Залив белого призрака - Николай Дмитриевич Бойков

сказать. Приду в себя, попробую контактировать с морем. Капитан считает его огромным мыслящим существом, обнявшим землю, как ребёнок обнимает красивый мяч. Это даже интересно. Я сейчас внутри океана, как упавшая с неба дождевая капля. Интересно, океан меня видит? Чувствует? А если я пошевелюсь в нём?..

Робот-капля попробовал шевельнуться в потоке глубин и течений. Он сам испытывал удовольствие, заигрывая и волнуясь. Кто-то невидимый слегка развернул его тело, качнул, придал ему некую инерцию, слабое влечение. Влечение определенно усилилось, будто кто-то втянул в себя воду вокруг Финка и глотнул его вместе с ней, будто на пробу… На вкус. Финк вдруг увидел искусственный свет и себя в капле морской воды, осторожно вытекающей из тоненькой трубочки на стекло микроскопа.

— Это что такое! — сказал громкий голос.

Финк огляделся и увидел невообразимое совершенно: он находился в отсеке подводной лодки. Под микроскопом!

Почему я волнуюсь? Подводная лодка, по сути, это та же ракета, только в океане. Шедевр технологий. Сжатый объём и удушающая герметичность. Стресс и риск без страховки… «Под водой — в огромных гипербарических комплексах, в отсеках подводных лодок или в гибких водолазных костюмах отрабатывались методики поведения и пределы живучести в Космосе. Варианты защиты изучаются теми, кто годами пишет инструкции, теоретически. В воде или в Космосе каждый спасает себя сам как может, всю жизнь или в сотые доли секунды», — вспомнил Финк чьи-то слова и почти успокоился. А чего волноваться? Здесь волны невидимы, как радиация. Это взбодрило его и придало уверенность, когда он разглядел хозяина микроскопа и услышал его язвительную насмешку:

— Ну-сс, милейший, что будем делать с вами? — голос был резкий и неприятный. — Я вас не приглашал. Вас море выплюнуло, как чужеродный мусор. Море, знаете, чужих не любит. У моря своё поведение и пространство, как у белого слона в джунглях. Хотите что-то сказать?

— Кто вы?

— А вы не догадываетесь?

— Нет.

— А я вас сразу определил — ко мне пришельцы каждую ночь приходят. Вы думали, что вы один такой? Я сам вас придумываю, когда поговорить хочется. Ха-ха-ха! На минуточку. Хи-хи-хи!

Финк вспомнил «на минуточку» голосом капитана: «Они, вероятно, общались, обменявшись парой слов, как вирусом», — успел подумать и спросил наобум:

— Вы не знали профессора? Лысого?

— Ха-ха-ха-ха? Они все лысые! Хе-хе-хе. Как я! — Он показал на свой тонкий длинный пушок, белесо-прозрачный на розовых круглых ушах. Они меня не хотели знать!

— А этого, который, как вы — «на минуточку»?

— А, этого! Так он теперь море тралит. Одни говорят — контрабанда, но я догадался сразу: он теорию свою проверяет. Институт закрыли, так он с босяками гипотезу тралит. Считает, что в море есть целые реки, как потоки крови в теле живого существа. Хе-хе-хе… Его любимы фразы: «Море живое… Море большое… Море меня понимает…», — он вдруг разозлился: — Понимает его, но не приняло. А меня приняло! Меня — приняло! Не выплюнуло, как тебя. Я десять лет под водой, как микро-заноза в ноге океана — пусть почувствует! Я — подводный экспериментатор. В каждом НИИ Пионерии таких увлеченных сотрудников называли яйцеголовыми. Один из них — полюбуйтесь! По сути, я такой же робот, как вы, только вполне в человеческой оболочке. Я докажу, что я — лучший. Хоть они меня и не приняли. Доктора от науки?! А я докажу. Я докажу, что море — никакое не существо! А если существо, то его надо вскипятить! Вскипятить и съесть, как суп. Вот решение всех проблем с запасами пищевой энергии, да! На всех хватит! Что вы на меня так смотрите? Да, я обсасываю медуз. Не вкусно? Можно привыкнуть. Я — первый комбайн на медузном поле. Зачем нам живой океан? Он из неба сосёт энергию Солнца! А нам её не хватает. Он пьёт под водой энергию земного ядра. Он прячет тайны истории. Он прячет под собой целые сокровища! Руда! Целые горы готового угля, железа и марганца — собирай и грузи вагонами! Города древних цивилизаций, затонувшие галеоны с золотом, миллионы тонн бесхозного рыбопродукта… Если всё осушить, станет близкой горячая магма, а это — готовая энергия для подогрева климата… Мы растопим лёд в Антарктиде и там вырастут пальмы, зацветёт лотос. В Гренландии будем выращивать помидоры, красные на снегу. Нравится? Мы будем продавать их по всей Галактике. Вы же не о катастрофе прилетели сказать нам, Финк? Вы собираете гены живучести, чтобы лечить Вселенную и ваших космических президентов? Я всё знаю о вас…

В Космосе много золота. Я готов вам продать океан — платите! Выпейте весь океан, только оставьте меня в покое…

Финка стало мутить от розовых ушей и его голоса. Он вспомнил слова капитана об эволюции человека влюбленного в деньги, в человека продающего ближнего. Хозяин микроскопа, видимо, тоже умел читать мысли или кто-то подсказывал ему:

— Вам не понравился мой голос? Потерпите. Я тоже вас долго не выдержу — отвык, знаете, от общения. — Он становился вялым, будто таял от собственного красноречия. — Читали Жюля Верна «20 тысяч лье под водой»? В этой лаборатории реализована фантастика «Наутилуса». Компьютерный улей! Электронное детище датчиков и регистраторов, делающих миллионы измерений и тестов. Поля наблюдений и моделирования… Гравитация и электромагнитные силы. Биосинтез и гидрохимия. Вихри волн и пространственных связей. Космос океана велик и богат, как и Космос звёздный, но океан ближе к нам и, быть может, доступнее. Звёзды живут с нами в разном времени: мы их видим и к ним стремимся, а они уже умерли. Так зачем к ним лететь? Куда? Их там нет уже! Мы видим в телескоп океаны и реки на них, а они давно высохли. Машина времени, звёздно-сверкающая и обманная, — мы в неё опоздали. А мой океан — живёт рядом со мной и с моим временем. Я люблю его — он это видит. Кто-то рвёт его взрывами или забрасывает старыми автопокрышками, сигаретами и мешками с мусором. Я плаваю в океане? Нет — в лохмотьях полиэтилена. Я вижу отсюда, что лысый был прав: океан мы осушим, как кипящий чайник? Нет! Прежде мы завалим океан мусором, сигаретами и презервативами. Его не очистишь тралением с катера — глупости… Лысый не видит: моя лодка никуда не плывёт. Вся наука моя — на мели. Мой Гольфстрим не течёт в океане. Я сижу на мели из автопокрышек и ржавых кусков железа…

Финк услышал в себе голос капитана-контрабандиста: «На минуточку… Океан не утонет в мусоре. На границах могучих океанских потоков образуются вихри противотечений, миандровые струи, которые собирают, фильтруют