Одна маленькая вещь - Эрин Уатт

Я все плачу. Не знаю, сколько прошло времени. Но он даже не просит меня успокоиться. Он не отстраняется. Его успокаивающая рука ни разу не сбивается с ритма. Я слышу ровное биение его сердца.

Он жив. Я жива.

Рейчел мертва.

И я должна позволить своему разбитому сердцу излечиться, а не притворяться, будто все хорошо.

– Ш-ш-ш, – шепчет Чейз мне на ухо. – Ты со мной.

Теплое дыхание касается мочки, бежит по позвоночнику, распространяется как вирус, разогревая все тело. Я поднимаю лицо и вижу влагу в его глазах.

Я не единственная нуждаюсь в утешении, поэтому принимаюсь гладить его по щеке. Кончики моих пальцев проходят по резкой линии подбородка, я опускаю ладонь ему на затылок.

– Чейз, – выдыхаю я.

Он закрывает глаза. Я – тоже. И жду. Жду. Жду.

А потом открываю глаза и понимаю, что лежу на спине, а Чейз стоит в пяти футах от меня, нервно проводя рукой по волосам.

– Чейз!

– Я должен идти, – говорит он и сует руки в карманы. Его плечи сутулятся все сильнее.

– Но… – Я растеряна. Он собирался поцеловать меня. Я знаю это.

– Я не могу. – Он смотрит на дом, когда говорит это. – Я не могу.

Не может что? Поцеловать меня? Держать меня подальше?

– Что? Что ты не можешь?

– Все, – отвечает он, переводя взгляд в землю.

Я сажусь на колени и вытягиваю руку.

– Вернись. Поговори со мной. Пожалуйста.

Его взгляд наконец встречается с моим. Меня поражает страдание в нем.

– Твоя сестра никогда не оставляла тебя, Бэт. Я забрал ее. Я не заслуживаю держать тебя в объятьях, не говоря уже о том, чтоб находиться в этом дворе. Твой отец прав: мне нужно держаться подальше.

– Нет. Прошу. – Я качаю головой и не могу внятно связать слова. У меня не осталось рациональных мыслей. Я вся – чувства и эмоции.

– Я должен идти. Прости, Бэт. За все. – Он разворачивается и ускользает в темноту.

Пораженная, я сижу на земле, как будто меня парализовало. От влажности легинсы становятся мокрыми и холодными. Его прощание прозвучало так ясно, как будто мы никогда больше не встретимся, не почувствуем связи между нами. А она есть, черт подери.

Я вскакиваю на ноги и мчусь за ним.

– Чейз! Чейз! – кричу я, не заботясь о том, что бужу своим криком соседей. Я растаптываю кучу листьев на газоне Ренников и чуть не врезаюсь в угол навеса Палмерсов.

– Матерь Божья, Бэт, ты шумишь сильнее, чем Годзилла в лесу. – Чейз появляется передо мной, в раздражении качая головой.

– Тогда прекрати убегать, – огрызаюсь я.

– Ты разозлилась? – его голос звучит изумленно. Глупый мальчишка.

– Да, я разозлилась. Я только что излила тебе душу, а в ответ ты убежал.

Он вздыхает.

– Я не убегаю. Просто мне не место рядом с тобой.

– Кто сказал? – я толкаю его в грудь. – И не говори, что мои родители, потому что они не считаются.

– Как они могут быть не в счет?

– Никто не считается, Чейз. Никто, кроме тебя и меня. Если ты скажешь, что я тебе безразлична, я поплачу, но переживу. Это твой выбор. Но если ты отталкиваешь меня потому, что я напоминаю тебе о твоей вине, а не потому, что действительно хочешь расстаться, то это чушь собачья! Если считаешь, что тебя неправильно выпустили из тюрьмы, так возвращайся туда. Нарушь закон и отправляйся обратно.

Он мрачнеет.

– Мне трудно жить с самим собой. Я терплю все, что творится в школе, потому что мне кажется это справедливым и я не хочу возвращаться в тюрьму, но все же чувствую вину за это тоже. Может быть, мое наказание должно быть вечным.

– И это вернет ее обратно?

– Ничто не вернет ее обратно. Вот в чем суть, – утверждает он, но в этот раз никуда не убегает.

Я снова толкаю его в грудь.

– Ты когда-нибудь разрешишь мне простить тебя?

– Я…

Я применяю другую тактику.

– Если ты так отчаянно хочешь все делать правильно во имя Рейчел, не думаешь ли ты, что она хотела бы, чтобы я была счастлива?

Он прищуривается.

– Ты пытаешься манипулировать мной.

– Я пытаюсь заставить тебя понять: то, что случилось с Рейчел, – несчастный случай. Я простила тебя. В ответ ты уходишь и бросаешь меня. – Тыкаю его в грудь третий раз.

Он хватает мою руку, вероятно, чтобы я не пробила дыру в его груди.

– В Дарлинге есть дюжина парней, которые будут для тебя лучшей парой, чем я.

– Назови хотя бы одного.

Он открывает рот, закрывает, открывает снова и опять закрывает.

– Ха, – торжествую я. Делаю шаг к нему и обхватываю его за талию. – Никто в мире не станет слушать меня так, как ты.

Он немного расслабляется и обнимает меня.

– У тебя низкие запросы, куколка.

– Не очень. Ты был у меня первым, а я уже в выпускном классе, так что я бы сказала, что у меня высокие запросы. Просто у тебя низкое самомнение.

– Это ты мне так советуешь слезть с креста?

– А мне нужно это делать?

Он тяжко вздыхает.

– Нет.

Мы долго стоим у навеса Палмерсов. Наконец я отпускаю его.

– Мне нужно возвращаться, – неохотно говорю я.

– Да, – он стоит, не пытаясь уйти.

Я отхожу назад, боясь, что он вернется в свою скорлупу из чувства вины, если я отведу от него взгляд.

– Какая у тебя сегодня одна маленькая хорошая вещь? – спрашиваю я, пересекая соседскую лужайку.

– Ты.

В пятницу утром я нахожу в шкафчике полевой цветок. На моем лице расплывается улыбка. Я стою спиной к коридору, чтобы никто не видел, какой легкомысленный у меня вид.

– От кого это? – требовательно спрашивает Скарлетт, заглядывая через плечо.

Я перекатываю стебелек в пальцах.

– Сорвала на автобусной остановке, – лгу я. Что бы ни происходило между мной и Чейзом, мы должны хранить это в тайне, чтобы выжить.

Скар делает сочувственное лицо.

– Отстой, что тебе не вернули машину. Хотя ты, кажется, не расстраиваешься по этому поводу. Ты как-то чаще улыбаешься в последние дни.

Я прижимаю цветок к щеке.

– Стараюсь сосредоточиться на хорошем, а не на плохом.

Философия «одной маленькой хорошей вещи» Чейза не так плоха. Прошло две недели после истории с пожарной тревогой. Машину мне не вернули, но возвратили дверь. Не знаю, почему, но ее поставили на место на следующий день после той ночи, когда я разрыдалась во дворе перед Чейзом. Сигнализация по-прежнему стоит на дверях и окнах. Но я надеюсь, что если не нарушу договоренностей с родителями, то и ее скоро снимут. Запрет выходить из дома теперь не имеет особого значения, потому что Чейз почти каждую ночь проскальзывает ко мне во двор. У меня нет желания идти куда-то гулять. Скарлетт постоянно занята с Джеффом, они теперь официально вдвоем. В любом случае Чейз – единственный, кого я хочу видеть, с кем хочу сидеть в темноте обнявшись и разговаривать.