Шабаш Найтингейл - Виолетта Стим

в воду. Все это делать здесь строжайше запрещалось, если, конечно, нарушитель не желал расстаться с жизнью или надолго загреметь в лечебницу. Но отчего-то ей, никогда не любившей пляжи, в эти минуты становилось особенно жалко, что она так и не успела искупаться в холодном море, пока жила в городе-на-границе.

Понаблюдав за стайкой воронов, расклевывающих на песке какой-то принесенный недавним штормом мусор, Деметра направилась мимо низеньких каменных домов с традиционными соломенными крышами к зданию почты на главной деревенской улице. Ее фасад, один из немногих, был покрыт свежей краской, а вывеску совсем недавно заменили новой, с ярко-зелеными винтажными буквами.

Внутри почтовое отделение, разумеется, тоже выглядело по-сельски. Стены были кое-как оштукатурены и побелены, но уже успели обзавестись парой-тройкой длинных трещин. На окне стояла искусственная пластиковая герань в глиняном горшке, слева от входа – стеллаж с газетами и журналами на продажу. В дальнем конце располагалась стойка оператора из лакированного, но уже довольно потертого темного дерева. Сама же оператор – немолодая словоохотливая миссис Браун в цветастом свитере с замысловатым орнаментом и с повязкой на голове, – заметив новую посетительницу, махнула ей рукой.

– О, добрый день, мисс Флоренс! – воскликнула она. – Одну минуту, сейчас я вами займусь!

Деми улыбнулась, услышав свою старую фальшивую фамилию, под которой люди знали ее в Эслип-Кинге, и приветственно кивнула. Ожидая своей очереди – перед ней еще была пожилая пара посетителей, – она подошла к стойке с журналами.

На обложках размещались привычные, идеально отретушированные фотографии моделей или известных личностей с броскими заголовками. Однако на некоторых менее популярных изданиях можно было заметить виды Лондона или цветущие зеленые сады. И голубое небо, уже ставшее далеким и непривычным.

Поддавшись сиюминутному порыву, Деметра взяла последний выпуск «Инглиш Гарден» с советами о том, как подготовить сад к началу весны, и прижала его к груди, словно старого друга. Пока она стояла в каком-то ностальгическом забытьи, уставившись в одну точку, пожилая пара закончила разговор с миссис Браун, забрала свою корреспонденцию и покинула отделение.

Звонок колокольчика над захлопнувшейся дверью напомнил Деми о делах. Она подошла к освободившемуся месту перед стойкой и положила на нее журнал.

– Видели вывеску над входом? – спросила миссис Браун, оживленно улыбаясь.

– Что? – переспросила Деметра, все еще погруженная в воспоминания о голубом небе и зеленых растениях.

– Новую вывеску, мисс Флоренс, – не переставая улыбаться, уточнила оператор. – На днях мистер Эббот заново ее отшлифовал и покрасил, стала как новенькая! Что думаете? Выглядит чудесно! И не скажешь ведь, что до этого всю краску разъело солью!

– Вы правы, так сразу и не подумаешь, – сдержанно улыбнулась Деми. – Я зашла как раз по поводу мистера Эббота. Сегодня…

– Он должен был заглянуть к вам в Лост-хаус, да, мисс Флоренс, – подхватила миссис Браун и в мгновение помрачнела. – Вывеску починили, а вот колесо у нашей повозки сломалось. После того как наглухо увязло в грязи возле Грейграунд-мэнор. Вот и отправлений скопилось… – оператор показала рукой на большой открытый шкаф за ее спиной, где в квадратных пронумерованных ячейках громоздились десятки писем и посылок. – Знаете, после Дня Песни работы стало невпроворот…

Днем Песни жители мира Нью-Авалона окрестили тот самый день, когда Белый Ворон облетел весь архипелаг, своим пением смешав светлых и темных. Как ни странно, это изменение доставило людям чуть меньше неудобств, чем то, что по вине Юфемии Старлинг их мир остался без телефонной связи.

Связь так и не смогли починить, даже спустя год. Чары, использованные магистром Винсентом Ларивьером для того, чтобы провернуть этот, без сомнения, гениальный магическо-технический трюк, были больше никому не известны. А у Вильгельмины Спириты и без того хватало забот, чтобы волноваться еще и об этом. Двухсотлетней даме было совершенно непонятно удобство сотовой связи и мессенджеров. Она привыкла к бумажным письмам и работе почтовых служб.

О них вскоре вспомнили, так же, как и о важности своевременной доставки отправлений. Открывались новые отделения, пункты сортировки, набирались почтальоны… Стало казаться, что задача решена. Хотя бы временно.

Кто-то терпеливо ждал свои конверты, открытки и карточки, а кто-то вспомнил о так называемых «почтовых чарах», бывших в частом употреблении в девятнадцатом веке. Они позволяли доставить письмо адресату в одну секунду, по щелчку пальцев, но были настолько сложны, что в итоге овладели ими немногие. Все же современные технологии ничто не могло заменить.

– Мне жаль вашу повозку, – сказала Деметра миссис Браун, понимая, что снова отвлеклась, – такая рассеянность в последнее время находила на нее все чаще и чаще. – Но, надеюсь, моя посылка не затерялась где-нибудь в грязи?

– Что вы! Она лежит у меня целехонькая, вас дожидается, – вновь оживилась оператор и, быстро отвернувшись к ячейкам, ловко выудила из них небольшой прямоугольный сверток, обернутый в плотную бумагу, и белоснежный конверт, запечатанный алым сургучом с фигурным оттиском печати, в котором Деми сразу же узнала герб семьи Вэлфорд. – Вот она, мисс Флоренс. Ваша посылка и еще письмо – пришло аккурат этим утром, из Эмайна. А повозку мы уже к завтрашнему дню починим.

– Отличные новости. Наша экономка будет рада их услышать, – кивнула Деметра, стараясь больше не смотреть на письмо, – она вовсе не желала знать о его содержимом, и пододвинула выпуск «Инглиш Гарден» чуть ближе к старинному кассовому аппарату. – Я хотела бы взять еще этот журнал. Сколько с меня?

* * *

Викторианский особняк Ашерс-фолл стоял на самом краю высокого утеса, словно бы нависая над ядовитым морем и возвышаясь над деревней. Злые языки в Эслип-Кинге поговаривали, что в дни штормов видели, как его стены дрожат и покачиваются, не в силах сопротивляться яростным порывам ветра, и что если бы не магия, содержавшаяся в старых камнях, то дом давно бы развалился и осыпался в воду.

Дориан Далгарт, как раз находившийся в гостиной этого особняка, слышал завывающий снаружи ветер, но не чувствовал ни единой вибрации, несмотря на то, что погода за окном быстро ухудшалась. Небо заметно багровело, а шум волн становился все сильнее.

Если уж и стоило верить слухам, то только тем, которые касались прадеда Вивьен, построившего Ашерс-фолл и давшего ему такое говорящее название. Вкупе с любовью к готической литературе, чувство юмора у него, наверняка, было скверным, и он совершенно не радовался необходимости жить в таком мрачном месте, как это.

Всего на Вайлдханте имелось три богатых поместья: Ашерс-фолл, Лост-хаус и Грейграунд-мэнор, как три владения, на которые был поделен остров. Считалось, что аристократы, получив дарованные магистром земли, должны были следить за находящимися на них деревнями. Однако в настоящее время Эслип-Кинг оставался единственным