Как правильно разводиться - Ксения Васёва

Я вообще многого не знала о нём.

Утро началось с переругиваний и криков.

- Кто такие?! - услышала я папу и вскочила. Солнце, стесняясь, разгоняло мрак в заброшенном доме, являя неприглядную картину из трухи и голого камня.

- Нам нужен мальчишка, - фраза заставила похолодеть. Бандиты всё-таки нашли нас! Слава Богу, папа рядом: - Мы заберём мальчишку и уйдём.

- Ещё чего! Ребят, вяжите их. И где в конце концов моя дочь?!

Я торопливо застегнула куртку под горло и с замиранием сердца покосилась на мефовскую, в пятнах крови. Ой-ёй!

- Я здесь, пап! - высунулась из окна.

Зря.

Пока отец со своими ребятами отвлёкся, один из бандитов швырнул нож в Елисеева. Хорошо швырнул, профессионально - Мефа спасла лишь пара сантиметров и почти нечеловеческая реакция. Побелев, он завалился на траву.

Я завизжала. Наша охрана мгновенно скрутила бандитов, а меня окружили и с максимальным комфортом доставили в родительский дом.

В школе на утро выяснилось, что на нервной почве Елисеев напрочь позабыл нашу ночь. Точнее, как оказалось, не напрочь...

Элеонора кривилась и плевалась ядом как настоящая кобра. Нина-Сандра-Соня стояла рядом и молчала. Уже понимала, наверное, что ей и её патронессе настал полный и бесповоротный конец.

Лёгкая провокация со мной и Хельгой сработала на отлично - Элеонору прорвало. Я сожалела лишь о том, что Меф слушал эту грязь наравне со нами.

Его лицо выражало абсолютное ничего. Как загипсованная маска.

- Да, ты мерзкий ублюдок, сын Хельги! Ты бы знал, как я тебя ненавидела. Я любила Рому, ушла ради него из балета, а он!.. Ребёнка ему подавай! Хельга могла родить, а я нет!!! Как же я ненавижу тебя, её выродка!!! Ненавижу!!!

- Десять лет назад вы тоже пытались его убить?.. - спросила я, чтобы немного перекрыть фонтан этой словесной гадости.

- Ты ничего не докажешь!

- Да, мы пытались, - вдруг тихо выдала Соня, немало изумив меня и Элеонору: - Если я расскажу, я могу надеяться, что останусь жива?..

Мы покосились на Елисеева.

- При условии твоих "подвигов" - вряд ли. Но я подумаю. Мне нужны подробности о делах моей матери. Все подробности.

И она рассказала. Про попытку убить Елисеева в десятом классе. Про Таю, которая подслушала один телефонный звонок и сделала верный вывод. Элеонора и Соня обсуждали... моё убийство. Обнаружив, что у сына появилась жена, у Элеоноры созрел план: "Как выставить Елисеева сумасшедшим через убийство супруги". Она собиралась подставить Мефа и даже сделала попытку задавить меня на Порше.

Это действительно был елисеевский Порше. Ключи и авто ей отдали в автосервисе - сотрудник не стал связываться со скандальной дамочкой. Когда Порше вернули утром, признаться Мефу в автосервисе побоялись. Все дружно сделали вид, что ничего не случилось.

Лично меня такая халатность поразила, но... С другой стороны, нельзя недооценивать силу влияния Элеоноры. Держала же она двух серьёзных мужчин на поводке столько лет!

Таю подвела уверенность в своём инкогнито. Сбежав с занятий, она позвонила Хельге и назначила встречу. Но Хельга не смогла прийти раньше, чем на следующий вечер.

На беду Таи, Соня слышала шаги на чердаке и бросилась на поиски "крысы". Вычислить новенькую ей не составила труда. Хельга разминулась с Соней всего на час.

Приглашение, как и предполагал Меф, забрала убийца. Зачем - она не ответила. Может, хотела исполнить мечту патронессы. Может, хотела сбежать сама. Нам уже было неинтересно.

Пока начальник охраны Елисеева допрашивал Соню, я внутренне содрогалась. Ведь не умри Тая, не всколыхни своей смертью это болото - мы бы  возможно, не узнали всей правды. Спорный вопрос - поверил бы Меф Хельге. До этой истории он отчасти считал свою мать безопасной.

Элеонора всю жизнь убеждала его в ненависти к детям, к семье, формировала какую-то мифическую ущербность. Бывшая балерина старательно отваживала от сына подруг и потенциальных невест. Она боялась лишиться власти над ним. Появись у Мефа семья, невеста, дети - и мать окажется у разбитого корыта. Кормушка закроется, а другая женщина начнёт внушать ему другие мысли. Неправильные. Матерь-кобра, как сказала химичка, из кожи вон лезла, чтобы Елисеев оставался одиноким.

Мешала лишь я. Вернее, чувства ко мне, который Меф никогда не выказывал в полной мере. Вероятно, где-то в глубине души он чувствовал необъяснимую угрозу.

Допрос продолжался больше двух часов. В какой-то миг дверь бесшумно хлопнула - лишь лёгкий сквозняк намекнул, что муж ушёл. Оставив начальника охраны разбираться с Элеонорой, я тоже выбралась на волю.

Такое ощущение, что выбралась из небольшого ада. Точнее, из персонального ада Елисеева.

Муж нашёлся за ближайший углом. Стоял аки солдатик, уткнувшись лбом в стенку. Мертвеннно-бледный - почти натуральный покойник.

Я не умела утешать. Пришлось импровизировать на ходу.

- Ты выглядишь так, что я готова станцевать тебе приват бесплатно, - подошла, подвинув его бедром, и тоже прилегла на стенку. Последняя неделя будто вытянула из меня все силы.

- Аттракцион неслыханной щедрости, - хмыкнул муж. Немного перевела дух. Если шутит, значит, оклемается: - Пришли результаты ДНК-теста. Хельга действительно моя мать.

- Это радует.

- Чем, интересно? - он отлип от стены и повернулся ко мне. В глазницах словно горели чёрные провалы - в полумраке зрачки затмили почти всю радужку.

- Хотя бы тем, что проблема была не в тебе, Елисеев. Тебя ненавидела не мать. Тебя ненавидела чужая тётка, помешаная на власти и деньгах. Тётка, которая когда-то сделала несчастными твоих родителей, и убила бы тебя, но проиграла. Это не может не радовать.

- Это не изменяет того, что я всю жизнь считал её матерью и пытался любить - даже такую. Верил, что она была другой, что смерть отца её испортила, верил, что это не ненависть, а такая извращённая забота.

У меня аж слёзы навернулись - хотелось просто протянуть руку и забрать его боль. Немного. Разделить одиночество на двоих.

Но смолчать я не могла. Впрочем, как обычно.

- Жизнь в иллюзии, Елисеев - жизнь в обмане, что не говори. Я просила развод именно по этой причине. Ты загнал меня в ту же иллюзию, что и Элеонору, не правда ли? Держи деньги, держи опеку, заботу и не лезь мне в душу. Но человек человеку рознь. Мне не нужен фундамент для воздушного замка, я женщина основательная, ты знаешь. Я тебя люблю. Я призналась себе ещё в школе, когда ломало от невозможности признаться в своём позоре. За десять лет мне раз восемь предлагали составить хорошую партию и раз сто - не очень хорошую и, прямо скажем, сомнительную. Но я отказывала. Каждый раз в отношениях мне чего-то не хватало. Не вспыхивало любви, не получалось построить быт. Я ждала, Меф, - всхлипнула, окончательно теряя образ, но надо же было расставить точки над "i". - Но... ты по привычке строишь в голове иллюзию.