Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории - Валерий Роньшин

– Ах, – ахнул Голос.

И тут вдруг в дверь постучали.

– Ой, – ойкнул Голос.

Смотритель пошел открывать, недоумевая, кто бы это мог быть? А когда открыл, то увидел на пороге таинственного незнакомца в черном плаще. За его спиной, у берега, стоял корабль с темными парусами.

Ни слова не говоря, незнакомец сорвал с плеч черный плащ…

– Осторожнее! – вскричала летучая мышь Виолетта, приоткрыв один глаз. – Я вижу его мысли! Они черные!

Услышав этот предостерегающий крик, смотритель успел вовремя вскинуть руки над головой. Перехватив плащ, он набросил его на незнакомца.

Под плащом загремел гром и засверкали молнии!

А потом все исчезло… Вернее, не все. Исчезли только таинственный незнакомец и его корабль с темными парусами.

Небо очистилось от туч. Засияло солнце. Океан успокоился.

– Артур, – тихонько позвал Голос.

Смотритель оглянулся. Позади него стояла девушка сказочной красоты.

– Мона?.. – не веря своим глазам, воскликнул он. И еще раз воскликнул: – Ура! Я вспомнил! Меня зовут Артур!..

– Да, мой любимый, – сказала Мона.

А затем смотритель посмотрел в зеркало и увидел, что он уже не глубокий старик, а двадцатидвухлетний юноша, каким он был две тысячи лет назад.

– Выходит, мне снова придется жить две тысячи лет? – озадаченно произнес Артур.

– Но теперь, милый, – ответила ему прекрасная Мона, – ты проживешь их рядом со мной.

– Тогда я согласен! – обрадовался Артур и поцеловал Мону в щечку.

И они одновременно посмотрели на Виолетту, без которой их счастье было бы невозможно. А летучая мышь как ни в чем не бывало висела под потолком вниз головой, с закрытыми глазами.

Вы думаете, она спала? Кто знает…Жуткое дело

Это жуткое дело началось сразу же после дождичка в четверг.

Знаменитые сыщики Бом, Бим, Бам сидели в своем знаменитом сыскном агентстве «Бамбимбом».

– Так, – сказал сыщик Бом, поглядев на календарь, – сегодня у нас четверг.

– Так, – сказал сыщик Бим, поглядев в окно, – дождичек уже кончился.

– Так, – сказал сыщик Бам, поглядев на часы, – значит, с минуты на минуту начнется это жуткое дело.

И точно – жуткое дело началось с пятой минуты на шестую.

Дзынь! – дзынькнул звонок.

– Входите! – хором пригласили сыщики.

Скрип! – скрипнула дверь. И в сыскное агентство вошел черный-пречерный мужчина.

– Я к вам по делу, – с порога объявил он.

– По жуткому? – уточнили сыщики, потому что после дождичка в четверг они расследовали исключительно жуткие дела.

– По о-о-очень жуткому, – заверил их мужчина.

– Тогда садитесь и рассказывайте, – сказали сыщики.

Черный мужчина сел и рассказал. Рассказ этот длился десять часов. А вкратце сводился к следующему:

Мужчину звали Николай. Родился он в России. И там же, в России, женился. Фамилия невесты Николая была Чернова. Одевалась Чернова во все черное. Даже на свадьбу она надела черное платье. А после свадьбы Чернова сразу же посадила Николая в свой черный самолет и доставила в свой черный замок.

В этом замке все было черное-пречерное – аж до самого потолка да и сам потолок был чернее некуда.

На завтрак, обед и ужин в черном замке Николай и Чернова ели только черную икру, а пили только черный кофе. Спали Чернова с Николаем, как теперь уже нетрудно догадаться, на черной кровати – с черными подушками и черными простынями, – укрывшись черными одеялами.

Одним словом, в черном замке Черновой, куда ни глянь, царила сплошная чернуха. И даже если выглянуть в окно, то и там, за окном, аж до самого горизонта, расстилалось Черное море.

В первый же день Чернова собственноручно переодела Николая с ног до головы во все черное – черные ботинки, черные брюки, черную рубашку… А в первую же ночь Чернова собственноручно выкрасила Николая с головы до ног черной краской.

– Вот так-то лучше будет, – сказала Чернова, оглядев черного Николая от висков до носков и от носков до висков, а потом села в свой черный самолет и улетела куда-то за Черное море.

И эти ее полеты стали повторяться каждый день.

«Куда это она все время летает?» – ломал свою черную голову Николай, но не спрашивал, потому что он как-то раз вот так спросил, а Чернова взяла, да и укусила его черными зубами. «Много будешь знать, плохо будешь спать», – сказала она при этом. С тех пор Николай вопросы не задавал, зато и спал хорошо.

А по утрам, когда Чернова улетала на своем черном самолете по своим, наверняка, черным делам, выспавшийся Николай от нечего делать бродил по черному замку.

И вот бродил он так, бродил

бродил…

бродил…

бродил…

И набрел на… белую дверь. Поначалу Николай даже глазам своим не поверил: в черном за́мке – белая дверь! Он подумал, что это глюк какой-то, и ущипнул себя за черное ухо, а потом еще похлопал себя по черным щекам. Но это был не глюк, это была самая что ни на есть реальная белая дверь…

– А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – перебив Николая, попросили сыщики Бам, Бим и Бом.

– Да собственно это уже конец, – закончил Николай свой рассказ.

– А дверную ручку на белой двери вы случайно не дергали? – спросил Николая сыщик Бом.

– Не было там никакой дверной ручки, – ответил Бому Николай.

– А в замочную скважину белой двери вы случайно не заглядывали? – спросил Николая сыщик Бам.

– Не было там никакой замочной скважины, – ответил Баму Николай.

– А ухо к белой двери вы случайно не прикладывали? – спросил Николая сыщик Бим.

– Не было там никакого уха, – ответил Биму Николай.

– Ну что ж, – сказали Бам, Бим, Бом, – тогда нам все яснее ясного.

– А что вам яснее ясного? – не понял Николай.

– А то, дорогой Николай, – ответили ему сыщики, – что никакой вы не Николай. Вы самая настоящая Чернова.

Николай как услышал эти слова, так сразу же и стушевался… Вернее, Чернова, услышав эти слова, сразу же стушевалась.

– Но… но как вы догадались? – в смятении пробормотала она.

– На то мы и великие сыщики, чтобы обо всем догадываться, – скромно заявили Бим, Бом, Бам.

– Но почему, почему вы догадались?! – негодовала разоблаченная Чернова.

– Во-первых, по зубам, – сказал ей Бам. – У вас черные зубы в два ряда.

– Вот ешкин-мошкин! – выругалась по-черному Чернова.