Эовин. Выбор воительницы - Эльвира Цайсслер

отметила про себя их удивительную мягкость. Внезапно захотелось их погладить, но она тут же подавила это глупое желание. В конце концов, речь шла о Фируниане, который оставался ее врагом.

Из чистого упрямства Эовин потянула за перья сильнее, чем требовалось, пытаясь принять более удобное положение, и снова едва не соскользнула с птичьей спины. В ответ Фируниан внезапно замедлил подъем и вместо этого начал снижаться. Она тихо вскрикнула, чувствуя покалывание в области живота и шеи, и еще крепче обхватила коленями бока, чтобы хоть как-то удержаться.

Тело ульфаратца тряслось от беззвучного смеха, а Эовин изо всех сил боролась с искушением вырвать у него перо. Они могли уже три минуты лететь к месту назначения, но вместо этого только и делали, что дразнили друг друга. К гадалке не ходи, ничем хорошим это не кончилось бы.

Черт возьми, она давно уже повзрослела! Давно перестала быть маленькой глупой девочкой, какую в ней видел Фируниан! Она сама выбрала такой способ путешествия, и следовало бы уже прекратить эти игры.

Внезапно Эовин почувствовала, что птичья спина под ней как будто немного сдвинулась, и уже в следующую секунду оказалась в своеобразном седле, которое, видимо, ульфаратец создал специально для нее.

Она держалась напряженно, не понимая, что это значит. Вдруг замыслил еще какую-нибудь каверзу. Но нет, судя по всему, он пришел к тому же выводу, что и Эовин. Им следовало как можно быстрее добраться до штаб-квартиры Ульфарата. И желательно невредимыми. При этом не имело никакого значения, как они друг к другу относятся.

Молча и больше не глядя на нее, Фируниан наконец поднялся выше. Вскоре кроны деревьев внизу превратились в пушистый зеленый ковер, а воздух стал более разреженным и холодным. Теперь Эовин понимала, почему он полностью превратился в птицу, а не просто отрастил пару крыльев или хотя бы не сохранил человеческую голову. Человеческое тело попросту не подходило для такой высоты и скорости. Он уже летел намного выше, чем флиггеры, и все продолжал набирать высоту.

Эовин стиснула зубы. Возможно, она ошиблась, и ульфаратец подкинул очередное испытание. Она пригнулась ниже к птичьей шее, твердо решив не показывать слабости. Тем не менее вскоре ее зубы начали стучать от холода, а дыхание в груди перехватывало. Не оставалось сил восхищаться открывающимся с такой высоты видом. А внизу проносились горы, и солнце заливало ярким золотым светом самые высокие заснеженные вершины.

Эовин зажмурилась, когда перед глазами запрыгали темные точки, и изо всех сил старалась не потерять опору на спине гигантской птицы.

Что бы ни задумал Фируниан, она в эти игры играть не станет… не станет… никогда…

Эовин очнулась от довольно сильного хлопка по щеке. В замешательстве приоткрыв веки, посмотрела прямо в разгневанное лицо Фируниана.

– Если так сильно хочешь расстаться с жизнью, предупреждай, пожалуйста, заранее! – злобно фыркнул он. – Поверь, я с удовольствием тебе в этом помогу.

– Где я? – Эовин недоуменно огляделась. Она лежала на небольшой поляне, вокруг которой высились голубые ели, весело щебетали птицы. Девушка потерла лоб. Ситуация казалась странно знакомой, и воспоминания не назовешь самыми приятными.

– Где-где… – сердито пробурчал ульфаратец и внезапно поднялся на ноги, очевидно, поняв, что она не сильно пострадала, – уж явно не там, куда ты собиралась попасть! – Он указал на небо. – Теперь будем делать, как я скажу. Возражения не принимаются.

– Я это не нарочно, – попыталась оправдаться Эовин, садясь на траве.

– В смысле? – сузив глаза, Фируниан внимательно оглядел ее, словно пытался понять, почему она потеряла сознание.

– Я человек вообще-то. – Она скрестила руки на груди, ненавидя себя за то, что это единственное объяснение ее слабости. – А людям на такой высоте трудно дышать.

Он удивленно замолк, а затем разразился громким смехом.

– То есть и в прошлый раз достаточно было просто подняться немного выше, чтобы избежать всех тех проблем? – Забавляясь, Фируниан вытянул руку, и один палец тут же принял форму маленького птичьего когтя. – Молчаливая и неподвижная Эовин, до чего ж заманчиво…

Эовин постаралась принять самый беспечный вид, чтобы он не догадался, насколько ей неприятны подобные разговоры.

– Я бы посмотрела, как ты объяснишь своему королю, что по твоей вине мой мозг теперь сильно поврежден. Хотя к моменту прибытия там вообще спасать было бы нечего.

Фируниан прищурился.

– Да нет, не может быть настолько плохо.

– О, а ты в этом уверен? – сладко протянула Эовин. – Между прочим, человеческое тело чрезвычайно хрупкое.

– Но ты не человек.

– Как видишь, большей частью все-таки человек. – Она развела руками. – Иначе мы бы сейчас это не обсуждали.

Ульфаратец заскрежетал зубами.

– И что же ты предлагаешь?

– Что ж, если можно выбирать, я бы хотела, чтобы ты превратился в лошадь. А еще лучше – в единорога. Да, в небесно-голубого единорога, как в древних легендах. С детства мечтаю о таком.

Фируниан сжал кулаки, и она поспешно выпрямилась, более чем готовая к драке.

– Так бы и отделал тебя до синяков по всему телу, – прошипел он. – Но есть дела поважнее.

Эовин просияла, глядя на него.

– А бантик на хвосте завяжешь? Или лучше я это сделаю?

На мгновение он так побагровел, что, казалось, вот-вот взорвется. Жилка на виске яростно пульсировала. Эовин видела, каких усилий ему стоит взять себя в руки и не свернуть ей шею прямо сейчас. Ну или хотя бы попытаться это сделать. Наконец Фируниан хрипло выдохнул и осуждающе покачал головой.

– Кажется, теперь я понимаю, почему Кайлани отреклась от тебя…

Эовин не обратила внимания на его высказывание. Что-что, а уж это точно не повлияло на решение Кайлани.

– Что ты предлагаешь?

– Попробуем… еще раз, но осторожнее, – неохотно выдавил он. – Если нагрузка станет невыносимой, дай мне знать. – Взгляд ульфаратца резко посерьезнел. – Упрямство не должно граничить с глупостью.

Эовин нехотя кивнула. Он был прав. Она действительно подвергла себя ненужному риску. Впрочем, она сама не понимала, с чего вдруг возникло глупое желание непременно доказать Фируниану, что ни в чем ему не уступает.

– Ну, за дело! – Он отвернулся и исчез между деревьями.

Только сейчас Эовин отметила про себя его небрежный внешний вид: босые ноги и незаправленную в штаны черную рубашку. Наверное, одевался в спешке, старался успеть до того, как она придет в себя.

Данный факт заставил задуматься, почему ульфаратец посчитал это важным.

Фируниан сдержал слово. На этот раз он взлетал гораздо медленнее и то и дело обеспокоенно оглядывался через плечо на свою пассажирку. В какой-то момент она раздраженно закатила глаза. Сколько можно относиться к ней как к слабой и хрупкой