Надежды леди Коннот - София Джеймс

Он был один и бежал от прошлого, но прошлое все время преследовало его, даже здесь, в тихой теплой комнате, в обществе друзей. Поднеся бокал к губам, он допил последние капли.

– Фрэнсис, ты похож на человека, которому нужно изгнать демонов, – негромко и озабоченно заметил Гейбриел. – Аделаида считает, что ты выглядишь так же, как я, когда мы с ней впервые встретились: как человек, окутанный тайнами и сожалением.

– Интересно, чем она тебя исцелила?

– У хорошей жены есть рецепты исцеления мужа, а моя к тому же не из тех, кто легко сдается!

В разговор вступил Люсьен:

– Вот кто тебе нужен – женщина, обладающая здравым смыслом, силой духа и темпераментом!

– Где, по-твоему, мне найти такое совершенство? – Бренди развязало лорду язык и утихомирило дрожь. Укрывшись одеялом, он наконец согрелся и успокоился.

– Может быть, ты только что нашел такую, просто еще не понял этого!

Фрэнсис недоверчиво нахмурился:

– Леди Сефора Коннот помолвлена и собирается выйти замуж за единственного сына герцога. Небольшое препятствие, не правда ли? Я уже не говорю о том, что мы с ней пока не обменялись ни единым словом.

– Непременно обменяетесь. Она наверняка захочет лично поблагодарить тебя за то, что ты ради нее рисковал жизнью. В том, что ты прыгнул в быструю холодную реку, должно быть и что-то приятное!

– Неужели это бренди так действует на вас? Будь я проклят, если у так называемого «ангела высшего общества» не хватит ума держаться от меня подальше!

– Фрэнсис, ты слишком невысокого о себе мнения. Кузен Сета Гринвуда, Адам Стивенейдж, говорит, что ты пытался спасти Сета. По его словам, ты держал его голову над водой несколько часов подряд, а умер он от холода, когда сгустились сумерки, – произнес Люсьен тихо, но убежденно.

– Прекрати! – Фрэнсис отвернулся, не скрывая гнева. – Вы и понятия не имеете, что случилось в Хаттонс-Лэндинг!

– Так расскажи нам! Помоги все понять, вместо того чтобы грызть себя из-за прошлого.

Фрэнсис покачал головой, но слова словно сами сорвались с его губ.

– Стивенейдж ошибается. Сет погиб из-за моей глупости.

– Что это значит?

– Из-за глупости и жадности. Он хотел уехать после первой удачи, а я убедил его остаться.

– Надолго?

– На месяц или больше.

– На тридцать дней? – Люсьен встал и подошел к окну. – Достаточно времени для того, чтобы он успел передумать, если бы захотел. Сегодня ты долго размышлял, прежде чем прыгнуть в воду?

Фрэнсис нахмурился, не понимая, куда клонит друг, и Люсьен продолжал:

– Две секунды, пять секунд, десять?

– Ну, может, две, – тихо ответил Фрэнсис.

– За эти секунды тебе не хотелось передумать?

– Нет.

– Так вот, Фрэнсис, в распоряжении Сета Гринвуда были миллионы секунд, но он сам решил остаться. Был бы ты виноват, если бы сегодня прыгнул в воду и не выплыл на поверхность? И как по-твоему, нам тоже пришлось бы мучиться чувством вины до самой смерти, потому что ты попытался спасти леди Сефору Коннот? Неужели поступки одного человека становятся крестом, который другой несет вечно, если все заканчивается не так, как было задумано?

Гейбриел расхохотался и принялся разливать всем бренди.

– Люс, тебе бы следовало стать адвокатом, а тебе, Фрэнсис, – священником. В голове у человека странно переплетаются логичные доводы и чувство вины. Давайте выпьем за дружбу! И за жизнь, которая нам осталась, – добавил он, когда они чокнулись в полумраке библиотеки.

Фрэнсису стало неизмеримо лучше. У него полегчало на душе от логики, которая уже давно ускользала от него. Да, верно, он купался в сознании своей вины и все глубже погружался во мрак. Он лишился надежды и не мог жить полной жизнью.

Он должен двигаться вперед. Нужно начать жизнь с чистого листа и поверить: все, что он потерял, можно вернуть. Счастье. Радость. Силы, чтобы сохранить верность самому себе.

Перед тем как прыгнуть, он слышал голос – он так и не понял, откуда тот доносился, с неба или из его собственной головы. Голос был знакомым и любимым. Голос велел ему спасти девушку, чтобы спасти самого себя и снова обрести цельность.

Неужели он сходит с ума? Неужели такие галлюцинации – результат чрезмерного самокопания? Подняв бокал, он отпил большой глоток. Только что он рассказал друзьям половину долгой и мрачной истории. Вторая ее половина настолько болезненна, что ее лучше не знать никому.

Прошло пять дней. Фрэнсис сидел в библиотеке. В дверь постучали; на пороге показался встревоженный дворецкий.

– Лорд Дуглас, к вам какой-то джентльмен. Из Гастингса, милорд. Вот что он мне дал.

Уолш вручил ему карточку, и Фрэнсис прочел: «Игнотус Уиггинс, адвокат».

– Пригласите его войти, Уолш.

Гость оказался коротышкой в старомодном коричневом костюме. Он долго возился с застежкой кожаного саквояжа, выставив его перед собой, как щит.

– Милорд, я был поверенным мистера Клайва Шерборна. Я приехал сообщить вам, что неделю назад его убили в Гастингсе. По слухам, все произошло быстро; ему перерезали горло и ударили ножом в почку.

«Боже правый», – подумал Фрэнсис. Он встал, представляя себе столь ужасную кончину, и подумал о покойнике. Клайва Шерборна он видел лишь однажды. Много лет назад тот приезжал в особняк Дугласов с женой, ярко и безвкусно одетой красоткой, чья речь выдавала низкое происхождение. Супруги явились с единственной целью: сообщить его дядюшке о рождении девочки, которая, по их словам, была его незаконнорожденным отпрыском. Тогда Шерборнов сопровождал Уиггинс.

Линтон Сент-Картмейл пришел в ярость и не пожелал слушать их бредни. Фрэнсис слышал, как дядя кричал, что не допустит шантажа. В конце концов он приказал выставить их вон.

В тот раз Клайв Шерборн держал на руках младенца. Девочка побагровела от крика; у нее были черные прямые волосы и светлая кожа. На прощание Шерборн заявил, что пришлет к лорду Дугласу своего адвоката. Судя по голосу, он получил хорошее образование. Кто бы мог подумать, что пройдет несколько лет, и его зверски убьют! Интересно, подумал Фрэнсис, что произошло в промежутке и что привело к такому страшному концу.

– Милорд, мистер Шерборн просил меня сообщать вам обо всех важных событиях в его семье, и вот… я приехал известить вас о его гибели, событии по всем меркам важном.

– Смерть – в самом деле важное событие, мистер Уиггинс.

Фрэнсис ненадолго задумался о том, жива ли мать ребенка, жена Шерборна, и что стало с маленькой девочкой. Интересно, почему вернулся Уиггинс – ведь после предыдущего визита Шерборна прошло уже много лет.

– Сэр, покойный – естественно, еще при жизни – передал мне письмо и велел в случае его смерти вручить вам в собственные руки. Он хотел убедиться, что об Анне Шерборн… позаботятся. Он был непреклонен в том, что я должен передать вам его последнее письмо лично, милорд, и никому не позволять занять мое место…