Меня зовут Аглая - Нина Литвинец

В итоге правильно соотнести с прочитанным не удалось почти никому.

Лучше всех получилось у Марика. Он последний отвечал. Текст у него был по истории, про Петра Первого. Марик историю хорошо знает, да еще он Пушкина наизусть прочитал. «Вот единственный отличный ответ», – сказала женщина с пучком.

Потом нас попросили тихо подождать в коридоре, а комиссия сидела и обсуждала наши ответы. Одна женщина, которая помоложе, оказалась англичанкой, а совсем молодая ей переводила.

Мы обступили Марика, хотелось понять, как это он один такой умный. Марик сказал, что вообще не заморачивался, просто решил, что надежнее всего показать знание школьной программы.

Потом нас пригласили в класс. Мы заходить боялись, но оказалось, что все не так уж плохо. Англичанка спросила меня, кто написал рассказ «Гуттаперчевый мальчик». Я сказала, русский писатель позапрошлого века, только забыла его фамилию. Если ей нужно, я дома посмотрю и завтра скажу. Она все повторяла: «Вандерфул! Вандерфул!»

А потом добавила, что они в Англии очень заинтересованы в хороших текстах для внеклассного чтения. И я обязательно должна сказать фамилию автора нашей учительнице литературы, а она сообщит ей. Я ответила, что по литературе у нас учитель, и он этот рассказ наверняка знает. Так оно потом и оказалось. Рассказ написал писатель позапрошлого века Дмитрий Григорович. Алексей Филиппович сделал для англичанки ксерокопию, и еще подарил диск с фильмом. И мне обещал дать посмотреть, я фильма не видела.

Англичанка сказала, что лучше всех отвечали мы с Ваней. И еще Максим и несколько других ребят. Потому что чтение – это активный творческий процесс, и главное в этом процессе – твои собственные мысли. И чем они неординарнее, чем лучше. Пока молодая девушка это переводила, другие члены комиссии молчали. Мне показалось, обиженно.

А интересно, наверное, учиться в Англии!

Как-то раз мы с мамой зашли проведать прабабушку. Были неподалеку от ее дома и просто так зашли. А у прабабушки два дня было давление, и она никуда не выходила. Увидела нас, обрадовалась, чайник поставила. Переживала только, что к чаю у нее ничего особенного нет. Мама тут же побежала в магазин за продуктами, а мы с бабушкой сели пить чай с простым печеньем. Тут бабушка и говорит: «А давай я тебя, Глашенька, военным пирожным угощу!» Мне, конечно, интересно, стало, что это за пирожное такое.

Бабушка взяла два квадратика печенья, намазала их сливочным маслом, посыпала сахаром и сложила вместе. Получилось очень вкусно. Я целых три военных пирожных съела. Потом спросила у бабушки, почему они так называются. И бабушка стала рассказывать.

Когда началась большая война, прабабушка жила со своей мамой в Ленинграде. Теперь этот город называется Санкт-Петербург. Прабабушкин папа сразу ушел на фронт, а прабабушка и ее мама пошли работать в госпиталь, раненым помогать. Прабабушка тогда совсем молодая была, ей только-только семнадцать исполнилось. А тут фашисты подошли к Ленинграду совсем близко, так что снаряды их прямо в город попадали. И один снаряд попал в склад, где хранилась вся еда на несколько лет. И еды в городе не стало. Это называется блокада. Прабабушка и ее мама получали по 125 граммов хлеба в день, и всё. Бабушка отрезала от буханки хлеба маленький кусочек и показала. Это всего на один бутерброд, только в блокаду бутербродов не было, один черный хлеб.

В Ленинград осталась только одна дорога, которую немцы не закрыли, – по льду большого озера. Она называлась «дорога жизни». По ней в город возили еду, а из города вывозили людей. А прабабушкин папа воевал по другую сторону этого озера, там наши войска стояли. Передал он как-то с товарищем посылку для своих, тот посылку отвез, посмотрел на бабушку и ее маму и понял, что они от голода уже почти неживые. Погрузил он их в кузов грузовика, на котором приехал, и повез вместе с другими людьми через Ладожское озеро к бабушкиному папе. А фашисты эту дорогу обстреливали, и не все грузовики до наших доезжали. Прабабушке очень страшно было, она все боялась, что бомба в их грузовик попадет. Но они доехали.

И стала прабабушка солдатом, а мама ее печатала разные бумаги на пишущей машинке. Ну, это как на компьютере, только труднее. А бабушка телефонисткой была, она сидела за коммутатором, это такой ящик с дырочками, куда провода разные втыкают, и соединяла командиров друг с другом, чтоб они знали, что на фронте рядом происходит. Даже когда фашисты их обстреливали, она не могла никуда от коммутатора отойти, потому что командирам связь была нужна. А если связь прерывалась, она тащила тяжелую катушку с проводами, чтобы связь эту снова наладить.

Тут и увидел бабушку дедушка. И сразу в нее влюбился. То есть влюбился он, наверное, не сразу, а сначала он бабушку просто жалел. Она ведь очень худая после блокады была. И бледная. Стал дедушка за бабушкой ухаживать, свое питание командира экономить и бабушке относить. А когда у них было свидание, он заранее делал несколько военных пирожных и бабушке каждые полчаса давал по одному. Потому что сразу бабушке есть много было нельзя, она умереть могла от этого. А после войны они поженились, и родилась у них моя бабушка, уже не пра-, а просто бабушка.

Прабабушка теперь называется «Участник войны», у нее много медалей, одна такая простая, серенькая – «За боевые заслуги». Бабушка ее почему-то больше всего ценит, хотя у нее много медалей и красивее. А у дедушки были еще и ордена, но только за мирное время.

Бабушка говорит, что они с дедушкой все равно бы встретились, потому что это судьба. Ведь до войны дедушка учился в Ленинграде в Институте связи, а институт был на той же улице, где бабушка жила. «Профессора Попова» называется. Это русский изобретатель радио. Когда меня возьмут в Санкт-Петербург, мне эту улицу обязательно покажут.

Бабушка с дедушкой прожили вместе пятьдесят лет и «золотую свадьбу» отпраздновали. Прадедушка умер, когда я была совсем маленькая, через год после дедушки, поэтому я их почти не помню. А прабабушку я очень люблю, с ней интересно. На День Победы мы все пойдем к ней в гости, и я подарю ей что-нибудь хорошее, пока еще не придумала, что.

Тут пришла мама из магазина и принесла много всякой еды. И пирожных принесла, настоящих. Но военные пирожные мне все равно понравились больше.

Школа у нас немецкая. То есть вообще-то она, конечно, русская, но «с углубленным изучением немецкого языка». Так написано на табличке у входа. В этой школе училась моя мама, но вспоминать про школу она не любит. Родители выбрали школу вовсе не из-за мамы, а потому, что она недалеко от дома, и еще потому, что она «престижная». Когда я спросила, что значит «престижная», ответили, что наша школа лучше многих других, но мне кажется, что есть еще какое-то объяснение.