Супердиверсант Сталина. И один в поле воин - Валерий Большаков
Шрифт:
Интервал:
Неожиданные меры предосторожности как будто не удивили немцев, да и не все их заметили. Но были и те, для кого «закручивание гаек» стало чем-то вроде сигнала.
Никто из команды Эйтингона не заметил неких приготовлений и прочих подозрительных действий, но ровно в пять часов по всему кораблю прошли нападения на русских – немцы, которые только что «делились опытом» с краснофлотцами, внезапно набросились на них, порой используя ножи, отвертки, ключи, обрезки труб.
Русские отделались синяками и ссадинами – Наум знал, кого набирать. Немцев скрутили и повязали, самых ретивых догнали, двоих пришлось застрелить.
Только Эйтингон решил, что неприятности позади, как прибежал Пупков.
– Тут один гад захватил кормовую башню! – выпалил он. – Угрожает взорвать погреба к такой-то матери!
– А-а, чтоб его…
Наум бегом добрался до капитанского мостика. Несколько немецких офицеров и матрос-рулевой стояли в одной стороне, напряженные, испуганные, бледные. Русские находились поодаль, с оружием в руках. Напряг в них чувствовался, а вот страха не было.
Зато злости хватало – немцы это чуяли, оттого и застыли, будто играя в «Фигура, замри!».
– Не отсюда, – буркнул Эйтингон и ссыпался по трапу ниже, в боевую рубку.
Тут дежурил Ганс Мюллер, и был он очень серьезен.
– Кто там, в башне? – с порога спросил Наум.
– Это башня «Ц» – «Цезарь». В ней заперся командир башни, обер-лейтенант Йозеф Лайне по прозвищу «Тигр» – у него всегда злющее выражение лица.
– А-а… Видел я этого… тигра бесхвостого. И чего этому усатому-полосатому надо?
– Требует повернуть линкор назад и сдаться немецким властям. Иначе, говорит, подожжем картузы с порохом. А там их столько, что и башню в море закинет, и всю корму наизнанку вывернет. Если не потонем, то линкор можно во вторсырье записывать.
– Поня-ятно… Стоп. А как они попали в башню? Там же пост стоял!
– Убрали часового, – глухо ответил Ганс. – Юрка там стоял, Малеев.
– Та-ак… Ну-ка, свяжи меня с этим «Тигром».
Эйтингон взял микрофон и резко заговорил:
– Вызываю драную кошку по кличке «Тигр»!
Динамик тут же пролаял по-немецки:
– Привет, неполноценная раса! На унтерменшей не обижаюсь. Слушай внимательно, красный командир: если ты через пять минут не остановишь линкор, я спускаюсь с зажигалкой в погреб! Ты меня понял? Да, кстати, не надейтесь затопить погреба – систему спринклерного орошения я заглушил.
– Никогда не уважал самоубийц! – осклабился Наум. – Чтобы покончить с собой, им нужна не смелость, а трусость – они так боятся жить, что им легче сдохнуть! Что, плена испугался, ариец долбаный? Думаешь, в пекле тебе легче будет?
– Хватит болтать, русская свинья! – заорал Лайне. – Стоп-машина, или мы все отправимся к дьяволу!
– А, так ты не один такой? Еще дураки нашлись?
– Время пошло, – неожиданно спокойно закончил «Тигр» и отключился.
– Жди здесь, – скомандовал Эйтингон и бросился наверх.
Пробежав уже полузнакомыми коридорами, он выбрался к офицерским каютам и сделал знак часовому: отопри.
Тот живо открыл дверь капитанской каюты, и Наум шагнул вовнутрь.
– Быстро, на выход! – скомандовал он Топпу. – Лайне хочет подорвать погреба башни «Цезарь»!
Эйтингону даже с комингса было заметно, как изменилось лицо капитана. Уж он-то понимал, что значит подрыв на корабле. Частенько случалось, что взрыв погребов не только уничтожал носовую или кормовую палубу, но и высаживал днище. В последнем случае у корабля оставался лишь один курс – на дно.
Быстрым шагом Топп покинул каюту и, переходя на бег, двинулся к капитанскому мостику. Наум поспешал за ним.
Ворвавшись на мостик, «Чарли», не обращая внимания на офицеров, вставших по стойке смирно, бросился к переговорному устройству.
– Лайне, дьявол тебя раздери! Ты что затеял?
– Рад вас слышать, господин капитан! Разве нам оставили выбор? Или сдаться русским, или погибнуть! Если они не примут моих условий, то я лучше сдохну!
– Сдохнут все! – гаркнул Топп. – И они, и мы!
– «Германия превыше всего!» – ответил «Тигр» строкой из песни.
Эйтингон круто развернулся и хлопнул по плечу Турищева.
– Останешься за меня! Витёк, за мной.
Вдвоем с Пупковым они взбежали по трапу.
– Кого ищем? – прокряхтел капитан.
– Капитан-лейтенанта… как его… Шёнхерра. Он командует обеими кормовыми башнями – «Цезарем» и «Дорой».
– Думка есть?
– Убедиться надо…
Адольф Шёнхерр выглядел молодо, из-за чего «камарады» звали его по-свойски, Ади.
Капитан-лейтенант отдыхал, запертый в своей каюте, и сразу же насторожился, увидав двух русских.
– Дело очень срочное и важное, – резко заговорил Наум, – дело жизни и смерти. Придурок Лайне заперся в башне «Цезарь» и грозится ее взорвать.
Шёнхерр побледнел впросинь.
– Капитан Топп сейчас говорит с ним, но «Тигр» может не поддаться на уговоры… Ага! Кажется, останавливаемся. Такое было требование у Лайне. Ладно, это к лучшему, время есть. Короче, Ади. Мне нужно, чтобы ты провел нас к башне. Можем мы туда проникнуть как-нибудь снизу? «Тигра» надо остановить!
– Понимаю, понимаю, – засуетился капитан-лейтенант. – Конечно, конечно! Если затопить погреба…
– Не выйдет! – отрезал Эйтингон. – Лайне заглушил пожарную магистраль. Да в любом случае, затопить зарядный погреб… Это минуты три-четыре, а «Тигру» хватит секунды, чтобы полоснуть ножом по шелковому картузу и щелкнуть зажигалкой!
– Я не верю, что он способен на такое…
– Я тоже! Но лучше уж быть уверенным.
– Пойдемте.
Шёнхерр и раньше не отличался задиристостью, молча исполнял команды «угонщиков» и не роптал, теперь же и вовсе раскис.
Захватив с собою Володьку Кутейщикова, повесившего себе на плечо рюкзачок со всякими взрывчатыми штучками, они вчетвером отправились на штурм башни «Ц».
Пробравшись лабиринтом ходов, вышли к коффердаму – узкому отсеку, разделявшему кормовой артиллерийский погреб и остальную часть корабля. Тоже мера противопожарной безопасности.
– Сюда! – сказал Адольф, нагибаясь к низенькой дверце у самой палубы.
В четыре руки дверцу отворили, пахнуло сыростью и затхлостью.
– Что там?
– Узкое пространство между днищем и артиллерийским погребом. Тут не пройти, только на четвереньках…
– Веди!
Шёнхерр живо стал на карачки и забрался внутрь. Едва Эйтингон хотел выругаться насчет того, что никто не позаботился о фонарике, как тот зажегся – в руке капитан-лейтенанта.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!