Биография между строк - Юрий Борисович Андреев

Бернаром и, незаметно для себя, увлеклись друг другом. В пику супруге, мельтешащей в поисках достойной партии для сына, будущий свёкор сразу одобрил выбор Кости. Возможно, что-то несбывшееся в военной молодости сыграло не последнюю роль.

И вот похороны, едва ли не второго отца родного… Всполохами молний в просвете туннеля, воспоминания будоражили оцепеневшее сознание Иры, зачёркивая друг друга.

Судьба её родителей сложилась куда проще и прозаичнее. Капитан разведроты, тяжёлораненый на излёте войны, очнувшись, увидел лицо сестрички из медсанбата. Оказалось, руки-ноги целы, правда осколок в лёгком, что ж, до свадьбы заживёт, однако возвращаться-то куда? И Надя, поставив его на ноги, отвезла к себе в Москву, в Кожухово, и родила ему двух дочек: Ира — старшая. Детство в рабочем бараке с ларями и корытами, общей уборной и кухней в конце длинного дощатого коридора. И только вначале 60-х — небольшая «хрущоба».

В год, когда познакомились с Костей, впервые широко отмечалось 20-летие Победы. Окинув их «хоромы» недоумённым взглядом, Н.П. махнул «боевые сто грамм» и заметил:

— В вас на передовой стреляли, и ножи совали, а мы в медсанбате, в белых халатиках, лишь раны зашивали, чтоб снова в пекло отправить. Я, здоровый мужик, а за войну ни разу личным оружием не воспользовался. Так иногда презирал себя за это…

Заметив, что дождь закончился, Ирина всмотрелась в ветровое стекло. Лежавшая впереди Таганская площадь, выглядела умытой барышней. Но небо над высоткой опять наливалось свинцом.

«Интересно, как теперь Софья Михайловна существовать будет, — вздохнулось напоследок. — Просуществовала, ни дня не проработав, за мужем как за каменной стеной. Всю жизнь надуманные болезни да комиссионки — высокородную даму изображала»…

Единственный год в профессорской квартире больше походил на военный. Когда родился внук, Н.П. разрешил ситуацию, подыскав для молодых недорогую «двушку» в новостройках Черёмушек. На первый взнос её родители, поднатужившись, наскребли. Отец был готов из кожи вылезти ради своей любимицы. А ещё года через три стало ясно: яблоко от яблони упало далеко — из Кости большого хирурга не выйдет. С Виталиком нянчилась Надежда Петровна, дав дочери окончить институт. Тогда-то Н.П. разом изменил им жизнь, устроив сына на административную должность в закрытую сан. часть, а невестку — в академическую поликлинику. И словно по заказу отношения между молодыми супругами резко поскучнели. На новом месте Костя сразу вступил в партию, стал делать карьеру: говорилось, чтоб стариков успокоить. Для придания себе весу отрастил усы и небольшую бородку, в поведении появилась начальственная вальяжность. Потом, ссылаясь на дела, стал периодически ночевать на стороне. Сколько времени Ира старалась не замечать, года два-три, кажется? В 73-м, не выдержав, подала на развод — серый, никчемный год.

Глухо стукнув, опустившийся лифт напомнил о себе. Она вынырнула из омута воспоминаний:

«Ехать ли на кладбище? Н.П. похоронят на престижном. Наверное, ни к чему: будут люди, до сих пор считающие её невесткой»…

Константин долго раздумывал, как построить предстоящую встречу. Несмотря на урезониванья отца, из Черёмушек он не выписывался, привыкши смолоду сидеть разом на нескольких стульях. Да и, собственно, зачем? Вдруг несуразный Антон в одночасье, как и появился, так возьмёт и исчезнет из жизни Иры? Ведь общих детей нет! Это ей божья кара за легкомыслие. Другая была бы благодарна, что в хорошую семью взяли, институт дали закончить при дитяти на руках, в престижное место устроили. А она хвостом вильнула. Правильно мать говорит: из грязи да в княжны. С другой стороны — и мать не вечная, а там, глядишь, старое вернётся? Оба нагулялись, сын взрослый, о покойной жизни пора подумать. И тут совершенно некстати дед перед смертью решил позаботиться о Виталике сам, и добился разрешения прописать внука в свою квартиру. Женушка, бывшая, что ль подсуетилась? Покойный почему-то всегда ей благоволил. Если такой же тихой сапой Виталику завещана генеральская дача, дело может принять иной оборот.

Разбирая утром бумаги отца, Константин обнаружил в ящике стола плотный конверт с надписью «Для Иры»…

Оказывается, поддавшись уговорам дражайшей супруги, Н.П. наводил об Антоне справки. В общем, ничего особенного: родился, учился, при живом отце взял зачем-то девичью фамилию матери; в голове — одна наука, типичный примак. И что в нём Ирка нашла? А вот интересный фактик: на IV курсе был несколько месяцев женат, на ком неизвестно, тогда же прописался на Ленинском проспекте.… Как он преподнёс Ирочке такое?

Дальше, сплошные сантименты военной поры, в которых толком-то не объяснялось, почему Н.П. строжайше запретил наступать на пятки сожителю Ирины. Когда-то сошлись пути у дедов, а у внуков они разбежались, квиты! Константин небрежно засунул листочки обратно в конверт: завещания средь бумаг не оказалось. Подлила масла в огонь матушка Софья Михайловна, прочитав нотацию, мол, заявит бывшая, что с совершеннолетия сыну студенту ни копейки не дал, и тебя лишат прав на собственность. Так-то, дорогой!

«Чепуха, конечно, квартиру после развода не делили. Но это подмочит мою репутацию в глазах Виталика, что, совершенно, ни к чему. Надо срочно найти Иру и чем-то расположить к себе», — решил Константина упредить события и поспешил к телефону.

В прихожей задребезжал звонок. Приехали! Придав лицу непроницаемое выражение, он пошёл открывать. В дверном проёме стояла Ира. Одна. Годы изменили её не сильно. Сам Костя заметно поистёрся, лицо в крупных морщинах, на висках залысины. Почти казённым тоном со стороны бывшей жены выразилось соболезнование от себя и Виталика, после секундной паузы она добавила, словно в порядке разъяснения:

— Сегодня сын сдал последний экзамен.

«Сейчас перейдёт к главному», — только успел подумать Константин, как вдруг Ира тихо произнесла:

— Представить невозможно, что Николая Петровича больше нет, — и заплакала.

Забыв о неприязни, и сам едва сдерживая слёзы, Константин кинулся успокаивать. И тут на него как навалилось: «Отца-то действительно больше нет, и никогда не будет! Он не услышит характерного покашливания курильщика по утрам, шутки:

„Нормально, Константин?“ во время ночных застолий вдвоём, тайком от матери. И самих застолий больше не будет! В дом пришла беда, и он с ней один на один. А виноват во всём этот примак, украв у него жену и сына».

Постепенно эмоции поулеглись, успокоилось внутри от надуманных и ненадуманных утрат, высохли слёзы. Софью Михайловну решили не беспокоить, устроившись в гостиной. Костя начал издалека — с хлопот Н.П. о прописке, скромно намекнул на свои заслуги и, показалось, невзначай затронул завещание.

«Мать, наверняка, настаивает, — подумала Ира. — Человек ещё не похоронен, а имущество считать начали. Интересно, что меня ждёт: шоу с разменом квартиры через суд или сразу разговор об отступных?»

— За