Моя подруга всегда против - Мил Миллингтон

– Брайан, сходи проверь блоки в серверной. Радж, проверь, есть ли у кого-либо еще в сети «Супер Джанет» проблемы или только у нас. Уэйн… проверь версию с инопланетянами.

Работники вприпрыжку выскочили из офиса, оставив на командном пункте только меня и TCP.

– Этот цирк меня задолбал, – сказал TCP, тыча пальцем себе под ноги (я догадался, что он имеет в виду университет в целом, а не конкретную половицу).

– Угу, – осторожно согласился я. – И клоуны страшные, правда? Не представляю, как раньше люди могли смотреть на клоунов и кричать: «Ха! Глянь на эту раскрашенную рожу. Ой, сейчас живот надорву!» Возможно, когда «семейный отдых» превратится в посещения публичных казней, эти ребята смогут повеселить публику, но пока что они нагоняют на меня только ужас.

– Мог бы просто ответить «да», а не травить мне душу.

– Ну конечно, спасибо за подсказку, теперь я вижу, что ты прав. И кстати, раз уж мы тут занялись лингвистикой, как насчет вчерашнего разговора о выдаче преступников?

– Каких преступников?

– Вот именно, каких? Верно, моя жизнь не богата модными тусовками, но обсуждать международное право в павильоне «Лазерных войн» – это, пожалуй, круто.

– Я просто спросил, вот и все.

– Просто спросил? О правилах выдачи преступников? В воскресенье, с утра пораньше?

– Чего пристал? Как будто на тебя никогда не находило.

– Ладно, решил в загадочность поиграть, только какой в этом толк?

– Толк в бабах. Бабы любят загадочных.

– А-а-а. Мне такие дешевые примочки уже ни к чему. Я больше в рыночной конкуренции не участвую. У меня есть Урсула, и мы вместе доживем до глубокой старости.

– Думаешь, так лучше?

– Ага. И намного эффективнее. С Урсулой я доживу до глубокой старости гораздо быстрее.

– Как знаешь. Пойду я, мне к Бернарду пора. Некогда языком молоть, надо Бернарду отчет о происшествии предоставить, чтобы ему было чего сказать спецам, когда те начнут ныть.

Бернард Доннелли, менеджер нашего учебного центра, страдал маниакальной тревожностью.

– И что ты ему скажешь?

– Господи, откуда я знаю? Начну говорить, тогда и узнаю. Все остальное ведь в порядке? Не хочу, чтобы меня опять дергали.

– Вроде бы. Два студента поменялись ночными сменами. Вроде бы.

– Так поменялись или нет?

– Студенты из Полинезии, изучают сельское хозяйство. В их речи я понимаю примерно каждое пятое слово, но они наверняка понимают в два раза больше, когда я провожу инструктаж. Кивают и снова погружаются в безмолвную стоическую грусть, как почему-то принято у всех студентов из Полинезии.

Пристально глядя на меня, TCP пробормотал:

– Да-а… А нам-то какая разница?

– Ну…

Но TCP уже слинял из кабинета – будто кто-то выключил газ под кастрюлькой с кипящим молоком. Когда меня не подогревают извне, мое естественное состояние – едва теплое. Я спокойно дрейфую при комнатной температуре, держась на равной дистанции как от трескучего пламени холериков, так и от ледяной проруби флегматиков. Но когда рядом находится TCP, моя нервная система начинает работать с двойной нагрузкой. Некоторые люди просто источают флюиды нервозности. Кое-кто называет это харизмой. У меня харизмы нет. Зато у меня есть двойные суставы – я могу отгибать большие пальцы назад так, что они касаются запястья. Ничуть не хуже харизмы. По крайней мере, мне так кажется.

Спустя несколько минут на экране компьютера появилась надпись «217 непрочитанных сообщений». Сервер снова заработал. Классно.

Однако мне не удалось понежиться в теплых лучах апатии, навеянной успешным устранением неисправности. Сквозь стеклянную перегородку я заметил приближение Карен Роубон.

Завидев Карен, не успеваешь даже впасть в уныние – с такой устрашающей скоростью она летит навстречу. Когда чужое тело быстро-быстро несется в вашем направлении, очень трудно подавить инстинктивное желание закрыть лицо руками. У Карен коротко стриженные черные волосы, отчего она похожа на горелую спичку. Такую коротышку никто бы и не заметил, если бы не стремительность, с которой она передвигается. Ее должность именуется «сотрудник учебного центра по связям со студентами», а попросту СУЦСС. Хотя по образованию Карен – библиотекарь и психолог, ничем конкретным она не занимается, но обеспечивает «общую поддержку учебного процесса по ряду направлений». Карен считает себя главнее всех не из-за должности. Главнее всех она считает себя от рождения, а должность лишь дает ей возможность об этом заявить.

– Пэл.

«Карен, ты вошла в дверь? А я-то думал, что упыри не способны войти в помещение без особого приглашения». Выдержав яростную схватку с самим собой, я сумел промолчать.

– Карен? – отозвался я после паузы.

– Пэл, ты не поверишь, ха-ха-ха…

Карен из тех людей, кто умеет смеяться без повода. Мне вдруг до жути захотелось засунуть ее в бочку с муравьями-людоедами и засмолить крышку.

– Завтра я читаю вступительную лекцию для студентов гуманитарного факультета. Мне нужно, чтобы ты установил лэптоп, проектор, подключил сеть и позаботился о доске для наглядных пособий. Еще нужно принести шесть коробок с учебными материалами для раздачи студентам. Я начинаю в девять утра, в аудитории на втором этаже, номер 24 «А», это в самом конце коридора. Кстати, не мог бы ты захватить кое-что в офисе Пьера? Ха-ха-ха. У него там несколько скульптур, наглядно демонстрирующих разницу между свинцом и чугуном. Уборщики наотрез отказываются, в прошлый раз у одного из них позвонок треснул, теперь им профсоюз не разрешает. Гордые все стали. Я им сказала: «Ну и хрен с вами, Пэл мне все сделает, никаких проблем». Они словно нарочно выдумывают всякие причины, лишь бы не работать.

Пьер преподает «скульптуру ужасов» на гуманитарном факультете. Я видел его всего пару раз, но хорошо запомнил, потому что Пьер имеет привычку буравить собеседника взглядом и разбавлять разговор длинными неуютными паузами. Надо понимать, это и есть признаки «яркой личности».

«Хорошо, я все доставлю и установлю завтра утром», – хотел сказать я, но успел выговорить только «хо…», как вдруг левая сторона стеклянной перегородки взорвалась, брызнув мелкими осколками. Стекло засыпало стол, усеяло ковровое покрытие. Но внимание мое было приковано не к осколкам, а к парочке студентов, ввалившейся через дыру в перегородке. Клубок из двух тел снес монитор, смел со стола записи о покупке расходных материалов и плюхнулся прямо мне на колени. Сила инерции отшвырнула мое кресло на колесиках к металлическому стеллажу у задней стены. Мощный удар – куда более оглушительный, чем можно было ожидать от столкновения трех человек и одного офисного кресла с металлическим стеллажом, – сотряс стеллаж до основания и сбросил двух придурков на пол. И между прочим, им здорово повезло: принтер «Хьюлит Паккард 84 °C», сорвавшийся с верхней полки, мог запросто проломить котелки этим двум обалдуям, но они ловко откатились в сторону, так что принтер всего лишь угодил мне промеж ног. Я не упустил такой славной возможности – немедленно сполз на пол и ну корчиться на все лады.