Счастливчик Леонард - Владимир Корн

Намерения их были очевидны: подняться выше и уже оттуда, разогнавшись по течению реки, взять нас на абордаж. Таким образом, выигрывают они во многом: приблизятся со стороны носа «Ласточки», чей корпус будет заслонять их даже с башни. Ну и сократят время под обстрелом. А возможно, заставят нас сняться с якоря и испытать в протоке судьбу в виде каната. Есть он там или нет – вопрос по‑прежнему оставался открытым. Сколько я ни всматривался своим замечательным зрением, мне так и не удалось обнаружить ни малейших бурунов от протянутой под водой веревки.

– Дорого бы я отдал, чтобы покончить с ним! Причем немедленно, в сей же миг! Только граф Канижио и не вздумает вместе с остальными подняться на борт «Мартисии», чтобы отведать остроту моего меча! Слишком он для этого труслив!

«Остроту вашей сабли , маркиз», – мысленно уточнил я. Кстати, появилась неплохая возможность поправить наши дела за чужой счет. Я избавляю маркиза от его злейшего врага, а он, в свою очередь, посодействует тому, чтобы барон Эльхасио вообще позабыл о случившихся в его замке событиях. Но как маркиз отнесется к моему предложению?

– Дон Франциско, – осторожно начал я, – возможно, мне удастся вам помочь.

– Каким же, интересно, образом, Леонард? – живо поинтересовался де ла Сантисима.

– Попросту пристрелю его из арбалета, – и замер в ожидании: эти благородные весьма щепетильны в вопросах чести. Но нет, в следующее мгновение я от него услышал:

– Вряд ли у вас получится… – Маркиз смерил взглядом расстояние до лодки, в которой находился его смертельный враг. – До него даже из баллисты не достать.

– Я попробую, дон Франциско. Но только в том случае, если этот факт останется между нами. Понимаете, о чем я? – Не хватало мне еще преследований от родственников погибшего в том случае, если маркиз начнет трепать языком…

Есть у меня особый болт, который благодаря своей конструкции обладает способностью преодолеть втрое большую дистанцию, чем обычный. Его особенность заключается в том, что во время выстрела он как бы еще и сам отталкивается от толкателя. Самое простое объяснение в случае с ним звучит так: вас могут подкинуть вверх, но если вы при этом еще и оттолкнетесь ногами сами, то взлетите куда выше.

Беда в том, что такой болт у меня единственный, и потому предстояло сделать выбор между Якобсом и личным врагом маркиза. Ведь убей я Якобса – и разбойники потеряют почти половину своей боеспособности: вряд ли у них найдется равный ему человек. С другой стороны, справься мы с разбойниками, но граф при этом останется жив, он вскоре замыслит другую подлость, которая может оказаться куда неожиданнее. И вдруг случится так, что в тот момент рядом с маркизом снова окажемся я сам и близкие мне люди?

Когда‑то таких болтов у меня было целых три. Наследство от Оскара Пигеля – моего учителя и наставника в нелегком деле охотника за сокровищами. Самого Пигеля давно уже нет в живых: он покоится в земле. Вернее, то, что от него осталось после того, как Оскар попал в огненную ловушку.

Один болт, каюсь, я потратил понапрасну: ну не верилось мне, что он действительно может пролететь так далеко. Хотя в большей степени в том виноват Головешка. Вернее, его сильнейшие сомнения, а также выпитая в компании с ним медовуха. Которую, кстати, он же откуда‑то и принес.

Другой болт спас меня, того же Головешку и Блеза в, казалось бы, безнадежнейшей ситуации. Оставался последний, который берег я пуще глаза. Хотя нет – глаза мне куда дороже: по сути, они единственное мое сокровище.

– Леонард! – Вероятно, сам того не замечая, маркиз ухватил меня за плечи. – Если вы поможете мне избавиться от этого негодяя, я всю оставшуюся жизнь бесконечно буду вам благодарен. И, естественно, нем как могила!

Хорошо все же иметь дело с людьми знатными! Ведь если они того не желают, то неравные им по положению не посмеют без приглашения к ним приблизиться. И потому окружающим нас людям только и оставалось, что догадываться, о чем именно идет разговор.

– Дон Франциско, – все еще мучимый выбором, произнес я, – понимаете, шанс у меня единственный, а наших врагов – двое!

Тем более у вас, благородных, есть и иные возможности свести с кем‑нибудь счеты…

– Надеюсь, с Якобсом мы справимся, – тут маркиз обратил взор к небесам, – с божьей помощью. И вы что, думаете, – словно отвечая на мои мысли, продолжил он, – я не пытался покончить с этим мерзавцем на дуэли? Но разве он хотя бы единожды принял мой вызов? Как бы не так! И этот факт еще раз говорит о его подлинной сущности!

Ну что ж, теперь выбор сделан окончательно.

– В таком случае, дон Франциско, вы должны мне немного помочь.

Тот даже не поморщился от слова «должен»: когда и кому должен был знатный господин? Разве что своему королю.

– Всем чем смогу, Леонард! Что от меня потребуется?

– Мне нужен залп из всего, что только можно. Луки, арбалеты, баллисты… Знаете, громкий такой залп, чтобы в общем хоре невозможно было определить солиста. Иначе от всей нашей таинственности будет мало толку.

– Понимаю. – Маркиз с сомнением посмотрел на лодки, которые как раз поравнялись с «Ласточкой», по‑прежнему держась от нее далеко в стороне.

Он прав: редко какой болт или стрела сможет до них достичь. Но даже если и долетит, обязательно потеряет всю свою убойную силу. И это до ближних лодок. Та, в которой находился граф Канижио, находилась на вдвое большей дистанции. И все же он решился.

– Приготовиться к залпу с левого борта! – громко возвестил маркиз, вызвав обращенные на него удивленные взоры.

Люди не хуже его понимали, что вряд ли получится кого‑нибудь хотя бы поцарапать. Но на то они и приказы, чтобы исполнять их, не обсуждая, и потому все бросились к левому борту.

«Неблагородное дело ты затеял, Леонард, – скорбно вздохнул я, доставая заветный болт. – Чем‑то ты сейчас похож на наемного убийцу».

Но вспомнив о Клер, готовой скорее погибнуть, чем попасть в лапы разбойников, я отбросил всяческие сомнения. Ведь именно граф Канижио и привел их сюда.

Болт этот внешне если и отличался от обычных, то ненамного. Разве что был несколько короче. Но в полете он удлиняется почти на треть. Посередине черенка, который состоит из двух частей, в месте, где они соединяются, есть едва заметное утолщение. Именно там и находится то, что делает болт необычайно дальнобойным. Что именно? Понятия не имею. И разбирать его мне даже в голову не пришло. Гарантированно он придет в негодность, и к чему это мне? Такие болты не под силу сделать даже Алексу вместе с его отцом – это вам не механические человечки. Их находят только в развалинах Прежних, что еще раз говорит о мастерстве умельцев прошлого. Еще болт начисто лишен оперения. И наконечник у него необычной формы: резной и трехгранный, сплошь покрытый мельчайшими отверстиями. Я так понимаю, именно он и стабилизирует в полете снаряд. А в остальном – болт как болт.