Источник счастья. Misterium tremendum. Тайна, приводящая в трепет - Полина Дашкова

Впрочем, не исключено, что Свешников нарочно утаил правду омальчике, чтобы дальнейшая жизнь ребенка не превратилась в кошмар, чтобы непришлось Осе оказаться в роли живого наглядного пособия.

Михаил Владимирович не упоминал никого, кто был с ним рядом.Даже имя его ассистента, доктора Агапкина, ни разу не мелькнуло в записях.Казалось, профессор писал с оглядкой, как будто чувствовал, что люди, так илииначе причастные к его опытам, к тайне, которую он нащупал, попадают в зонуриска.

Мог ли предположить профессор, что через девяносто летлиловая тетрадь вместе с цистами паразита окажется в руках его роднойпраправнучки, кандидата биологических наук Лукьяновой Софьи Дмитриевны?

Соня сидела и смотрела на монитор. Лопались цисты. Медленновыползали белесые твари. У них были округлые крупные головы. Приплюснутаяпередняя часть отчетливо напоминала лицо, вернее безобразную безносую маску.Две глубокие темные ямки – глаза. Горизонтальный подвижный нарост – губы.

Девяносто лет назад Михаил Владимирович наблюдал такой жеритуальный танец оживших тварей, балет «спящих красавиц». Они плавноизвивались, вставали вертикально на хвосты, сплетались, расплетались. Онподробно описал это в своей тетради.

У него не было компьютера и такого мощного электронногомикроскопа, как у его праправнучки. Он не мог видеть, что ямы-глаза смотрят,губы жуют, растягиваются в чудовищной медленной улыбке, твари не толькотанцуют, но еще и гримасничают.

На картине немецкого художника Альфреда Плута «Misteriumtremendum» на переднем плане, на фоне какого-то условного грота, былаизображена человеческая голова. Верхняя половина черепа представляла собойпрозрачный, как бы стеклянный купол, и там, внутри, происходил тот же процесс.Твари были изображены так же подробно, как видела их Соня на своем мониторе.Картина была написана в 1573 году, за сто лет до изобретения микроскопа.

Альфред Плут не стал великим художником, хотя знатоки до сихпор утверждают, что мог бы. По уровню мастерства его сравнивают с Дюрером, а позагадочности сюжетов – с Босхом. Живопись была для него лишь забавой. Он многостранствовал по Европе и по Азии, бывал в Египте, каким-то ветром его однаждызанесло в Россию. В одном из персонажей его полотен угадывался царь ИванГрозный. Известно, что около года Плут прожил в Москве, служил придворнымлекарем, а заодно давал сумасшедшему царю уроки черной и белой магии.

Плут имел неплохую медицинскую практику, написал несколькотрудов по анатомии мозга, работал над созданием анатомического атласа. Ноглавной его страстью была алхимия. Он не имел ни жены, ни детей, жил скромно,однако тратил большие деньги на путешествия и на взятки чиновникам Святойинквизиции. По всей Германии ходили слухи о золоте Плута. Умер он в ноябре 1600года у себя дома, в Гамбурге, в возрасте пятидесяти трех лет, не оставивнаследников. Золотых монет, обнаруженных в его кошельке, как раз хватило наприличные похороны. Грабители вскрыли могилу, искали золото, но не нашли ничего.Вместо тела художника в гробу лежало бревно, одетое в его платье.

«Скажите, господин Плут, каким образом вам удалосьразглядеть и нарисовать микроскопических мозговых паразитов за сто лет допоявления микроскопа?»

Вопрос щекотал Соне губы, она, кажется, даже пробормоталаего вслух, по-русски. В плеере у старого хиппи в этот момент как раз затихламузыка. Он хмуро взглянул на Соню, встал и вышел из купе.

Москва, 1918

«Плюнь, да поцелуй злодею ручку», – то и дело повторял просебя Федор Федорович Агапкин. Так шепнул на ухо юному Гриневу его дядькаСавельич. Так сказал Агапкину его покровитель Матвей Леонидович Белкин, мастерстула международной ложи «Нарцисс».

Цитируя Пушкина, умный Белкин как будто заручался поддержкойвеликого поэта и пытался придать сделке более или менее осмысленный вид.

– Надобно держаться вблизи денежных потоков, от них веетживительной свежестью, – говорил Мастер уже от себя, никого не цитируя, –теперь эти потоки смешаны с кровью, текут стремительно, и зевать нельзя.

Сам Мастер перебрался из Москвы в Петроград еще в декабре1917-го. Получил должность в Комиссариате финансов. Семью отправил в Швейцарию.Агапкин знал, что покинуть Россию Мастер может только по разрешению Высшегосовета ложи, но после переворота все пошло кувырком, и никто ни в чем не былуверен. Мастер вполне мог сбежать и без разрешения.

Несколько месяцев Федор не имел о нем никаких известий,продолжал работать в лазарете и жить в квартире профессора Свешникова.

Агапкин был ассистентом профессора и почти членом семьи. Ондавно уже не мыслил себя без них, без Михаила Владимировича, Тани, Андрюши,маленького Мишеньки и старой няни. Собственной семьи он никогда не имел.

Федор вырос в нищете, грязи и грубости. Его мать, прачка,умерла от перепоя. Ему удалось закончить с отличием гимназию и университет.Михаил Владимирович читал на медицинском факультете лекции по военной хирургии,вел практические занятия, и из толпы студентов выделил Федора, с его голоднымижаркими глазами, недюжинными способностями, лютым упорством. Студент Агапкиннищенствовал, подрабатывал частными уроками, не спал, не доедал, ходил вобносках.

С тех пор прошло лишь несколько лет, а казалось, что прожитне один век. Война, Февральская революция, Октябрьский переворот. На руках уАгапкина умер от чахотки старший сын профессора Володя и родился внук Миша.Именно Федору пришлось принять роды у Тани 29 октября 1917-го. В Москве шлибои. Муж Тани, полковник Данилов, командовал отрядом юнкеров и добровольцев,пытался отбить от Кремля атаки большевиков.

Агапкин был неизлечимо влюблен в Таню. Данилов воевал вДобровольческой армии. Федор постоянно был рядом с Таней и надеялся на чудо.

С августа 1917-го Агапкин состоял в международной масонскойложе «Нарцисс», прошел посвящение и получил орденское имя – Дисипль, в переводес французского «последователь». Впрочем, что такое масонство вообще и ложа«Нарцисс» в частности, Федор не понимал до сих пор.

Больше всего на свете он боялся одиночества. Ему надо былонепременно к кому-то привязаться, прибиться. В семье профессора к немуотносились как к близкому родственнику, но все равно он чувствовал себя немногочужим, страшно устал от своей безответной любви, не мог от нее избавиться итосковал еще мучительней оттого, что не с кем было поделиться своей бедой.

Мастер стула Матвей Леонидович Белкин оказался отзывчивымчеловеком, он умел слушать, утешать, вселять надежду. Федор знал, что ложе онинтересен как промежуточное звено. Доктор Агапкин – только средство. Цель –профессор Свешников, таинственное открытие, к которому они хотят подобраться,но понимают, что напрямую не выйдет.