Сердце старого Города - Софья Вель

Арго живой…, - вспомнила Солео. — Что, если подыграть Квиро? Посулить золото… Наплести про выкуп, а потом бежать?».

А что, если она не сможет бежать? Квиро и Арго догадаются… Солео едва не всхлипнула в голос.

Еще раз огляделась — каменное плато с глубокими колодцами… Спрятаться негде. По всему выходило, что план о выкупе самый лучший.

Наконец, Квиро доволок ее до нужного места. Разбойник продолжал что-то бубнить себе под нос, Солео не различала слов.

Тем временем девушку втянули в полумрак. Солео зажмурилась, изображая обморок. Она различила мягкое прикосновение ткани к лицу. Квиро разжал руку, отпуская. Она упала, но удара о пол не последовало — щека ощущала мягкость. Солео поняла, что лежит на ковре.

Где она?

Девушка осторожно приоткрыла глаза. Сквозь полуприкрытые веки она различила контуры резной мебели. Солео едва заметно повернула голову к неяркому свету, льющемуся откуда-то сверху — прямо перед глазами, чуть волнуясь на ветру, реял лев. Его изображение занимало весь потолок. От вида крылатого льва девушке стало спокойней. Это шатер. Шатер из зачарованной сумки.

Квиро продолжал что-то бубнить.

Солео пыталась развязать путы, крепким шелком обхватившие запястья. Видимо, веревка тоже была из сумки, догадалась Солео.

Легкая злость разлилась в душе эхом. Солео вслушалась в себя, отвлекаясь от Квиро. Почудилось, что внутри сознания кто-то пошевелился, словно бы зверь в пещере. Стало жутко. Вспомнились собственные уверения, что она не сумасшедшая… Так ли оно было?

— Ну, Пичужка… попалася, — Квиро догадался, что пленница пришла в себя.

Притворяться дальше смысла не было. Солео медленно встала. Глаза привыкли к полумраку. Великолепие обстановки поражало: здесь было все для пребывания в роскоши и удобстве. Даже камин. Солео зачарованно посмотрела на огонь в походной печи.

— Эй, Пичуга, шо, язык прохлотила? — Солео перевела взгляд на Квиро, недовольная тем, что он дерзнул отвлечь от мыслей. Квиро грязным пятном, мерзкой плесенью, марал прекрасный шатер. Солео ощутила отвращение, граничащее с острой брезгливостью. Зародившийся прежде страх пропал без следа.

Лиходей сделал несколько шагов к девушке, Солео четче различила жуткий запах, источаемый Квиро. Выглядел разбойник откровенно плохо: глаза лихорадочно блестели, все лицо покрывала испарина, а грязно-бурая от загара кожа казалась могильно-серой. Но хуже всего обстояли дела с вонью, разливающейся от душегуба волной.

Солео брезгливо поморщилась. Квиро зло ухмыльнулся, заметив жест:

— Шо, не гож я тябе, не люб? — Квиро протянул руку, стремясь поймать девушку. Она отпрянула, гневно нахмурившись.

— Не прикасайся ко мне! — неожиданно жестко потребовала Солео. — Не смей!

— Ути-пути… недотрожка! Пичужка… я тебя сцапал! — Квиро ощерился в жуткой улыбке.

— Что тебе нужно, Квиро? — еще жестче продолжила девушка.

— Ни ласкова… Ой, ни ласкова. Дык, и я могу быть яким, — кинжал блеснул в руке, правда, держал его разбойник через грязную тряпицу.

Солео отскочила назад, с ужасом слыша разливающийся в ушах рык. Показалось, что из «пещеры» разума, кроша камни огромным весом, вылезает нечто, отнимающее все сознание.

— Всевышний! — невольно охнула Солео, наклоняя голову. Звон в ушах оглушал, а красное марево заливало глаза.

