Палач - Виктория Крэйн

— Что?

— Раздень, сними с меня это мерзкое платье. Мне оно противно. А ты… ты уже видел меня всякой, так что… Просто сними его.

Он ничего не ответил, просто развязал поясок, я подняла руки, и он стащил с меня платье. На секунду он прижался ко мне грудью, и меня словно ударило молнией. Мной двигало чистое наитие, я схватила Люциана за рубашку и стащила ее с его плеч. Потом распутала мокрые завязки на его бриджах и потянула вниз.

Руки Люциана легли поверх моих, останавливая меня.

— Что ты делаешь, Мири? — очень серьезным голосом спросил он.

— Раздеваю тебя, твоя одежда промокла, и я…

— Мири?

— Черт тебя побери, Люциан! — не выдержав, закричала я, голос мой эхом разнесся под сводом пещеры. — Я раздеваю тебя. Потому что хочу видеть тебя обнаженным, потому что… — я собралась с духом и выпалила ему в лицо, — потому что ты взял мою невинность, потому что ты заклеймил меня, потому что ты вывернул мою душу наизнанку, и теперь я не знаю, как можно жить вдали от тебя. Я теперь твоя. Твоя кровь, твоя душа, твое тело, твоя собственность.

Я смолкла и вдруг поняла, что сделала нечто такое, что послужило толчком к чему-то еще, будто во мне повернулось какое-то колесико, а за ним пришел в движение целый механизм. Я пока не понимала, что произошло, почему это случилось сразу после моих слов, но чувствовала, что слова мои привели к колебаниям сфер, о которых я ничего не знала.

Люциан запрокинул назад голову и прикрыл глаза, словно испытывая невыносимую боль.

— Я ведь не вампир, правда? — Я вдруг снова вспомнила события прошедший ночи. — Когда я вышла от Князя, было утро, светило солнце, и со мной ничего не случилось.

— Нет, ты не вампир.

— Тогда кто я теперь? После этого глупого ритуала?

— Бессмертная.

— Бессмертная? — опешила я. — Как это возможно?

— Твое обращение началось, когда душа попыталась покинуть твое тело, как происходит с любым смертным, которого обращает вампир. Ты умирала, но сделала выбор, и я не позволил твоей душе уйти.

— Ты знатный чародей, Люциан, раз тебе подвластно подобное. Спасибо. И… я буду жить вечно? Меня нельзя убить?

— Убить можно, — слабо улыбнулся он и открыл глаза, — но это будет сложно сделать. В тебе теперь кровь вампира, а вампиры восстанавливаются почти мгновенно. Но тебе можно отрубить голову или вытащить из твоей груди сердце, и только в этом случае ты умрешь. Внешность твоя не изменится. Ты навечно останешься такой, какая ты есть сейчас, — юной девушкой.

— Ох, — только и смогла пробормотать я. — Не знаю, что и сказать, наверное, это здорово…

— Ты привыкнешь.

Люциан снова улыбнулся. Его рука нежно коснулась моей щеки, потом он склонился ко мне, и его губы накрыли мои. Во мне все запело. О, мой бог, меня целовал Люциан! Мой Прекрасный Принц! Это было, словно сладкий сон, но реальность оказалось много слаще. Губы его были нежны, и я затрепетала в его объятиях.

Он усадил меня обратно на ступеньки, снова взял в руки губку и провел ею мне между ног, обтирая бедра. Я откинулась назад и, приподняв колени, развела ноги.

— Я все правильно делаю? — с невинным видом поинтересовалась я, млея под его прикосновениями.

— Правильно, — усмехнулся он.

— Я ничего не умею, но ты же меня научишь, правда?

— Научу, — вздохнул он покорно, потом рассмеялся. — Ох, Мири, Мири, моя Золотая Девочка, все-таки ты своего добилась.

— И чего же я добилась, мой Палач?

Он промолчал, но покачал головой.

— Ты не разденешься? — спросила я после долгого взаимного молчания.

— Мири, ты понимаешь, что этой ночью ты стала Княгиней?

— И что с того? — я пожала плечами. — Уж не хочешь ли ты сказать мне, что я становлюсь грешницей, прелюбодейкой? Мы не венчаны с Князем, Люциан, и я не уверена, что нас сегодня ожидал бы епископ. Я считаю себя свободной женщиной и вольна выбирать того, кого я хочу. А я хочу быть с тобой. Если, конечно, ты этого хочешь сам. Если нет, — я вскинула на него глаза, — тогда скажи об этом прямо сейчас, не разбивай мне сердце потом.

— Ты ведешь речи взрослой женщины, а сама еще такой ребенок.

— Я не ребенок, — обиделась я. — Уже нет.

— Нет… внешне, — он опять улыбнулся, — но частенько твои поступки говорят об обратном.

— Я вырасту. Ты сам сказал, что я теперь бессмертна. У меня полно времени, чтобы узнать… узнать, каково это — быть взрослой. А ты мне в этом поможешь. Ведь поможешь, да?

Люциан притянул меня к себе, его пальцы лениво поглаживали шрамы на моей спине.

— Очень важно, чтобы ты поняла, Мири, поняла, какой шаг ты только что сделала, объявив себя моей собственностью, сказав, что принадлежишь мне. Ты передала свою судьбу в мои руки, маленькая. И теперь ты моя. Я вправе наказать тебя, ты это понимаешь? Так, как сочту нужным… Я вправе поощрить тебя, наложить любой запрет. Ясно тебе это, Мирослава?

Я запрокинула голову и посмотрела в такие родные хрустальные глаза.

— Да, ясно. Ты можешь сделать со мной все, что угодно, мой Люциан, и я с радостью и благодарностью приму это. Только будь со мной рядом и никому не отдавай.

— Никому не отдам, — пообещал он.

А потом мы снова прошли через Арку, и мой Принц уложил меня в свою постель.

— Мне не будет больно? — спросила я, когда он разделся, и я смогла как следует разглядеть то, что видела когда-то лишь мельком.

— Не будет… Я сделал тебе сегодня ночью больно, моя хорошая? — спросил сочувственно Палач.

— Да, но это ерунда, та боль прошла быстро, как и должна, но больше всего мне было больно вот тут, — я прижала ладонь к сердцу, — я не понимала, что происходит. И особенно, почему это должно было произойти вот так, на глазах у всех.

— Это ритуал Соединения сильнейших и древнейших вампиров. Именно так они берут себе пару.

— Но почему понадобился ты, чтобы, чтобы…

— Вампир не может переспать с девственницей, не убив ее. Это выше их сил, неподконтрольно. Поэтому нужен кто-то, кто лишит ее невинности. Если бы ты уже была с мужчиной, этого бы не понадобилась, Князь просто обратил бы тебя.

— Но почему именно ты?

— Хороший вопрос. Очень хороший, — Люциан задумчиво разглядывал потолок. — Из-за тебя, из-за меня. Из-за наших с ним отношений. Когда-нибудь я тебе все расскажу. Но сейчас, — он повернулся и мягко толкнул меня на подушки, — я хочу заниматься с тобой любовью, а не болтать.

И он сделал то, что хотел, и я наконец познала настоящую близость с мужчиной, узнала, какими нежными и ласковыми могут быть сильные руки моего Палача, каков он бывает в любви. Я увидела его лицо, когда он был на вершине страсти, и как сияют его глаза, когда он смотрит на то, как я бьюсь в его руках и кусаю губы, чтобы сдержать стоны наслаждения…