Эластичность - Леонард Млодинов

Контекст, в котором психологи работали, – шахматная игра. Начали они с того, что показали своим испытуемым «положения на доске», какие встречаются в журналах или книгах, посвященных шахматам[174]. Эти рисунки показывают расстановку фигур посреди гипотетической партии. Положения на доске продуманны так, чтобы у одного игрока было преимущество и при условии правильной последовательности ходов – так называемой комбинации – он мог бы навязать противнику шах и мат. Под «навязать» я имею в виду то, что никакие ходы противника не смогут предотвратить такой шах. Перед читателем журнала стоит задача такую победоносную комбинацию найти.

Шахматная партия – дело неторопливое. Если в начале открыть бутылку вина, к концу партии в бутылке может обнаружиться уксус. Любители шахмат способны и подолгу обсуждать изящество метода, каким партия была выиграна. В эксперименте у психологов некоторым испытуемым показывали положение на доске, при котором белые могли выиграть всего одним способом – хитрой последовательностью в три хода. Такое положение на доске я буду именовать «доской с одним решением». Другим же показывали положение, в котором возможны две разные выигрышные комбинации – та хитрая, о которой я только что сказал, и вторая, ее найти проще, но знатоки сочтут ее неизящной. Такое положение я буду называть «доской с двумя решениями». Помешает ли игрокам присутствие бросающегося в глаза неизящного решения выявить хитрое и изысканное?

Исследователи обнаружили, что, если выделить достаточно времени, все игроки, которыми показывали доску с одним решением, в конце концов отыскивали изящную комбинацию. А вот те, кому показывали доску с двумя решениями, этот набор ходов обнаруживали с громадным трудом. Стоило им выявить привычный и очевидный порядок шагов к победе, разглядеть короткий и изящный вариант решения этой задачи им становилось непросто, хотя им говорили, что он существует, и испытуемые долго пытались его углядеть.

Два положения на доске: доска с двумя решениями (слева) и с одним решением (справа). Решения приведены в примечаниях[175]. Ключевые клетки для знакомого решения помечены квадратиками (f7, g8 и g5), оптимальное – кружочками (b2, h6, h7 и g7).

Вот оно, классическое застывшее мышление, как и в других примерах, которые мы уже приводили. Особенность же этого исследования в том, что ученые смогли количественно оценить корреляцию между уровнем подготовки игроков и тем, насколько «бестолковее» в поисках «хитрого» решения сделала их мощь подготовки.

Ключ к количественной оценке воздействия – численные рейтинги шахматистов. У них есть удобная привычка играть с другими шахматными знатоками той или иной известной силы, тщательно следить за тем, кто кого обыгрывает, и соответственно присваивать очки. Переведя эту систему на язык вероятности выигрыша, получим следующее: если сыграть с кем-нибудь, кто на 200 очков выше вас, шанс выиграть – всего 25 %, а если с кем-то, кто выше на 400 очков, эти шансы – всего 9 %.

Сравнив успехи, каких добились знатоки с разными уровнями умений в задачах с одним и двумя решениями, ученые обнаружили, что наличие дополнительного обыденного решения равносильно усилению бестолковости на 600 очков рейтинга. Это громадная разница. В единицах теста на коэффициент интеллекта, например, это 45 баллов. Есть над чем задуматься: бывает так, что, когда знатоки бессильны, стоит позвать новичка.

Физик Джеймз Джинз, офицеры израильской разведки, светила медицины и опытные шахматисты – все попали в похожие ловушки. Что бы ни хранилось в нашем банке данных, будь то теории физики, стратегии войны и мира или шахматные уловки – да что угодно, в самом деле, – то, что нам известно, способно сократить возможности того, что нам по силам вообразить. Глубина знания обычно желанна, но как экспертам преодолевать застывшее мышление?

Психологи, изучающие застывшее мышление, называют его догматическим[176]. В определении психологов это «склонность усваивать информацию так, чтобы подкреплять ранее приобретенное индивидом мнение или уже имеющийся прогноз». В дзэн-буддизме есть понятие для образа мышления, диаметрально противоположного догматическому. Называется это «ум новичка». Понятие описывает непредвзятый подход к осмысляемому вопросу, восприятие даже обыденных ситуаций так, будто мы сталкиваемся с ними впервые, без автоматических допущений, основанных на предыдущем опыте. Это означает, что тем самым мы не отбрасываем накопленные знания, а остаемся открытыми для нового опыта невзирая на эти знания. Образ мышления большинства из нас – где-то в промежутке между этими крайностями, между умом новичка и догматическим мышлением.

Идеальный эксперт в любой области знания – человек, располагающий обширными и глубокими сведениями, но вместе с тем поддерживающий у себя в значительной мере ум новичка. Увы, накапливая знания, мы, бывает, мешаем себе усваивать новые данные открытым умом. Как писал один ученый, «общественные нормы гласят, что знатокам положено иметь относительно догматическое, зашоренное мировоззрение»[177]. В результате, добавляет тот же ученый, «восприятие себя как большого знатока сообщает человеку более закрытый образ мышления». Все мы, вероятно, знаем таких людей.

К счастью, психологи выяснили, что собственное мышление можно сдвигать подальше от догматического конца спектра образов мышления. Один из наиболее действенных способов такого сдвига – вносить небольшие разногласия в свои интеллектуальные взаимодействия.

Рассмотрим исследование, предпринятое примерно полвека назад Сержем Московичи, выжившим при Холокосте и далее изучавшим групповую психологию[178]. Московичи показывал группам добровольцев последовательность слайдов синего цвета. В контрольной группе он после каждого слайда просил всех участников по очереди назвать оттенок цвета на слайде и оценить его яркость. В экспериментальной группе он подсадил «уток» – своих людей, которым было поручено называть цвет зеленым, а не синим. Но кого можно так обдурить? Никого: участники экспериментальной группы не обращали внимания на такие оценки. Когда до них доходила очередь, они все говорили «синий», как и в контрольной группе.