Тайна голландских изразцов - Дарья Дезомбре

«Встань, – сказала она себе. – Хватит прятаться тут, как испуганное дитя. Если это убийца, то он все равно убьет тебя. Он сегодня убил уже двоих – и это были сильные мужчины. С тобой ему ничего не стоит справиться. Но это последнее унижение – оно твое, не его. Вставай. Пусть он не застанет тебя скорчившейся в животном страхе, когда от тебя не остается уже ничего человеческого».

Она облизнула губы и, опершись рукой о влажную, покрытую мхом стену, начала подниматься. Как вдруг услышала звук приближающегося автомобиля и голубоватый отблеск проблескового маячка. Маша в два шага преодолела несколько ступеней вверх и бросилась под колеса машины. «Полиция» – было написано на двери автомобиля с крутящимся беззвучно маячком, патрулирующего тихий квартал. Машина резко затормозила, в ней сидели двое молодых полицейских – юноша и девушка, похожие в одинаковой синей форме на близнецов. Девушка выбежала к Маше, взяла ее под руку, что-то произнесла на фламандском.

Маша сглотнула, улыбнулась неживой улыбкой.

– Туристка, – произнесла она бледными холодными губами по-английски. – Потерялась. Вы не подскажете, где здесь вокзал, чтобы доехать до Брюсселя?

Телефон ожил на следующее утро. Андрей оставил мобильник на веранде, и потому первый звонок только разбудил его. Он на ощупь попытался найти трубку в ворохе одежды, лежащей рядом с кроватью, но ничего не нашарил. Андрей плюнул, натянул одеяло на подмерзшие плечи и нахлобучил вторую подушку на ухо. Но мобильный залился по новой, и одновременно со звонком требовательно залаял запертый на веранде голодный и невыгулянный Раневская.

Андрей мрачно снял с уха подушку, завернувшись в одеяло, вышел на залитую мартовским солнцем веранду, ногой отодвинул ластящегося к ногам Раневскую и взял трубку: номер был местный. Саня-программист. Вверху высвечивался час – ближе к обеденному. Что и неудивительно – вчера они допоздна беседовали с Машей. Преследователь в тумане мог оказаться плодом девичьей фантазии, но пожарище в доме очередного антиквара… Но не вовремя повесившийся дюжий прораб, явно не склонный к суицидальной рефлексии… Так что, слава богу, профилактический полицейский патруль вовремя подобрал ее и благополучно довез до вокзала, откуда Маша уже предпоследним поездом добралась до Брюсселя. Они проговорили до часу ночи, и Андрей убедил ее связаться от его имени с местной полицией – надо узнать, что там выяснили по поводу пожара в доме дер Страата. Необходимо сравнить данные с теми, что имеются у них в Москве на пожары в «Метрополе» и на Патриарших. Не мог же поджигатель не совершить ни одной ошибки, не супермен же он, в конце концов!

– Отвянь! – цыкнул Андрей на Раневскую так, чтобы тот понял: первым делом – самолеты. А наглые голодные псы ждут своей очереди.

– Саня, – сказал он в трубку, перенабрав программиста, – здоро́во. Ты мне звонил.

– Да. У меня для тебя неутешительное по интернет-клубу.

– Чего? – не сразу понял спросонья Андрей, плечом придерживая трубку и параллельно открывая дверь на крыльцо, куда кубарем вылетел истосковавшийся по справлению простых собачьих надобностей Раневская.

– Помнишь клуб невеселых, но находчивых? Ну, интеллектуалов европейских. Специалистов по историческим ребусам.

– А… Помню. Так что с ними неутешительного?

– Вопрос от неизвестного по поводу изразцов пришел год назад из интернет-кафе. То есть анонимно. Отследить – никак.

– Ясно. – Андрей мрачно покосился через ромбовидные стекла веранды в сад, где пес в счастии обегал, систематически поднимая заднюю лапу, все шесть соток Андреева участка.

– Но это… Где кафе находится, мы вычислили.

– Центр Москвы? – Андрей засыпал кофе в ковшик, залил водой из чайника. Чиркнул спичкой и попытался оживить старую конфорку газовой плитки.

– Ну, как тебе сказать, – в голосе Сани послышалось некоторое довольство. – Центр-то центр. На центральной, я бы даже сказал – королевской площади города Брюсселя. Во как!

Спичка, догорая, обожгла Андрею пальцы.

– Где? – переспросил он, хотя прекрасно слышал. – Где?!

– Брюссель. Столица Бельгии, – пояснил Саня, явно приняв его за идиота.

– Понятно. – Андрей оперся кулаком о кухонный стол, прикрытый клеенкой. – Спасибо. Пока, – и отключился, не дожидаясь ответа.

Черт, черт, черт! Вот как ей это удается, а?! Вечно влипать в такие истории?! Впрочем, если задуматься, ничего удивительного нет. Маша охотится за изразцами. Точнее, за тайной, которую они скрывают. Убийца, похоже, охотится за той же тайной. Маша в Брюсселе. Убийца – оттуда же. Знал бы Андрей об этом заранее, костьми лег, но задержал бы ее в Москве…

Он свистнул Раневскую из сада и, мрачно поглядев на ковшик с будущим кофе, стоящий на так и не зажженной конфорке, решил, что ждать дома не может – выпьет кофе на работе. Быстро нашел в шкафу одинокую майку – последнюю из чистых, свитер – вчерашний, вечные свои джинсы. И рванул на Петровку.

Включив компьютер, он обнаружил в почте чудесный сюрприз – мейл от Маши, без любовных признаний (не до них!), но с координатами центрального полицейского управления города Брюгге. «Я им дозвонилась и рассказала про московские пожары и связь через голландского шахматиста с изразцами, – писала Маша. – Там ждут твоего звонка».

Андрей вздохнул: ему опять предстояли лингвистические муки, но вся эта история начинала уже по-настоящему капитана нервировать. Он приготовил отчеты от пожарных и криминалистов по обоим пожарам и набрал номер, присланный Машей. Разговор вышел скомканный, но не безрезультатный. Андрей вскоре получил по факсу документ с места пожара на фламандском языке и, подгоняемый страхом за Машу, засел за текстовый переводчик в Интернете и сумел-таки перевести основное: поджог осуществлен через систему электрокоммуникаций, состав запала… Он сравнил зажигательную смесь из «Метрополя» и из офиса Гребнева. Похожа, но не совсем то. Тот ли это человек? Или его подельник? Выбор зажигательных смесей обусловлен возможностями местных хозяйственных магазинов или варьируется в зависимости от места поджога и горючести строительных материалов? Андрей почесал в затылке. Ему нужен был консультант – и логичнее всего обратиться к тому парню, странноватому инженеру Гоше. Но у Андрея не было никакого желания в создавшихся обстоятельствах слушать по второму разу разглагольствования с цитатами из Брэдбери и Сартра. Кроме того, Гоша уже давно удалился от дел. Нет, – поморщился Андрей, – нужен кто-то, кто до сих пор мешает это пироманское варево, кто-то знакомый с огненной Славиковой кухней. «Ева!» – всплыло в памяти бледное лицо. Ну конечно! И сидит она сейчас в СИЗО в Екатеринбурге – развлечений там не сильно много. Плюс к тому – не стоит сбрасывать со счетов банальное желание сделать приятное родным следственным органам в обмен на послабление с их стороны. Андрей выдохнул и снова набрал номер.

– Котов, – солидно сказала трубка, и Андрей аж обомлел, настолько бас по телефону не соответствовал уральскому сержанту.