Мрачный и опасный - Патриция Уилсон

С заранее заготовленной улыбкой она поднялась по лестнице и пошла по террасе. Шаги отдавались гулко, так что их нельзя было не услышать, но ник­то, однако, не появился и не спросил у нее, что она здесь делает. Стараясь сохранять спокойный и даже приветливый вид, она приблизилась к откры­тым дверям. Да, такой возможности может никогда больше не представиться.

Постучав, она ждала с минуту, но стало очевид­но, что, если кто-то и находится в доме, он не слы­шал ни ее шагов, ни стука. И тогда она вошла в дверь. Хотя ступать она старалась твердо, сердце ее колотилось, и она продолжала обдумывать, что ска­жет тому, кто обвинит ее во вторжении в дом. На­пример: ох, простите, я думала, Джейк дома… Зву­чит убедительно и вполне объясняет ее проникно­вение в чужое владение. Она решила заранее под­крепить эту версию окликом.

– Джейк! Вы здесь? – Вопрос свой, правда, Кэт­рин задала не слишком громко, потому что теперь, когда она проникла в дом, ее нервы были еще боль­ше напряжены.

В доме было мрачно, так же мрачно, как вчера, когда она заглянула в окно. В открытых дверях на­против входа виднелась широкая темная лестница, и она вновь подумала, что подобной возможности ей больше никогда не представится, да и храбрости еще на один такой визит не хватит.

Лучи низкого, предвечернего солнца проникали в дом, но лишь для того, казалось, чтобы, упав на отдельные предметы, еще больше подчеркнуть сум­рачность и пустоту помещения. Когда солнце зай­дет, дом вновь погрузится в безнадежную тьму и еще больше затоскует о безвозвратно минувшем. Мень­ше всего Кэтрин хотелось оказаться здесь после за­хода солнца.

Она решила было вновь окликнуть хозяина, но общая атмосфера дома действовала на нее столь уг­нетающе, что она просто не решилась подать голос. Она почти забыла о том, что пришла сюда что-ни­будь разузнать о Джейке Трелони. Больше всего ей хотелось сейчас покинуть это помещение и поско­рее вернуться в уютный тетушкин коттедж.

Вдруг какая-то тень промелькнула, закрыв на мгновение солнечный отсвет на стене. Кэтрин быст­ро обернулась и вскрикнула от ужаса, увидев, что путь ее спасения перекрыт фигурой мужчины. Высо­кий и неподвижный, как статуя, он стоял в двер­ном проеме, в ореоле солнечного света, который превращал его в сплошной темный силуэт.

Кэтрин прижала к груди свой блокнот, глаза ее тщетно искали путь спасения. Она отступила на шаг, готовая бежать куда глаза глядят, лишь бы подаль­ше от опасности, хотя и понимала, что далеко убе­жать ей не удастся.

– Какого черта вы здесь делаете? – прозвучал от дверей хрипловатый голос. Увидев, что силуэт приближается к ней, Кэтрин замерла на месте, трепе­ща от ужаса. – Ну? Отвечайте!

Несмотря на пронизывающий ее страх, Кэтрин постаралась справиться с собой, вот только сердце стучало, как сумасшедшее. Она все еще не могла рассмотреть мужчину, ее слепили лучи солнца, но уже знала, что это Джейк. Очертания его фигуры, голос – нет, ошибиться невозможно, это он. Но как грозен его тон!

– Мне показалось… послышался в доме какой-то шум… Я была в лесу, ну и… – Кэтрин вдруг почув­ствовала, что последние остатки храбрости покину­ли ее, она выронила блокнот и бросилась к нему на грудь, вверяя себя сильным мужским рукам. – Ох, Джейк! Как я рада, что это вы. Я перепугалась до смерти…

– До смерти? – грозно переспросил тот, но руки его все же обняли ее сильно и бережно, и она пере­стала страшиться его голоса. А Джейк подержал ее с секунду, а затем отпустил, и она, потупив взор, слегка отступила назад. – Итак, вы пришли сюда одна только потому, что вам послышался какой-то шум?

