Арабские звезды сияют ярче - Лариса Павловна Соболева

профиля, который с боков прикрывали панельки. Алина указала пальчиком на круглую и плоскую кнопочку, в ней нет ничего примечательного, даже цвет одинаковый со стеклопакетом. Эти кнопочки у Орлика на всех подоконниках в гостиной, хотя их не должно быть, боковые панельки без излишеств. И только на одном подоконнике одна кнопочка волшебная, Алина, прежде чем нажать на нее, рассказала, как обнаружила тайник:

– Я вытирала этот подоконник и заметила, что сбоку он чуть-чуть грязный… как бы краска или что-то другое, но влажной тряпкой не оттиралась. Я сходила на кухню, взяла специальную присыпку и стала тереть… Вдруг эта пимпочка вдавилась…

– Кнопочка, а не пимпочка, вошла внутрь, а не вдавилась, – поправил ее Вениамин, закатив глаза. – И эта девушка учится в институте.

– Через год закончу, – огрызнулась Алина.

– Хорошо сохранилась, я бы лет пятнадцать тебе дал.

– А мне двадцать один, – огрызнулась она, понимая, что намекает Веня на ее ум, точнее, на отсутствие оного.

– Не отвлекайся, – подгонял ее Терехов. – Дальше.

– Я нечаянно надавила…. – продолжила она, присев на корточки. – Терла и надавила. Нет, не так… с этой стороны… м… ближе к стене. А если посередине надавить, не откроется… может, просто заедает?

– Да открывай уже, Дюймовочка, – пробубнил Вениамин. – А то я задохнусь от пыли в этих шторах.

Она надавила на кнопку, та вошла внутрь профиля, раздался щелчок, от чего Алина, ойкнув, вскочила. Выдвинулся ящик, но ненамного, то есть тайник слегка приоткрылся. Павел отстранил Алину, выдвинул ящик, он был немного меньше ширины подоконника. Там лежал пистолет, небольшая пластиковая коробка с пятью пузырьками размером с крупные ампулы…

– Ребята, пузырьки на экспертизу, – распорядился Терехов.

– Павел Игоревич, – обратилась к нему Алина. – А коробочек с пузырьками было две, когда я первый раз его открыла. А сейчас одна.

– Спасибо, девочка. Ребята, не помните, когда делали здесь обыск, похожие пузырьки нашли? В мусорном ведре… или еще где, м?

– Паша, все подозрительные находки в этом доме нам показывали, – сказал Феликс. – Пузырьки обязательно показали бы, если б они здесь были, значит, вторых экземпляров не обнаружено. Кстати, эти флакончики запаяны воском.

На данный момент Павла интересовал файлик с бумагами, он вытащил его, отошел к дивану, по дороге пролистывая, уселся с улыбкой.

– Что там? – поинтересовался Феликс.

Павел не успел ответить, так как ему позвонил Женя Сорин, а в их работе любой звонок мог оказаться срочным, он включил громкую связь:

– Павел Игоревич, она звонила Орлику на мобильный, конечно же, телефон не принимал сигнала. Тогда она позвонила на домашний телефон, то есть стационарный, все, что наговорила, записано на автоответчик. Послушайте.

– Женя, ты молодец! Феликс, где тут стационарный телефон?

– На кухне и в прихожей, – ответил тот. – Скорей всего, автоответчик будет в прихожей, там аппарат серьезный.

Оба пришли в прихожую, за ними прибежал Вениамин, которого разъедало любопытство. Но, черт возьми, все подзабыли, как пользоваться подобными аппаратами, этим штукам пора в музей на покой, странно, что ими еще пользуются. С другой стороны, не хочешь брать трубку, не берешь – якобы тебя нет дома, просто слушаешь. А звонок на мобильный показывает, что сигнал принят, и если ты не перезвонишь, то могут возникнуть трения с тем, кто звонил. Короче, дома такие аппараты, вне сомнений, удобны. Итак, следовало вспомнить, что тут включать, начали тыкать пальцем и спорить.

– Методом тыка можете стереть запись, – услышали они экспертное мнение Алины, стоявшей в дверях.

– Ушла в гостиную, – приказал ей Вениамин.

