Тайный дневник да Винчи - Анхель Гутьеррес

Но неподкупный Робеспьер помнил одно: в венах этого человека течет кровь непопулярной королевы-угнетательницы. Из всей палитры красок он различал лишь цвета, пришедшие на смену лилиям Бурбонов: красный, белый и синий Трехцветного знамени. Франция превыше всего и всех, любой ценой, праведной и неправедной.

Нужно, чтобы великолепным зрелищем раздавленной гордости полюбовался еще один лидер революции. Робеспьер приказал караульному разыскать своего сподвижника, Луи Антуана Леона де Сен-Жюста. Когда тот придет, они вдвоем сумеют выпытать у Максимилиана Лотарингского необходимые сведения. Если придется, они выбьют из него правду, как воду из камня. Он заговорит, еще как заговорит, в руках Сен-Жюста, занятого сейчас процессом Жоржа Дантона. Робеспьер стремился уничтожить самых радикальных членов своей партии и преуспел в этом, отправив Эбера на гильотину. Но не менее пылко он мечтал избавиться и от самых умеренных, прозванных «снисходительными». К их числу принадлежал Дантон. Он хорошо послужил делу революции и стал теперь лишним. Его доброе имя и репутация были уже опорочены. Осталось только отправить его на эшафот. Должна покатиться его голова, и тогда Франция не замедлит своего поступательного движения.

Так размышлял Робеспьер, дожидаясь Сен-Жюста в компании Конруа. С кровожадным торжеством он взирал на того, кто станет его проводником на пути к уничтожению величайшей опасности отечества и революции: рода Христа. Робеспьер не верил ни в Иисуса, ни в Бога, однако он панически боялся, а вдруг подобное учение распространится во Франции и найдет народную поддержку. Его информаторы, опора полицейского государства, созданного им, сообщали о необычном тайном обществе, как будто собиравшемся выйти из тени. Они надеялись прийти к власти, сменив прежних королей и нынешнее революционное правительство, одним росчерком пера, просто возвратив себе законные права. В душе его соотечественников еще теплился огонек примитивной и абсурдной католической веры. Как же они осмелятся отказать потомку Иисуса Христа в праве повелевать ими? Тем более если учесть плачевное состояние дел в стране.

Но он, Робеспьер, твердый как скала, Неподкупный, не допустит такого.

До того как он решил покончить с Приоратом, Робеспьер считал тайное общество не более чем старинной легендой, не имевшей под собой реального основания. В масонской ложе, чьим членом он состоял, поговаривали о священном царском роде, начало которому во Франции было положено на заре христианской эры. В него не верили, хотя предания сообщали, будто его охраняют рыцари храма, предвосхитившие рождение франкмасонства. Но те далекие истоки казались мифическими, вымышленными, не серьезнее древних сказок… Или нет? Неужели в них есть доля правды?

Робеспьер выяснил — да, есть: легенда оказалась не просто романтической выдумкой. Его информаторы предоставили ему некоторые факты, наводившие на след тайной организации, ставившей перед собой задачу не дать прерваться «королевской традиции», угаснуть царскому роду Христа. Существование братства с начала новой эры ничем не подтверждалось, однако нашлись документы, относившие возникновение ордена к первым столетиям второго тысячелетия. Данных для проверки подлинности всей истории оказалось недостаточно. Робеспьер потребовал досконального расследования. В перехваченных документах отчетливо просматривался план реставрации монархии во Франции. Новой монархии, во главе которой встанет один из предполагаемых потомков Христа.

Такая перспектива приводила Неподкупного в ужас. Восстановление монархии (пусть даже на трон взойдет не Бурбон, а представитель любой другой династии) предполагало крах всего, что он построил на обломках прежней тирании. Кроме того, если реставрация произойдет, это неизбежно повлечет за собой его отлучение от власти, поскольку никогда убежденный антимонархист не сможет служить королю или стать его приближенным.

Нет. Очевидно, следовало с большим вниманием отнестись к той информации, какую шпионам уже удалось раскопать. На случай, если данные достоверны, и чтобы они не стали достоверными. Избежать реставрации монархии — вот главная задача. Причем Робеспьер боролся как против роялистов, пытавшихся вернуть трон Бурбону (дофину, провозглашенному ими Людовиком XVII), так и против хранителей гипотетического рода Христа.

Обоснованностью претензий, опиравшихся на традицию, предполагаемые потомки внушали больший страх, вернее, не страх, а опасение. Болезненный дофин, сын Людовика XVI, не особенно беспокоил Робеспьера. Мальчику исполнилось девять лет, и уже целый год он, отлученный от семьи, жил у сапожника, обучаясь ремеслу. Тот вколачивал мальчику науку палками. Мальчика забрали после того, как его отец, Людовик XVI, сложил голову на гильотине, а матери, Марии Антуанетте, оставалось жить всего несколько месяцев. Несчастного ребенка, рахитичного и больного туберкулезом, приучали к пьянству и сквернословию. Его столкнули на дно общества из-за ненависти к знатному происхождению. Если справедливо утверждение, что в душе все люди одинаковы, тогда те, кто сживал со свету ребенка, одержимые ненавистью к отвлеченному символу, идее, были хуже собак. Они относились к сыну короля, как к крысе, хотя и называли презрительно «волчонком».

Жизор, 2004 год

— Ай-ай-ай, смотри-ка, кто к нам опять пожаловал. Привет, красотка! Что у нас сегодня?

— Для тебя — ничего, — сухо ответила Каталина служащему интернет-кафе.

Молодая женщина снова пришла в знакомое кафе. Она хотела поискать кое-какую информацию в Интернете, но на сей раз оказалась не единственной посетительницей. За четвертым компьютером, считая от двери, сидел мужчина лет сорока. Каталина увидела его еще с улицы, сквозь витрину: он сосредоточенно уткнулся в экран компьютера с выражением легкой паники, хорошо ей знакомой. Каталина тоже нередко приходила в отчаяние, делая первые шаги в мире сетевой информации. Бедняга. Он даже не оторвался от монитора, когда Оби Ван Кеноби объявил о приходе Каталины. («Вы вступили в беспредельный мир».) Но он поднял голову, услышав жизнерадостное приветствие служащего и ее резкий ответ.

— Добрый день, — поздоровалась Каталина, поравнявшись с незнакомцем.

— Добрый день, — отозвался он, приподнимаясь с церемонным и немного старомодным полупоклоном благовоспитанного человека, сопровождая его едва заметной улыбкой, показавшейся молодой женщине невероятно обаятельной.

— Тот же компьютер, что и вчера, красотка? — уточнил служащий со свойственной ему бесцеремонной фамильярностью, разрушив чары.

— Почему бы и нет?

— Двушечка… К твоим услугам. Развлекайся!

Его слова напомнили Каталине фотографию блондинки с феноменальной грудью, вывешенную на экране его компьютера во время ее предыдущего посещения.

— Думаю, по части развлечений мне за тобой не угнаться.

— Вот тут ты попала в точку, красотка! — завопил довольный служащий.

Каталина уселась на свое место, через два терминала по левую руку от незнакомца. Он опять уставился в экран, и она тоже принялась за дело. Сначала она решила проверить, нет ли дополнительной информации о «Кодексе Романовых», поскольку накануне ей пришлось прервать поиски, торопясь на встречу с противным чиновником из мэрии Жизора.