Королева у власти - Хлоя Пеньяранда

– Нужно время и практика, чтобы понять это. Обладая способностями, можно довести свое физическое тело до предела использования энергии. Это может убить нас. Думай об этом как о безотказном инструменте природы, позволяющем нам не уничтожить других или весь мир. Используешь слишком много силы, которой наделена, и она поглотит тебя. Нет выключателя, который перекрыл бы доступ к нашей магии; ты должна научиться распознавать, что исчерпала запас, достигла собственного предела, – и знать, что пора остановиться.

Фейт невольно вздрогнула. В его словах был смысл, и она с радостью выяснила, что ее магия не бесконечна и не всесильна. Но в то же время испугалась, что понятия не имела о собственных пределах и могла однажды выйти за рамки своих возможностей, сама того не осознавая. Она молчала, глядя прямо перед собой, побледнев от ужаса.

Рейлан натянул поводья, и Кали остановилась. Лошадь Фейт прошла еще несколько шагов, прежде чем сделала то же самое. Сердцебиение участилось, и ей не терпелось узнать причину остановки.

Генерал направил Кали немного вперед и перегородил ей путь.

– Кто ты на самом деле, Фейт?

Она заерзала в седле. Несмотря на холодный зимний ветер и страх, ей вдруг стало невыносимо жарко от этого допроса.

– Я выросла в замке с…

– Да, это я уже слышал, – он тут же оборвал лживую историю. – Но ведь это не правда?

Она с трудом сглотнула, не находя убедительных способов подкрепить фактами историю своего детства. И когда не ответила, он продолжил:

– Человеческая девушка выросла среди придворных Хай-Фэрроу, но не умеет ездить верхом, не знает этикета, а все стражники тут же напрягаются при виде нее. А также она живет в гостевых покоях и понятия не имеет о масштабах и пределах своих способностей.

Фейт могла лишь в панике слушать, как он озвучивал факты, разрушающие ее придуманную историю. В то время как она думала, что смогла слиться с придворными и не вызывала подозрений, его орлиный глаз подмечал все.

Он знал ложь, но не правду.

– Тебя не касается, кто я, – равнодушно сказала она.

– Касается, если ты представляешь угрозу.

Ее губы изогнулись в усмешке:

– Осторожнее, Рейлан. Ты ведь не хочешь, чтобы все узнали, что великий генерал Райенелла дрожит от страха перед простой девушкой.

– А разве ты простая девушка?

– А разве нет?

Его глаза загорелись, и она не была уверена, от восторга или предостережения.

– Не мне следует быть осторожным, Фейт.

Она отвела взгляд.

– Если хочешь оборвать мою жизнь, можешь встать в гребаную очередь.

Его веселье погасло, но больше он ничего не сказал.

Устав от шуток, Фейт слегка потянула поводья с одной стороны и удивилась, но обрадовалась, когда лошадь развернулась и направилась обратно к конюшням. Она успела пройти всего пару метров, прежде чем Кали снова подкралась к ней, словно полуночная тень. Она даже не обернулась на всадника черной красавицы.

– Где ты на самом деле выросла? – спросил Рейлан необычно ласковым голосом.

Хоть она и была не в настроении, но оценила его попытку завести нормальную беседу. Ее прикрытие было раскрыто – или скорее его вообще никогда не существовало. Он мог бы выдать ее ради славы и награды в любой момент, когда ему заблагорассудится, и немного правды этого не изменит.

– В Фэрроухолде, в городе людей, – ответила она. Было приятно говорить правду и больше не притворяться перед генералом той, кем она никогда не являлась.

– Родители?

Фейт поморщилась:

– Мама умерла, когда мне было девять. Отца я не знала.

Генерал молчал. Пауза слишком затянулась, и она повернулась проверить его реакцию и с удивлением обнаружила, что он нахмурился, погруженный в глубокие раздумья.

Решив, что ее слова пробудили в нем собственные мрачные воспоминания, она спросила:

– Что насчет тебя?

Он встретился с ней взглядом, и она заметила в его глазах печаль. Хоть он и пытался ее скрыть. Прежде чем она успела что-то подумать, его лицо снова стало бесстрастным.

– Они умерли в начале войны, – только и сказал он тоном, отсекающим дальнейшие вопросы.

Но Фейт быстро оценила временные рамки. Война началась более пяти веков назад, а Рейлану было четыреста лет. Она гадала, насколько юным он был, когда остался один в этом мире, и от этой мысли сжималось сердце.

– Похоже, мы оба пострадали от рук Вальгарда, – тихо произнесла она.

Рейлан кивнул:

– Мы и многие другие.

– Думаешь, это когда-нибудь закончится? – Фейт не ждала реального ответа, а скорее надеялась на интуицию того, кто постоянно находится на передовой.

– Все заканчивается. Это одновременно самая пугающая и желанная вещь. Изменчивая, неопределенная, непредсказуемая. Есть две стороны: те, кто борется за жизнь, и те, кто борется за победу. Но кто жаждет своего больше? Тот, кто сможет ответить на вопрос, уже проиграл войну.

На нее вдруг навалилась тяжесть.

– Похоже, ты совсем не веришь в победу.

– Если хочешь правду, Фейт, то считай, что тебе повезет, если мы продержимся достаточно долго и ты не доживешь до начала обрушившегося на нас конца.

Начало конца. Слишком знакомые слова. Руки дрожали, вцепившись в поводья. Хоть он и говорил так, словно это не ее битва, а просто выжидательная игра, чтобы посмотреть, умрет ли она до того, как начнется худшее. Но Фейт считала по-другому. Она была человеком, уступающим фейри почти во всем, когда дело касалось боя, и все же никогда не испытывала такой жгучей потребности сделать все, что в ее силах, и дать отпор. Пока могла, пока была еще жива, она знала, что отдаст всю себя, чтобы противостоять силам, которые угрожали нарушить равновесие ее мира.

– Может, стоит ударить в ответ, вместо того чтобы как овцы ждать резни. – Это прозвучало как обвинение, но оно предназначалось не Рейлану. Она ничего не знала ни о тактике ведения войны, ни о союзе, ни о формировании и численности армий королевств, но ей вдруг стало горько от того, что они никак не противостояли угрозе. В течение ее жизни не было ни возмездия, ни восстания, ни разговоров о том, чтобы отомстить за столетия смертей и разрушений от рук врага.

– Мы ударим, когда наступит время.

– А если будет слишком поздно?

Рейлан посмотрел на нее, но она не дрогнула под его оценивающим взглядом. В его глазах читалась внутренняя борьба, и она не могла понять, о чем он думает. Но в его взгляде точно не было высокомерия перед человеком, который ничего не знает и не имеет отношения к военным действиям.

– Все, что мы можем сделать, – это никогда не сдаваться. Не поддаваться страху, не отступать