Кэтрин заговорила прежде, чем он успел развить эту тему. Она интуитивно чувствовала, что не долж­на оставлять за ним инициативу этого странного разговора.

– Теперь-то понятно, что звуки, которые я ус­лышала, произвели вы. Но до этого я была уверена, что вы в Лондоне, и когда подошла к дому и увиде­ла, что дверь открыта… Знаете, это совсем не то, что я видела вчера. Вчера дверь была заперта, но все-таки здесь кто-то был. И хотя, как вы понимаете, я никого не увидела, но вдруг ясно почувствовала, что за мной следят…

Джейк схватил ее за плечи и даже слегка встрях­нул.

– Так вот, значит, как вы проводите время? Шастаете одна вокруг Пенгаррона? – прохрипел он. – Да вы просто дурочка! Даже и не приближа­ясь к дому, там, над обрывом, да и в роще тоже, вы подвергали себя большой опасности. – Повер­нув ее и настоятельно подтолкнув в сторону двери, он гаркнул: – Вон отсюда! Сейчас отвезу вас домой, к вашей тетке, да и расскажу ей о ваших похождениях. Если она принимает у себя сумас­шедших родственников, то пусть и отвечает за них. Она у меня живо перестанет позволять вам бол­таться где вздумается.

Он довел ее до дверей и бесцеремонно вытол­кал на террасу, а Кэтрин, буквально задыхаясь от негодования и обиды, насилу смогла перевести ды­хание.

– Как вы смеете? – крикнула она, оглянувшись на него. – Никто за меня не должен отвечать. Я взрос­лый человек и сама в состоянии за себя ответить. И я делала и буду, черт возьми, делать то, что мне хочется!

– Но не тогда, когда я рядом, и не на моей тер­ритории, – отрезал Джейк. – Держитесь подальше и от меня, и от моего дома. Вам не дозволяется шас­тать здесь – ни возле дома, ни в лесу, нигде на моей земле. Это вам понятно?

Слова возражения застряли у нее в горле, стоило ей хорошенько разглядеть его, впервые с того мо­мента, как он возник на пороге. Он был в брюках хаки, в такой же рубашке с закатанными по локоть рукавами, на правой руке длинный зазубренный свежий порез. Но главное, что бросилось ей в глаза, было его лицо, вернее лоб, на котором красовался страшный огромный кровоподтек, что придавало его обычно бесстрастному лицу какое-то странное и на­пряженное выражение. Он сердито смотрел прямо ей в глаза, но она шагнула к нему, забыв его жест­кие приказы.

– Джейк! Вы ранены!

– Со мной все в порядке, – ответил он сдав­ленно.

– Нет, не все в порядке. Вы ранены.

Она подняла руку и хотела прикоснуться к его лбу, но, как только пальцы ее дотронулись до его кожи, он тотчас резко отпрянул.

– Оставим это, – холодно приказал он, повернулся и возвратился в дом, не закрыв за собой дверь. – Ваш блокнот, – донесся до нее хриплова­тый голос. – Сейчас вынесу его. Оставайтесь там, где стоите.

Кэтрин прикусила губу, тревожно наблюдая, как он выходит из дома с ее блокнотом в руке. А она и забыла о своем «средстве производства», это каза­лось ей пустяком, хотя в блокноте содержались ре­зультаты целого дня работы.

Джейк ранен, что бы он ни говорил. Он и выгля­дит не слишком хорошо. А главное – всем своим поведением настаивает на том, чтобы она держа­лась от него подальше. Если вспомнить, как он пре­следовал ее в Лондоне, сегодняшнее его отношение к ней не могло не удивлять.

Ясно одно, он не хочет видеть Кэтрин Холден в поместье Пенгаррон. Ее присутствие здесь привело его в бешенство. Она даже думать не смела о том, что может за этим стоять. Ведь Джиллиан все еще числилась в пропавших без вести. Разве не мог он вернуться сюда из-за опасений, что кто-то обнару­жит его жену? Или потому, что подозревал, что она здесь скрывается?