Ведущая на свет - Вера Волховец

— Я у тебя в кабинете на верхнем слое оставила форму. А одну из запасок мне вчера демон испортил. Кстати, ты же уже знаешь, что мистер Пейтон меня уволил?

— Тебя-а-а? — До нашей сони новости долетали как всегда с запозданием. — Что ты натворила? Нарисовала нашего шефа в стиле «ню»? А рисунок остался жив? А то я б его на стеночку повесила…

— Ох, нет, знаешь, пожалуй, этого я бы не пережила… — я аж искусилась этой волшебной мыслью. Да, крамольно, да — бесстыже, и папа меня, конечно, отругал бы, но зато какой антистресс… Ну, позировать я мистера Пейтона, конечно, не попрошу, но могу ж пофантазировать…

— Тебе форму забрать надо, да? — Рит понимающе кивнула. Теоретически, можно было получить на складе новую, но на несколько месяцев полагалось строго определенное количество экземпляров рабочей формы. Получить два-три сверх лимита можно было только после преодоления семи кругов бюрократического чистилищного ада, с докладными, объяснительной и покаянием в недобросовестной работе и недостаточной бережливости. В случае неубедительности покаяния начальство выписывало штрафные санкции. Мне — наверняка выдадут аж двойные…

Голышом мы тут, конечно, не ходили, но… Были бережливы, да! И над любым экземпляром формы тряслись. А остаться на две недели без запасной формы — было несколько… Неудобно, да.

— Сейчас, — Рит исчезла в своей комнате, а потом — как я и ожидала — вышла оттуда с ключом-жетоном от верхнего слоя. Рит — серафим, может носить ключ-жетоны с собой.

В её верности и способностях Чистилище не сомневается.

— Извини, что не пойду с тобой, — Рит смущенно ерошит волосы, — мне все еще паршиво от яда того отродья, я не полезу под солнце верхнего слоя сейчас. Я там просто помру.

— Спасибо, — я стараюсь благодарить Рит спокойно, не выказывая радостного предвкушения. Ну, держись, Дэймон, сейчас тебе точно некуда бежать. Я узнаю, зачем тебе понадобилось на сушку прямо сейчас. Ну, или пойму, что у меня ужасно богатое воображение.

Я стала очень часто врать…

На этой мысли я себя поймала уже в небе над Полями, когда летела вдоль пограничной полосы, за которой устанавливали распятия.

Врать… Но врать ли? Недоговаривать — да. Очень много. Тут даже спорить не о чем. В последние несколько дней я обнаружила в себе столько изворотливости, будто меня дожидалось целое месторождение. Я всегда старалась быть честной. Вот только сейчас абсолютная честность опасна. И не только для меня…

Но вот сейчас же был не тот случай. Мне просто стало интересно, вот я и… Короче нет смысла себя оправдывать. Но вещи свои из кабинета Рит я все-таки забрала. Все. Даже чашку. Это было самое грустное, наверное. С Рит мы сдружились накрепко, даже вопреки тому, что она была серафимом.

И при всем при этом я легко ей воспользовалась в своих целях. Нужно подумать об этом. И пожалеть… Ладно. Потом — обязательно. Сейчас не до того.

Демоны не стояли на месте. Потому мне пришлось некоторое время лететь под палящим солнцем и ощущать, как медленно к горлу подкатывает дурнота, да и мигрень начинает усиливаться. Настолько, что голову хотелось опустить к земле. Прижаться к ней теплой щекой, вытянуться и не вставать часа два. Бр-р-р!

И почему демоны не стоят на месте? От скуки во многом. В лапах у них свербит, раньше вечера их с этого слоя не разберут, вот и носятся они здесь, в единственном месте в Чистилище, где амнистированные могут находиться в своей демонической, боевой форме. Освободить распятых они не смогут в любом случае, пересечь пограничную линию с недобрыми намереньями нельзя, да и стоит только навредить хоть одному распятому, как ближайший страж планирует с небес, задает тебя трепку и тащит в карцер до трибунала. Это — весомый мотив для бесов, чтобы не нарываться.

Дураков нет — возвращаться на Поле. Поэтому — они просто идут вдоль пограничной линии до тех самых пор, пока не зажгутся на запястьях связующие метки, тогда — они идут к первому попавшемуся контрольно-пропускному пункту, где их и спускают на слой ниже.

Демоны носятся не по одиночке, все скопом, как показывает практика — демоны по сути своей — одиночки, но в случае наличия сильного вожака — все-таки могут собираться в стаи. И натыкаясь на демонов, кольцом рассевшихся на сухой земле, я сразу решаю, что точно знаю, кто здесь заводила. Ну, кто еще может им быть?

Я приземляюсь.

Мое появление не остается незамеченным, и штрафники, те, которые вчера меня точно не видели в их отделе, удивленно на меня оборачиваются. У некоторых даже рожи виноватые. Та-а-ак…

Они дерутся. Вот это их кольцо — это такое подобие ринга, и на нем стремительными тенями носятся два беса. Они худощавые, тощие, и если бы я иллюстрировала энциклопедию сказок, с бесов я бы рисовала гоблинов. Ну, а что? Тощие, страшные, морда короткая, приплюснутая, мелкие гнутые рожки за ушами. И чешуя — светло-серая, с зеленоватым отливом. Но я точно знаю, эта чешуя — хамелеон. Фишка бесов — их умение прятаться. Инкубы и суккубы умеют гипнотизировать. Интересно, а что за прелести у исчадий? Крылья? Или сила? Чутье, что достигает уровня практически телепатии?

Ну и где у нас тут Дэймон? Почему я не слышу ехидного «пернатая» и не вижу, как он надувает щеки, готовясь плюнуть в меня ядом?

— Мисс… — один из бесов виновато покашливает и шагает мне навстречу. Он худенький, субтильный, с волосами, которые могут взъерошиться даже без ветра. И глаза огромные, карие, смотрят так… Наивно, да! Не было бы этих коротких рожек — я бы только умилилась на этого внешне такого неискушенного парня.

Ох, нельзя определить грешность по лицу, точно нельзя.

— Кулачные бои? — я с интересом кошусь за его плечо, пытаясь разглядеть, кто же там дерется. Нет ли там длиннорогого серого демона. Ну — в сравнении с бесами длиннорогого.

— На верхнем слое можно, — тут же возражает мне мой собеседник, — это не из агрессии, это спортивный интерес.

Он оправдывается? Серьезно? Кажется… Кажется, меня приняли за стража.

— А я вас знаю, — вдруг подает голос девушка сбоку, — вы вчера в наш отдел перевелись. Говорят, вас из Святой Стражи поперли.

Разоблачение было быстро.

— Эми! — тихо шипит мой собеседник. — Крылатым нельзя грубить. Даже если она не из Стражи.

Девушка насмешливо фыркает, окидывая меня взглядом и отбрасывает за плечо тяжелую косу.

— Не устал еще подлизываться, Алан? — презрительно хмыкает она. — Подлизывайся, не подлизывайся, испытательный срок тебе это не укоротит, и количество пайков не вырастет.

— Извините, — сконфуженно втягивает в голову бес, оборачиваясь ко мне, — Эми у нас сюда только после экзорцизмов ходит.

— А вы? — не удерживаюсь я от вопроса.

— А он у нас мазохист, добровольно сюда таскается, — шипит Эми с издевкой, обнимая Алана за плечи.

— Это называется сознательность, — тихо рычит бес, сбрасывает с себя руки девушки, а сам кивком головы предлагает мне отойти в сторону.