Арабские звезды сияют ярче - Лариса Павловна Соболева

меня учили отрабатывать зарплату, какой бы маленькой она ни была.

Но их ожидал поистине большой сюрприз, это экспертиза жидкостей в пузырьках. Данным составом была отравлена Мила Сергеевна Гришак и… тут барабанная дробь… сам Орлик.

– Еще раз, – не въехал Феликс. – Мы нашли пузырьки у Орлика. Там яд растительного происхождения…

– Вытяжка из нескольких ядовитых растений, – подтвердил Павел. – Перечень можешь посмотреть.

– Итак, яд хранился у Орлика, им отравили Гришак в деревне, им же отравлен Орлик.

– Все так, – кивнул Павел. – Что тебя напрягает?

– Не знаю…

– Выходит, Орлик отравил Милу Сергеевну и себя? – туго доходило и до Сорина Жени. – Тогда и Нютку он… да?

– А какие мысли у нового члена нашей группы?

Павел повернулся всем корпусом к Вениамину, тот скромно сидел у окна и на вопрос молча пожал плечами, однако через паузу озвучил вывод, который напрашивался сам собой:

– Значит, убийца найден? Доцент убил Нютку Гришак, наверное, она его шантажировала списком, который нашли в подоконнике. Список она хранила у тетки, он приехал к Миле Сергеевне, видимо, просил отдать, а она не знала ничего про список. Но эти бумаги нужно было найти, а кто бы позволил искать у себя в доме? Только так можно объяснить отравление тетки. А когда понял, что к нему подбираются…

Вениамин замолчал, потому что последний эпизод в его описательной картине не очень убедительный, что и подтвердил Женя:

– Да ну! А мне показалось, он собирался жить вечно.

– И не только тебе, – сказал Феликс. – Но понимаешь, Сорняк, со страху чего только не сделаешь.

– Понимаю. Но не принимаю.

Ребята уставились на молчавшего Павла, который задумчиво крутил пальцами карандаш, им он вычеркивал пункты в блокноте. Карандашом не зачеркивалась надпись полностью, и всегда можно было к этому пункту вернуться, стерев резинкой штрихи. Сейчас он не торопился вычеркнуть ни один пункт, а их, неясных, еще много в списке, так какой вычеркивать?

– Например, Марина, – сказал он вслух.

– Что – Марина? – вывел его из задумчивости Феликс.

– Все вроде бы ясно, преступления раскрыты, – рассуждал Павел, не глядя на ребят, скорее, он продолжил разговаривать с собой. – А на какую роль претендовала Марина? Она же была? Была. Принесла фотографии? Принесла. А что из себя представляет Богдана? Обе активно участвовали в процессе. И последнее – Маслов. Нютку терпеть не мог, но это еще не повод, так? Но заказывает расследование – зачем? Потом внезапно становится любовником Богданы…

– Так она его пасла, – напомнил Женя.

– То-то и оно. И жена его какая-то прибитая… В общем, ребята, – наконец Павел вышел из задумчивости, – пока мы не достигнем ясности по всем вопросам, пока не выясним, кто и чего хотел в данной истории, никаких точек ставить не будем.

– То есть следствие не закончено? – уточнил Феликс.

– Ты правильно понял.

– Ну и чем займемся?

– У нас есть список девушек, будем тоже ездить по адресам, заодно работать по текущим делам. Отпечатайте на цветном принтере фотографии, чтобы у каждого были на руках, показывайте родным и тем, кто знал девушек.

– Надеешься, кто-то из них вернулся?

– Надеюсь. Очень надеюсь. И подумаем, каким образом возьмемся за перечисленных личностей. Богдану я, конечно, приглашу, но сначала подготовлюсь. По большому счету ей нечего инкриминировать, тем не менее. Идеи принимаются даже бредовые, всем ясно?

А то! В данном случае возражения не обоснованы, потому что Терехов прав: не должно быть ни одного белого пятна, ни одного.

