Одна маленькая вещь - Эрин Уатт

В глазах Джеффа сверкает неодобрение.

– Это из-за того, что случилось в полицейском участке, да? Конечно, Дейв и Марни были недовольны, Лиззи.

Не называй моих родителей по именам, рычу я про себя. Интересно, Джефф всегда корчил из себя бог знает кого или стал таким в Лондоне?

– Если бы ты была моей дочерью, я б тоже тебя наказал, – заявляет он бесцеремонно.

– Слава богу, я не твоя дочь, – рявкаю в ответ.

Скарлетт сжимает губы.

– Бэт.

Я стараюсь скрыть свое раздражение. Серьезно? Он может делать мне свои дерьмовые замечания, а я не имею права ответить на них?

– Как бы там ни было, – спокойно отвечаю я, – родители сказали, что мне нельзя видеться с друзьями, если только вы, ребята, не придете ко мне домой. Я снова лишилась машины, но телефон у меня остался.

– Тогда сегодня мы пойдем к тебе домой, – объявляет Джефф.

Мы со Скарлетт обе оборачиваемся и смотрим на него в недоумении. Прошу прощения? Он приглашает себя и других ко мне домой?

Скар тоже не нравится эта идея, судя по тому, как она хмурится.

– Я бы лучше придерживалась изначального плана, – говорит она Джеффу.

Он бросает на нее быстрый взгляд.

– Почему? У Бэт задний двор больше, ночь будет хорошей. Можем разжечь костер. Сядем все вокруг и будем жарить маршмэллоу. Хорошо проведем время.

Разочарование Скарлетт написано у нее на лице. Я достаточно давно ее знаю, чтобы прочесть мысли. Если все придут ко мне и будут тусоваться на заднем дворе, они с Джеффом, очевидно, не смогут сбежать в ее спальню и целоваться там.

– Нет, – твердо говорит она, – я бы лучше оторвалась сегодня у меня.

Джефф выглядит раздраженным. Я ожидаю, что он ввяжется в спор и будет вести себя как засранец, но спустя секунду он расслабляется и смотрит на нее, сияя.

– Окей. Бэт просто придется пропустить эту вечеринку. Оторвемся у нее в другой раз.

– Что ж, спасибо, что посвятил меня в планы о том, как мы будем отрываться в моем доме, – саркастично замечаю я.

Он игнорирует это и склоняется, чтобы провести рукой по волосам Скарлетт.

– Кстати, это выглядит великолепно, – протягивает он, скользя взглядом по прямым, как палка, волосам подруги. – Настоящий шелк.

Ее глаза загораются ярче ламп дневного света над нашими головами. Теперь я все понимаю: Джеффу нравятся гладкие волосы, потому Скарлетт и выпрямила их.

– Увидимся за обедом, – говорит он и уходит.

Скарлетт, вся красная, смотрит ему вслед. Я не видела, чтобы она так на кого-то глядела с тех пор, как уехал Мэтти Вессер. От этого я чувствую тревогу и радость одновременно.

Часть меня понимает, почему она так увлечена Джеффом. Я испытала его очарование на себе. Знаю, что эти улыбка с ямочками и расслабленные манеры могут сделать с девушкой. Но я также видела и дурную его сторону. Слышала, как он отчитывал меня, когда мы ушли с вечеринки, а потом смотрела, как он уезжает, оставляя одну на темной, незнакомой улице.

Хотела бы я понимать, который из этих Джеффов настоящий. Интересно, знала ли это Рейчел. Она никогда ни слова не говорила о нем. Вообще никогда. Она и об их отношениях говорила нечасто.

– Он тебе правда нравится? – тихо спрашиваю я, стараясь не вздыхать.

– Правда, – говорит Скарлетт, и щеки у нее становятся еще краснее.

– Вы теперь пара?

– Не знаю. Надеюсь на это.

Дерьмо. Я очень хочу высказать ей свои опасения, поделиться тем, как неоднозначно отношусь к Джеффу, но мне недостает сил портить ей настроение.

– Пошли на расчеты, – наконец говорю я.

Мы подходим к классу, когда как раз звенит звонок. Я разочарована, потому что надеялась увидеть Чейза перед занятиями. Но когда мы со Скар входим, он уже сидит за своей партой. Светлая голова опущена, но он приподнимает ее, когда я вхожу.

Синие глаза встречаются с моими, всего на секунду. Клянусь, я вижу намек на улыбку, прежде чем он снова опускает голову. Его способ сказать «привет» или «доброе утро», и я так хочу иметь возможность громко поприветствовать его в ответ. Но не могу. Только не после того, что случилось вчера. То, что я защищала Чейза, ополчило против меня всех одноклассников. Друзья злятся на меня. Родители обыскали комнату и навсегда запретили мне выходить из дома. Если я прямо сейчас открыто встану на сторону Чейза, вероятно, стану вечным изгоем.

Я возвращаю ему призрачную улыбку, а потом мы оба склоняем головы, притворяясь, что не знаем друг друга.

Когда миссис Рассел подходит к доске, а все сосредотачиваются над тетрадями, пытаясь решить только что заданный пример, я пользуюсь возможностью передать Чейзу записку. Сердце бешено бьется, когда крошечная, сложенная квадратом бумажка приземляется на его стол. Я задерживаю дыхание и напряженно смотрю по сторонам. Никто не замечает, что я сделала.

Я беспокойно кусаю губу и жду, когда он прочтет три слова, которые я накарябала на этой бумажке.

«Приходи сегодня ночью».

Он не смотрит в мою сторону и никак не отвечает. Но запихивает записку в карман, и другого ответа мне уже не нужно.

– Я не должен быть тут, – говорит Чейз едва ли не в сотый раз.

– Если скажешь это снова, я тебя выставлю. – Хотя это пустая угроза. Я все еще не могу поверить, что он вообще здесь. Меньше всего я хочу, чтобы он ушел.

Он пристально смотрит на голубой свет телевизора, мерцающий в окне гостиной моего дома. Мама с папой смотрят повторы «Золотой лихорадки». Папа обожает рассказывать телику, как лажает команда. Мама издает разочарованные звуки и время от времени вскрикивает: «Зачем они так много ругаются?!»

Удовлетворенный тем, что никто не выходит сюда, он переводит взгляд на расстеленное одеяло, которое я заранее притащила под дерево. В десяти футах от нас неподвижно висят окутанные тьмой качели Рейчел. В новостях метеоролог сказал, что ночь будет холодной, но он, должно быть, ошибся, потому что мне тепло и внутри, и снаружи.

– Ты не можешь меня вышвырнуть. Мы не в доме. – Он кивает на ночное небо.

Вдалеке лает собака. Другая отвечает ей. Над крыльцом Ренников загорается свет.

– Хорошо. Я натравлю на тебя Моргана, и он тебя прогонит, – предлагаю я.

– Не-а, собаки любят меня.

Миссис Ренник кричит Моргану, чтобы он перестал лаять и шел домой.

– Это правда. – Судя по тому, что я видела в приюте, собаки обожают его. – Чувствую, что меня предали.

– Не стоит. Каждый раз, когда ты уходишь, они скулят. Они тебя любят.