правильно разводиться - Ксения Васёва

- Привет! - махнула я девочке, испугавшись своего сравнения: - Ты чего прячешься?

- Я не прячусь! - она выскочила и машинально разгладила подол: - Я пришла за... печеньем! И чаем! А вы будете чай и печенье? Мама сделала банановое, вкусное!

На миг у Елисеева во взгляде промелькнуло нечто такое, что я прижалась к мужу и потёрлась щекой об его плечо.

- А ты умеешь делать чай? - улыбнулась: - Не обожёшься?..

Красотка лет восьми-девяти фыркнула и гордо вдёрнула нос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я что, маленькая?! Конечно умею! Хотите, сделаю фирменный чай с мятой, меня папа научил!

- Хотим, - вдруг откликнулся муж: - Мы верим, что делаешь очень вкусный чай.

Девочка смутилась и моментально развела бурную деятельность. А мне в согласии Мефа опять послышалось нечто личное.

- Алисия! - Хельга как ураган влетела в кухню: - Ты зачем спустилась? Гости пришли ко мне! Надеюсь, она не приставала? - уже нам: - Эта непоседа любопытнее кошки!

- Я только чай сделаю и уйду! Мам, ты будешь?

- Всё в порядке, - заверила я Хельгу, - у наших друзей тоже маленькая дочка - деловая колбаса.

- Угу, - женщина устало упала на стул, - видимо, возраст такой. Алисик, не хочу чай, хочу кофе. Попроси, пожалуйста, Галину.

Алисия принесла нам чай на подносике с сахарницей и лимоном, и получив от мамы заслуженный поцелуй в щёку, убежала на поиски горничной. Даже книксен сделала, как маленькая балерина.

- Она занимается танцами? - не удержалась я. Женщина раздосадованно, как мне показалось, кивнула:

- Да, тоже балетом. Вот ведь закон подлости! Никогда не хотела, чтобы дочь занималась балетом! Но как назло, папа сводил на Щелкунчика и всё. Я буду танцевать и точка! Упёрлась рогами. Несётся на каждое занятие! И наставница за неё держится - была бы деревянной, как Покровский, так нет, моя гибкость и выворотность! Зато упрямство в папочку!

- Она не вы, - высказался доселе молчавший муж, - вполне возможно, что её жизнь сложится по-другому.

- В балете не бывает по-другому, - грусто парировала Хельга, но быстро очнулась, - что ты имеешь в виду?!

- Зачем вы собирали на меня информацию? - Ох, прямолинейность у нас с мужем одна на двоих - оглушающая, как шпала по затылку: - Из-за отца? Или из-за этого?

Он сунул руку в карман и протянул женщине найденную в разбитой вазе бирку.

- Ольшанских среди наших друзей нет, зато я узнал о любовнице отца с такой фамилией. Узнаёте, Хельга?..

Хельга его не услышала. Она смотрела на бирку, не отрывая глаз. Словно видела впервые.

А потом взвыла, закрыв лицо ладонями.

Я испуганно подскочила в поисках воды. На шум прибежали Алисия, горничная и высокий подтянутый мужчина с уже седыми вискам.

- Хельга! Что с тобой?!

- Мамочка!

Она глубоко вдохнула и выдохнула. Лицо у бывшей балерины сделалось красным, больным, с влажными глазами, полными лопнувших капилляров.

- Всё нормально, Алисик, иди в комнату. Пожалуйста. Галина, займите её, пока мы будем говорить.

- Хорошо, - важно ответила горничная, - Алисия, пойдёмте.

Девочку увели, а вот мужчина никуда уходить не спешил. Я запоздало догадалась, что перед нами, скорее всего, и есть хозяин дома.

- Я, пожалуй, останусь, - он просканировал меня и Мефа, - дорогая, почему ты кричала?

Она протянула ему бирку и развернулась к нам

- Господи, откуда это?..

- Нашёл дома, - не стал скрывать Елисеев, - в вазе лежала. И ещё бы сто лет пролежала, если б не моя слишком эмоциональная жена. Откуда в моём доме бирка с вашей фамилией, Хельга?

- Вероятно... - она тихо, с лёгкой безуминкой, рассмеялась, - кто-то принёс моего ребёнка в ваш дом. Господи, я почти тридцать лет считала себя больной! Шизофреничкой! Якобы у меня навязчивая мысль, что ребёнок не умер. Они сказали... что он был мёртвым. Они сказали... доставали по частям, поэтому никакого тела я не увижу. Я просила... показать остатки, похоронить, я не верила, я же слышала, что он плакал, а этот... этот мне ответил... что его смыли в унитаз и ничего я не докажу... - Хельга вцепилась зубами в собственные пальцы, чтобы не закричать и не напугать Алисию вновь. Её било крупной дрожью, и от этого зрелища становилось жутко: - И они... они просто упекли меня... в сумасшедший дом... мол, родильная горячка, крыша уехала с горя, а я... я всего лишь просила показать остатки моего ребёнка-а-а!

Покровский, не выдержав, стащил жену со стула и сжал в объятиях.

- Вы не ездили в ту больницу? - сухо спросил Елисеев почему-то у Покровского.

- Ездил. Когда добивался Хель и пытался понять, что у неё за страшные тайны такие. Правда вскрылась случайно, дочка у Ульки, у Ульяны Рокотовой проболталась. Но главврач недолго прожил после родов Хельги и вместе с акушерками отравился подаренным тортом. Я нашёл лишь старенькую медсестру, которая в тот день была на смене. Она поведала, что мальчик действительно родился и был жив, когда его несли по коридору. Но новый главврач пошёл в отказ, а доказательства сгинули вместе предыдущим. Судя по медицинской карточке, Хельга потеряла много крови и её долго держали во сне. Классика. Больше ничего не известно. Милая, никто не считает тебя шизофреничкой, успокойся, пожалуйста. Ну Хель...

Если бы не ситуация, это было бы забавно - такой серьёзный дядя, ровесник моего отца, и искренне теряется при плачущей жене.

- Вы поэтому пришли на игру? - выдал мой муж безжизненным голосом: - Узнать, куда забрали вашего сына?

Повернувшись, Хельга слепым взглядом уставилась на стену - как будто смотрела в далёкое прошлое. Молча. А мне в словах мужа почудился какой-то подвох, но я не сразу его уловила.

- Или вы считаете, что я и есть ваш сын?

- У Эли не могло быть детей, - огорошила Хельга, устало прильнув к мужу. Женщину больше не трясло, но она сгорбилась, осунулась за мгновение, а у висков разбежались заметные морщинки: - Так получилось, что мы с Элеонорой наблюдались у одного гинеколога, которая проболталась о двух абортах моей "коллеги". Её предупреждали врачи, но Эльку ничего не испугало. Она не собиралась рожать вообще. Как в насмешку ей, Рома хотел ребёнка. У них были натянутые отношения, а уж с категоричной позиции Элеоноры... Когда мы встретились с Ромой, он даже не пытался изображать порядочного мужа. Я любила его, безумно, без остатка. Я на любые пересуды махнула рукой, Элю мне было не жалко. Особенно после её вранья - она сказала Роме, что я якобы уехала жить в Европу и бросила его. Естественно, он женился назло. Когда правда вскрылась, это был шок. Он планировал её бросить, но Элеонора забеременела и... всё.