Оксана посматривала на часы, готовя ужин

Теперь ей хотелось, чтобы муж приехал как можно позже. Во-первых, она не привыкла к измене, не научилась делать вид, что ничего не знает, в данном случае лучший выход – избегать общения. Во-вторых, не решила она, как поступить с ним и пока продолжала делать вид, будто не в курсе той гадости, в которую он окунул себя, заодно и ее. Оксана пыталась отключать эмоции, что удавалось плохо, внутренняя война способна разрушить все, что разумно спасти, но душа отказывала в помощи, отсюда лучший выход – да, избегать общения.

Как назло, Арсений приходил последнее время раньше, а она уже привыкла, что он задерживался у своей сучки, ложилась спать. Утром он извинялся, ссылался на кучу дел, Оксана кивала, мол, понимаю, радуясь, что не дошло до секса. Впрочем, он и не стремился, видимо, она сильно проигрывала шлюхе. Стоило вспомнить видео и тысячи лезвий врезались в сердце, а помнила она постоянно, и постоянно сердце резали лезвия. Это была и есть сплошна боль в течение всего времени бодрствования.

И однажды ударило – клин клином вышибают! А что? Народ мудр, он никогда не ошибается. Однако, как это сделать? К ней никто не смел подкатывать с намеками на интим, зная, что она верная жена и фанатичная мать. Да и сама Оксана поставила невидимую стену между собой и всеми мужчинами, какие ей встречались, кстати, сильный пол чутко улавливает, где находятся границы. Как же быть? Не похоть толкала ее на совершенно безумный и бездумный поступок, а боль. Невыносимая, режущая, адская боль, затмевающая собой все, что видят глаза, оттого в них стало всегда темно.

Выход Оксана нашла, добыла адрес и позвонила с контактную службу, заказала молодого человека на час. Она приехала в гостиницу на окраине, ей дали ключ от комнаты, Оксана вошла и осмотрелась. Доминирующий цвет – красный, как кровь – шторы, покрывало, коврик, полотенца в ванной. Что еще здесь… Кровать, прикроватная тумбочка, два кресла и столик, на котором стояла ваза с фруктами и бутылкой шампанского, зеркало, точнее несколько зеркал… на потолке – зачем?

В дверь постучались, она разрешила войти, вошло нечто… в брюках. Тощее, бледное и сильно молодое. Оксана пришла в ярость:

– Иди, мальчик, иди.

– Но я… могу…

– Можешь, можешь, только мне не подходишь. Я сказала, брысь!

Он слинял, а она набрала номер и разоралась в трубку:

– Вы что мне прислали?.. Я не занимаюсь растлением малолетних, мне нужен мужик, молодой самец! Чтобы захотелось с ним трахаться! Или я непонятно вам свои пожелания изложила?

Оксана опустилась на кровать и разревелась, в очередной раз ей стало жалко себя, жалко затраченных сил. Она чувствовала себя одинокой, заброшенной в это мерзкое место, пахнущее индийскими благовониями и сигаретами, ее раздавил обман. А обманула Оксану сама жизнь, казавшаяся очень простой, с доступными функциями, помогающими построить свой мирок, и теперь наказавшая за хрупкие заблуждения.

В номер кто-то вошел, она лишь слегка приподняла зареванное лицо. Это был молодой длинноволосый парень в махровом халате лет тридцати, не красавец, но и не урод, в общем, сойдет. Нет, она не передумала, потому что боль… Видя, что клиентка не отказалась от него, парень открыл шампанское налил в бокалы, один протянул ей. Оксана выпила залпом, пузырьки ударили в нос, она зажмурилась, вытирая мокрые губы. И вдруг он спросил, не окрашивая свой вопрос никаким чувством, за что ему большое спасибо, хуже нет, когда разыгрывают сочувствие:

– Что, муж бросил?

– Почти, – выдавила она.

– Ясно, любовницу завел, – догадался парень. Она лишь слабо кивнула. – Это пройдет. Ну, давай будем лечиться?

Он сбросил халат и кинул его на кресло. А парень ничего, действительно самец, да и стоит недешево. В жизни все стоит дорого – любовь, ненависть, дружба, вражда, предательство и много всякой всячины, которая вовсе