— Монашка тоже усе молилась… Нету яго! — Квиро сделал жест рукой, будто муху поймал. — Да и ни было никада…

Солео вспомнила Бригитту, горе на секунду заполнило душу. Но вслед за ним пришел рык. Девушка упала на ковер, крича. Разум силился выкинуть наваждение.

— Не боись, Пичужка. Мы твойному барончику ничехо не скажим. Покувыркаемси чуток, он и ни приметит помятой юбки. Апосля он мне усе воротит… А тож, я горю, ток никак не могу сохреться.

Квиро сделал шаг к Солео, хищно улыбаясь. А Солео испытала жажду. Острую, невозможную. Такую, что жажда бреда показалось чем-то незначительным. Малым.

За жаждой пришел голод. Солео по-новому взглянула на Квиро, потрясла собственная мысль: «сгнил. Гнилое мясо невкусное». Солео прошиб холодный пот. «Что нелюдь говорил о темных мирах, и тварях в них обитавших? Не в этом ли подозревал ее ксендз?!».

Солео подняла глаза на Квиро. Квиро шарахнулся. Что-то в глазах Пичуги было не так.

Но теперь и сам Квиро переменился, отчего-то привычное желание заломать девку, сменилось острой потребностью цапнуть и разорвать. Неясное желание приобрело более четкий вид — разбойник хищно облизнулся, принимая мысль как естественную данность: «она, тощая…, но молодая. Костиста, конечно… В супе вкуснее…».

Солео отчаянно сопротивлялась оглушающей волне внутри. Она тонула в рокоте, горела в лаве, душу переполняла ярость: как эта падаль смеет даже стоять подле? Как смеет дышать одним воздухом с НИМ?! Гниющий отброс! Растерзать, спалить огнем, чтоб не смел марать ЕГО землю!

Солео зарычала. Прыжком она оказалась возле Квиро. Разбойник выставил кинжал. Солео напала, не боясь быть пораненной.

И в этот момент нежный, чарующий, восхитительно вкусный аромат донесся до ее сознания, отбрасывая монстра и волнуя необыкновенно.

Вот она… настоящая добыча. Добыча Равного Богам.

Глава Тринадцатая. Межмирье. Зов

Эль быстро огляделся по сторонам. Межмирье лениво текло вокруг. Погони не было. Никто не заметил его отсутствия. Он даже подпрыгнул от радости. Ну чудесно же! СВОБОДА! Эль готов был петь и плясать. «Леший его знает, надолго ли?», — Эль справедливо боялся погони… Если он теперь не вернет Сердце, о наказании за подобную провинность, а точнее, откровенное неподчинение, лучше и не думать! Без Сердца дома делать нечего.

Эль быстро скинул все маяки, а главное, путающую его сеть. «Ай да Кира! Что ж у нее за кровь-то такая? И что знала плутовка, давая ему пузырек?». Сомнения о необходимости посещения классов на секунду поколебали уверенность Эля. А что, если и правда там о важном говорят? «Глупости! Нудят не перенудят. Демоны с ними…».

Надо просто все исправить. Что такое полгода для миллиардов лет? Беда была в том, что времени совсем не осталось, и камень вместе с цепью миров нужен был срочно.

Несколько недель назад они с Кирой попались на фантомах. Скандал должен был разгореться со дня на день, когда спутывающее заклинание, в свете ежегодной проверки, утратит силу. И тогда… «И тогда, наверняка, вдруг запляшут облака…», — напел сам себе Эль. За подобную махинацию его вместе с Кирой исключат с Высшей Ступени, а в свете всех политических аспектов бытия… Следующим местом их принудительной учебы станет Малиэн. А папа… Папа там точно спуску не даст! Он даже Селену заставил учиться, что говорить о них с Кирой… Малиэн вам не Поднебесье, там нет плюрализма взглядов и Конституционной монархии… И тогда никаких каникул у батюшки в Темных Мирах не состоится лет так «тыщу»…

Эль еще раз осмотрелся: он был в Межмирье