– Пф! Подумаешь, – развернувшись, бросила она. – В интернете поищите, как пользоваться мусором.

– Спасибо, Алинка! – воскликнул Феликс, доставая смартфон.

Через пару минут включили автоответчик, Оксану Маслову услышали после трех записей, она была четвертой:

– Михаил Спиридонович, ваш мобильник не отвечает, поэтому звоню на домашний. Это срочно, дослушайте, пожалуйста, до конца. Меня сегодня вызывали к следователю, но я не поняла, чего они хотели. Показывали очень много девчонок на фото в двух папках, намекнули, будто все они пропали, среди них есть и наши, институтские. Главное, упомянули ваше имя, просто спросили меня – что собой представляет Орлик? И увели в сторону. Мне не по себе стало. Михаил Спиридонович, по-моему, под вас копают, к сожалению, я больше ничего не знаю. Меня все это пугает, на всякий случай я еду к адвокату. Позвоните, как только будет возможность, расскажу подробно, может, вы поймете, куда гнут следователи. Жду.

Пауза возникла естественная, каждый осмысливал монолог Оксаны, явившийся для всех неожиданностью. Павел попросил Вениамина записать речь, тут вспомнил и Феликс:

– Что за бумаги хранил Орлик?

– Имена, фамилии, адреса, города. Полагаю, это списки тех девчонок, которых Орлик хранил в сейфе.

– Хе! – хмыкнул Феликс. – А почему по отдельности их хранил?

– А правда, какая тут логика? – поддержал его Веня.

Павел ничего не ответил, потому что не знал.

Минуло несколько дней

Помимо основного направления существуют и текущие дела – неинтересные, нудные, их тоже требуют доводить до ума. Но проехали. Какие подвижки – в сущности, ребята остались на нуле. Левченко и его подчиненные ищут в интернете лица с фотографий, отсюда парадокс: фотографии есть, а личностей со снимков нет. В эпоху цифр скрыться невозможно, но если человек оцифрован – размещает свои фото в интернете, хвастает детьми, женой-мужем и приятелями. Получается, девушек из папок в интернет-пространстве нет? Или их вообще не существует?

– Не обязательно, – успокоил Левченко Павла. – Если их продавали, то никто не станет размещать в сети фотки, это аксиома. Кстати, в данном случае половины из них уже может и не быть в живых. Я надеюсь на тех, кому удалось бежать, хотя это маловероятно. С одной стороны, поиск в сети секундное дело, с другой – а ты попробуй, хрен найдешь. Будем искать. Клянусь, Павел Игоревич, в свободное время я лично торчу за компом.

– Обрадовал, – сказал Павел. – Честно обрадовал. Раз взялся ты и если не найдешь, то искать бесполезно. Тоже аксиома.

– Да мне самому интересно – куда делось столько девчонок. А СМИ талдычат про убыль населения! Вон она убыль, у меня на мониторе. И это то, что попало нам в руки – всего несколько сотен. А сколько пропало на самом деле – мужиков, парней, детей! Павел Игоревич, иди, я буду искать. Не может быть, чтобы все исчезли бесследно, кто-то выбрался… надеюсь.

По спискам Орлика подготавливалась планомерная работа, на которую выделили двух человек. Нельзя сказать, что начальство обрадовалось вскрытию похищения более трехсот молодых женщин, как раз наоборот – воспротивилось. И аргументы предъявляли железные: на протяжении пятнадцати лет (а на самом деле наверняка больше) вывозились девушки, «слишком много воды утекло, вместе с водой и девушки утонули» – цитата дословная. То есть если без дурацких метафор, искать и тратить государственные деньги не стоит, тем более нет заявлений о пропаже. Дальше было добавлено, что «они сами захотели поехать» – ну, а это позиция тупого обывателя, а не государственного мужа. И только настойчивость Павла, его спокойное упрямство, логика помогли ему настоять на своем, но и услышать:

– Тебе что, больше всех надо?

Обезоруживающий вопросик, на это и ответить сложно, если только не послать по известному адресу. Павел не оплошал на этот раз, нашелся, причем не задумываясь:

– Просто я за эту работу получаю деньги и неплохие, а мама с папой