Шабаш Найтингейл - Виолетта Стим

Эмайне. Еще один шанс найти ответ на гложущий ее вопрос, еще один вероятный провал.

Поморщившись, она отложила книгу к тарелке и переключила внимание на письмо с гербом Вэлфордов.

Решив, что ничего уже не сможет испортить ей настроение больше, она вскрыла и его тоже. Достав красивую карточку, украшенную алыми завитками, и пробежавшись глазами по строчкам, Деметра поняла, что ошибалась.

В своих руках она держала приглашение на свадьбу Рубины и Дрейка.

* * *

Библиотека Нью-Авалона никогда не являлась библиотекой в привычном понимании этого слова. Готическое здание, возвышающееся на добрый десяток этажей и углубляющееся на столько же уровней вниз, было полноценным исследовательским институтом, вместилищем всех магических знаний и к тому же архивом, хранившим информацию со времен создания их мира.

В ней трудилось огромное количество людей самых разнообразных профессий. Имелись среди них величавые маги-ученые в старинных мантиях, чудаковатые изобретатели, алхимики, да и просто трудяги на должностях попроще – библиотекари, лаборанты, секретари и архивариусы. И если говорить о последних – тех, кто отвечал за материалы многочисленных архивов, то для них было выделено особое помещение в подвале.

Глубоко под центром города, вдали от солнечного света располагался огромных размеров зал. С высоты сводчатого потолка, скрывающегося далеко в темноте, свисали массивные кованые люстры, на обручах которых крепились сотни свечей. Те же свечи украшали канделябры на стенах и колоннах. Свечи стояли на каждом из четырех десятков столов архивариусов. Все они беспощадно чадили и коптили. Тяжелый воздух давно пропитали запахи гари и расплавленного воска.

Воск был повсюду – он капал сверху, прямо на разложенные на столах бумаги, растекался по столешницам и каменному полу. За прошедшие столетия к нему так привыкли, что уже и думать забыли о том, чтобы заменить свечи на что-нибудь более удобное и современное. И только несчастные уборщики, заходя каждое утро и вечер, с ворчанием отскабливали его со всех поверхностей.

Дрейк Далгарт, занимавший один из столов на правах рядового архивариуса, первое время сильно возмущался по поводу таких, не самых комфортных, рабочих условий. Даже не раз подходил к начальнику с предложениями и просьбами. А затем смирился, как остальные. И, возвращаясь домой, не удивлялся, обнаружив застывшие кусочки воска на одежде или в волосах.

Скоро должен был исполниться год, как он оставил службу в Штабе и нашел новое занятие, прислушавшись к советам крестного Ричарда. Работа в архиве неожиданно пришлась ему по душе. Целые дни он проводил в обществе старых бумаг, разбирал их по разделам, вносил в каталоги – словом, наравне с остальными наводил порядок. В правление магистра Ларивьера никто подобным не занимался, поэтому делам и задачам не имелось конца.

Но, кроме этого, Дрейк изучал историю их мира, запоминал даже самые мелкие детали, чтобы позднее проанализировать их и сложить собственное мнение. Впервые с момента окончания частной школы он чувствовал, что занимается тем, что приносит ему удовлетворение и даже радость.

Сегодня он должен был ознакомиться с лежащими перед ним французскими рукописями семнадцатого века, чтобы определить, к какой категории их отнести – к автобиографиям или к беллетристике. Однако этому помешало письмо, несколькими минутами ранее возникшее во вспышке над столом, а затем плавно опустившееся на желтоватые страницы.

Впрочем, было сложно назвать письмом этот обугленный по краям кусок бумаги – так, скорее записка, отправленная с помощью почтовых чар, заменивших СМС.

«Это будет просто встреча, посиделки за чаем. Ничего такого». И нарисованный от руки смайлик.

«Да неужели? Что ты на самом деле задумала?» – написал он в ответ, использовав для этой цели белый самоклеящийся стикер, прошептал заклинание и прищелкнул пальцами. Бумажный квадратик тут же взлетел наверх, вспыхнули язычки пламени, похожие на взметнувшиеся крылья огненной птицы, и послание исчезло. Оно было мгновенно доставлено адресату.

Разогнав ладонью оставшийся от чар дымок, Дрейк нахмурился и еще раз перечитал записку от Рубины.

Разумеется, подготовка к скорой свадьбе беспокоила его не меньше. Но нечто в действиях как всегда энергичной, помешанной на контроле невесты всколыхнуло необъяснимую пока тревогу.

Дрейк знал Рубину Вэлфорд с раннего детства и всегда был на ее стороне, даже в самых сложных и спорных ситуациях. Он прикрыл ее в девять лет, когда Руби украла у своего ментора дорогую брошь и подбросила одной из тройняшек Жермен. Он заступился за нее, когда ему было пятнадцать, а девушка вызвала на магическую дуэль Рицци Альфано и подпалила ей платье. Он единственный поддержал ее и полтора года назад, во время Пятидневной войны. Он был с ней всегда, несмотря ни на что, и до сих пор принимал со всеми недостатками.

Дрейк осознавал, что если девушка в очередной раз придумала что-то, кажущееся одной ей правильным, то она ни за что не отступит от намеченного плана. Учитывая, что она избрала в свои новые враги Деметру, его тревога вовсе не была напрасной.

Ответ на заданные в послании вопросы не пришел и через несколько минут, а позвонить по телефону или связаться с невестой хоть как-то еще было невозможно. Она прекрасно понимала, что он не сорвется к ней с работы, и продолжала плести какие-то интриги из своего родового замка.

Деми Лоренс все еще оставалась ему близким человеком и хорошим другом. Дрейк не мог перестать о ней беспокоиться. А терпение к Рубине, которую он на самом деле любил, не могло быть совсем уж безграничным.

«В крайнем случае, разводы на Нью-Авалоне еще никто не запрещал», – мрачно пошутил он про себя и скомкал ее записку, собираясь вернуться к рукописям.

Рукописи были примечательными, учитывая, что в них содержались явные намеки на скрытый в центре Парижа магический город. И Дрейк, неплохо знавший французский язык, с удовольствием продолжил бы чтение, если бы не внезапный визит начальства.

Тэд Кларенс – главный архивариус Эмайн Аблаха, начальник всех городских архивов, виконт и член Верховного Ковена, спустился в их подземелье. Он дернул за бархатный шнур большого колокола, висящего у дверей, – им сигнализировали об окончании работы.

Привычный для зала шум, в котором смешивались негромкие голоса, шелест бумаги, шорох ручек, карандашей и стук печатных машинок, вдруг был прерван гулким звоном. Архивариусы встрепенулись и с удивлением оторвали взоры от своих столов. До конца рабочего дня еще было далеко.

Начальник вышел вперед, и из-за его спины в открытом дверном проеме показались трое высоких жрецов из собора, в их традиционных синих мантиях. Сам виконт был одет в черный деловой костюм и рубашку с жестким воротничком. Его клиновидная бородка выглядела аккуратно постриженной, а шевелюра была уложена волосок