Красный броневик - Елена Хабарова

«Как мало нужно человеку для счастья!», – подумал Миша, застегивая ширинку. Он подошел к рукомойнику, включил воду и осторожно подставил под струю палец. А то мало ли! Вода оказалась приятно-теплой. Миша принялся остервенело умываться, фыркая и отплевываясь. Прополоскав как следует рот, он вскинул голову и встретился взглядом со своим отражением в мутном заляпанном зеркале. Ну и рожа! Под покрасневшими глазами мешки, как у запойного алкоголика. Весь опухший, осунувшийся и бледный, будто мертвец.

– Мда-а-а, – протянул Миша, пытаясь пригладить торчащие во все стороны русые вихры. – Да вы просто чамо какое-то, Михаил Анатольевич!

На весь марафет у Миши ушло не более пяти минут, и он с ужасом думал о том, сколько ему предстоит ждать Олесю.

Женский туалет всегда казался Белову сакральной территорией. Он даже под страхом смерти не рискнул бы зайти туда, поэтому деликатно постучался.

– Лисёныш, ты там как? Скоро?

– Минут пять-шесть! Не дольше! – донеслось из-за закрытой двери.

Миша нахмурился, почесал в затылке и отправился бродить по пустому коридору. Надо же как-то скоротать часок-другой.

Он брел вдоль неизменной вереницы дверей (здесь они, кстати, все были из пластика), периодически дергая случайные ручки – а вдруг какая откроется? Он уже настолько привык к тишине и пустоте этого странного места, что пронзительно-резкий звук напугал его так, что сердце закололо…

– Вжжжииииииии-и-и-и-и вжжжуууууууу-у-у-у-у!

Наипротивнейшее жужжание, напоминавшее бормашину стоматолога, вырвалось из-за двери, до которой оставалась буквально пара шагов.

От испуга Миша покрылся холодным потом, но любопытство оказалось сильнее страха. Белов двинулся вперед. Звук стал громче. Жужжание зашло на новый вираж и к нему добавились тихие стоны и перешептывания, невнятное бормотание и смешки.

«Наконец-то, люди!», – облегченно вздохнул Миша и потянулся к ручке заветной двери. Но не успел даже дотронуться, как дверь чуть приоткрылась сама собой, словно от сквозняка. Миша заглянул внутрь и… остолбенел. Двое мужчин в белых халатах, стерильных шапочках и масках, вооружившись скальпелем и неизвестной Мише жужжащей машинкой, похожей на миниатюрную бензопилу, потрошили живого ещё человека, распятого на крестообразном вертикальном держателе. Несчастный дрыгался, бился в конвульсиях и мычал – рот его был предусмотрительно заклеен скотчем. Нестерпимо воняло формальдегидом. Кошмарные «врачи», по локоть в крови, поочередно ковырялись во внутренностях своей жертвы и мило болтали: один рассказывал другому о пользе голодания.

Миша почувствовал в горле ком и прижал руку ко рту, сдерживая рвотный позыв. «Бежать!», – кричала каждая клетка его тела, каждая извилина мозга, но он словно врос в землю. Страх сковал ледяными цепями, мешая сделать даже один единственный шаг…

– А вот ещё случай был, – разглагольствовал между тем один из «врачей», меняя окровавленный скальпель на длинные щипцы с изогнутыми краями, – Логвин из отдела аномалий отказался даже от жидкой пищи. Вы представляете, Айртюн Гургенович? Так вот, он даже… Эй! – парализованный страхом Миша не сразу сообразил, что «Эй» относится к нему. Зато это понял подопытный. Он полоумными глазами вперился в замершего на пороге Белова, задергался пуще прежнего и взвыл дурниной. Миша вцепился в косяк – ноги подогнулись, перед глазами поплыли круги, когда сторонник лечебного голодания с блестящими щипцами в руках двинулся к нему.

– Вы что тут делаете? Вас не должно здесь быть!

Прежде чем Белов успел что-либо сообразить, врач вытолкнул его в коридор и захлопнул дверь. Щелкнул замок и неспешная беседа, сопровождающаяся душераздирающими стонами, возобновилась…

Ничего не соображая, Миша неуклюже попятился назад и вскрикнул, наткнувшись на преграду. Ей оказалась очередная кадка с огромным фикусом. Туда-то и отправилось скудное содержимое Мишиного желудка…

Миша шел по коридору. Его трясло. Шатало. Ватные ноги с трудом несли тяжелое тело. Длинные лампы танцевали перед глазами. Свет прыгал, дрожал, дребезжал. Потолок кружился. Все это, вкупе с мерзким привкусом рвоты во рту, вызывало новые и достаточно сильные приступы тошноты. Сознание отказывалось понимать происходящее. Одна мысль особенно терзала: почему врачи-мясники пощадили его? Не схватили, не убили, а отпустили? Может быть, он ошибся, и в кошмарном, на первый (да и на второй) взгляд, зрелище не было ничего предосудительного? Так или иначе, одно Белов знал наверняка: надо забирать Лису и драть отсюда когти, пока не поздно. Лучше всего возвратиться в тот огромный холл и попробовать спуститься на самый нижний уровень.

Собравшись с силами, он ускорил шаг и устремился к женскому туалету. Несмотря на закостенелые предрассудки, Миша нажал на ручку, влетел внутрь и яростно зашептал: – Сазонова! Кончай прихорашиваться, уходим немедленно!

Но Сазоновой в туалете не оказалось. Как собственно, и самого туалета: ни кафельных стен, ни зеркал, ни рукомойников, ни кабинок. Вместо этого – длинные столы, заставленные какой-то техникой. Миша чертыхнулся – он банально ошибся дверью. В этом проклятущем месте немудрено заблудиться! Белов навострился уже выскочить обратно в коридор, опасаясь встречи с новыми «добрыми докторами», но машинально скользнул взглядом по оборудованию, нагроможденному на лабораторных столах, и застыл…

– Японский леший! Да это же Instron три тысячи шестьсот девяносто девять! – Миша не удержался, подошел к испытательной машине, точь-в-точь такой же, как у них с Леськой на кафедре, и принялся рассматривать. – С ума сойти! Ну нифига себе!

Изумлению Миши не было предела. Помимо инстрона в комнате он обнаружил огромное количество самого нового сверхсовременного лабораторного оборудования: металлографические и электронно-ионные микроскопы, лазерные комплексы, микротвердомеры последнего поколения, высокотемпературные печи, не знакомые Мише генераторы и молекулярные преобразователи частиц, бесконтактные профилометры, спектрометры и многое, многое другое.

Миша ахал, охал, цокал языком и качал головой. Как же? Откуда? Откуда же на этой совковой базе такое богатство?

Ответ не заставил себя ждать. Рассматривая очередной новомодный микроскоп, Миша разглядел на его гладком хромированном боку надпись: «Сделано в СССР».

Белов так и сел. Благо, высоких лабораторных табуретов здесь было в избытке.

– Нет ну это ересь какая-то, – пробубнил он, скребя в затылке. Да неужели это чудо техники собрали ещё до тысяча девятьсот девяносто первого года? Или когда там Союз развалился? Да ну… Бред, да и только!

С этой мыслью Мишка вскочил на ноги и принялся тщательно осматривать остальные прибамбасы. Нет. Все верно – везде, рядом с аккуратно наклеенными инвентарными номерами, точно такие же гравировки: «Сделано в СССР».

– Бред… – повторил Миша свою мысль вслух и двинулся к единственному столу, не занятому аппаратурой.