Самозванка в Академии стихий - Кира Легран

Я наступила на плиту-ловушку и отдёрнула ногу, как замочившая лапу кошка, но поздно — та скрипнула и подалась вниз.

Щит исчез, но у меня ещё оставался резерв. Успела раскинуть руки и выплеснуть силу, рой ледяных спиц влетел в пелену огня.

Угроза обернулась блестящими лужами на полу.

Не могу распознать их, пока не наступишь. Так что слушай внимательно и будь готова. Могу сгустить воздух на пути, чтобы немного замедлить.

— Отлично, — выдохнула я сквозь зубы.

Ловушки сработали ещё дважды. И всякий раз снаряды увеличивались в размерах — сперва до жезлов, а потом и до копий. Последние я не смогла растопить целиком, но благодаря Паку оплывшая льдина просто треснула меня по бедру. Синяк точно останется, подумала я и выбралась из ледяного зала, припадая на одну ногу. Травма пустяковая, а всё равно чувство, что ты последний выживший на поле брани.

Здесь поджидала ещё одна развилка. На этот раз варианты решили сократить до двух, видимо, чтобы особенно не злить после трудного испытания. Пак подозрительно затих. Я уж было решила, что он куда-то запропастился или решил, что его помощь тут не нужна, но тут сильф неохотно отозвался в голове.

Не понимаю. Что-то, чего я не могу осознать, странные штуковины. Напридумывали своей человечьей магии, чёрт ногу сломит. Выбирай любую, обе чушь какая-то.

От такого описания стало не по себе.

* * *

Коридор закручивался спиралью лестницы, плоские ступени друг за другом бежали наверх.

На первой вышла заминка. Послание, оставленное неизвестным резчиком, гласило:

Бесконечно во тьме блуждаем,

Мы стремимся достигнуть света.

А когда его достигаем,

Понимаем, к чему примета.

О-о-о, понятно. Узнаю неповторимый стиль лорда Фестона. Даже здесь он умудрился сесть на любимого конька и ввернуть свои сомнительные вирши. Форма всегда значила для него гораздо больше содержания, что не мешало заставлять адептов проникаться «глубоким смыслом» его творений. Вот и сейчас — я поломала голову над стишком, но так и не додумалась, что именно он подразумевал. Особо много вопросов вызывала строка про примету, но в конце-концов я и на неё рукой махнула, перебрав с десяток известных. Лорд Фестон вполне мог ввернуть слово лишь для того, чтобы в размер легло. Его «сирена волоокого гоненья» тому живой пример.

Если первые ступени ещё было видно, то последующие тонули в густом полумраке, таинственном и будто живом. Чем больше я вглядывалась во тьму, тем больше казалось, что там кто-то затаился, хотя Пак клялся и божился, что никого живого впереди нет.

Это заставило меня задуматься: а что неживое там может быть?

Жуткая жуть.

В детстве я не боялась ни раскатистых летних гроз, когда небо рвалось и трещало по швам, ни злобных деревенских псин и городских крыс, ни взрослых с их громкими воплями и красными от злости шеями. Но вот ночная тьма иногда заставляла с головой забираться под рваное одеяло и дрожать там, таращась наружу до белых вспышек перед глазами.

Я зажгла огонёк, подвела его повыше к потолку, чтобы хватало на несколько шагов вперёд. При свете лестница выглядела не хуже той, что у нас в главной башне — даже ступени не выщербились.

Виток за витком я поднималась наверх, внимательно оглядывая камни перед собой, чтобы не пропустить очередную ловушку. Визор плыл впереди, то поднимаясь выше, то соскальзывая чуть ли не под ноги. Подъём давался тяжело — подземелье и без того было длинным, а лестница всё никак не кончалась. Воображение сдалось, когда я попыталась представить себе, насколько же глубоко опустилась под землю, что из-под неё приходится так долго выбираться.

Мышцы ног от усталости налились камнем. Ради интереса я стала считать ступеньки и сбилась на шестидесятой, потому что в монотонности подъёма цифры утратили всякий смысл. Не знаю, сколько прошло времени, но конечности ощутимо дрожали. Светляк пришлось опустить вниз и уменьшить до совсем крохотного огонька, лишь бы видеть, куда ногу ставить — резерв опустел почти полностью, надолго не хватит.

Возможно, того и добивались те, кто придумал это испытание?

Сейчас погаснет совсем — и вот тогда…

Я остановилась перевести дух. Треснула кулаком в стену — вот же! Это просто не честно, устраивать испытания на выносливость, словно мы на деревенской ярмарке за сапоги боремся. Любой дурак может пройти сотню или пять ступеней, если уродился здоровым.

Со злости страшно чесались руки что-нибудь поджечь. Я пошла быстрее, но вскоре выдохлась, сорвала бесполезный шнурок с руки и бросила, словно его вес заставлял уставать быстрее. Вот же… Надо было брать внимание, решила я окончательно. Наверняка где-то была ещё одна подсказка. Или ключ. Или карта. Или вовсе потайная дверь, что ведёт к центру лабиринта.

Ещё одна ступень. Ещё. И ещё.

А ровно через десять я споткнулась и только в последний момент удержалась от падения кубарем вниз. Ладонь звонко шлёпнула о камень.

— Т-твою ж!..

Думаю, сейчас все зрители состязаний разделяли мои чувства, я почти услышала слитный вздох изумления. Потому что здесь, на ничем не примечательной каменной плоскости, прямо возле моей руки валялся шнурок.

Тот самый, что я выбросила десятью ступеньками ниже.

Я подняла его к глазам, чтобы убедиться: не иллюзия, не потерянный кем-то другим остаток артефакта, не сон наяву. Измочаленный край и узелок, который затянула случайно. В смятении я уселась прямо на камень. Потом подскочила, пронзённая внезапной догадкой. Аккуратно уложила шнурок спиралью и сбежала вниз.

Ну точно.

Один виток лестницы — и я снова здесь. Хоть наверх, хоть вниз, всё едино.

К горлу вдруг подступил комок страха, словно кто-то схватил прямо когтистой дланью за шею. На какое-то мгновение я покрылась липкой испариной от мысли, что могу застрять здесь навсегда.

Нет, чушь собачья. Я встряхнула головой. Это же просто соревнование, никто тебя тут не бросит на верную смерть. Лучше соберись и подумай — чего хотят те, кто устроил это испытание?

Перед лигром была шкатулка. «Мы не выбираем, кому нравиться» — только сейчас я оценила иронию подсказки. Скорее всего, содержимое всех шкатулок было одинаковым. Или выбор шкатулки менял то, какой именно ход подземелья откроется мне следующим.

Я напрягла память, силясь вспомнить стих. Что-то про тьму и свет там было точно. И пословицы. Или поговорки. Нет, может, приметы? Мышцу между бровями свело от того, как усиленно я хмурилась. Вся накопленная столетиями народная мудрость сейчас распутывалась из огромного клубка у меня в голове.

«Ученье — свет, а неученье — тьма». Нет, эта больше подойдёт для экзаменов… «Мухи — к свету, мышь —