Как сделать капитализм приемлемым для общества - Колин Крауч

У нас нет ни малейших оснований для сомнений в способности органов власти и правопорядка вернуть контроль над ситуацией после каждой вспышки возмущения. Вопрос не в этом. Проблема заключается в том, что инновационный потенциал открытого общества непосредственно зависит от неспособности его самых мощных институтов (в первую очередь корпораций и государства) держать ситуацию под своим контролем, т. е. в существовании истинно общественных пространств, которые время от времени приходят в «возмущенное» состояние. Но если никто не желает взять на себя труд по их защите, общественные пространства становятся уязвимыми. Кому можно доверить решение этой задачи, если не государству и другим крупным институтам? Ответ состоит в том, что в данном случае эти институты необходимы как агенты, но не как принципалы. Гражданские группы никогда не отказывались от ответственности за состояние определенных, важных для них частей публичной сферы. Таким образом, у них сохраняется возможность и готовность к наблюдению, критике и мобилизации. Мы уже упоминали об огромном количестве групп, принадлежавших ко всему политическому спектру Великобритании, мобилизовавшихся на защиту государственных лесных угодий от приватизации (см. главу II). Вам не кажется странным, что эти группы доверяли содержание лесов правительству, которое намерено было передать их в частные руки? В действительности они рассчитывали на собственные возможности наблюдать за действиями государства и критиковать его, если оно будет нерадиво относиться к охране лесных угодий. Более всего гражданские группы боялись, что в случае приватизации лесов они лишатся этой возможности. Данный пример в буквальном смысле относится к случаю с «пространством», однако схожая логика полностью применима ко всему диапазону абстрактных пространств – от научных исследований до политических протестов. Когда мы доверяем или рынку, или государству? Тогда, когда уверены, что можем доверять их организации, тому, что они не лишат нас возможности наблюдать, критиковать и мобилизоваться в ответ на предпринимаемые ими действия или происходящие события.

Урок для социал-демократии состоит в том, что никогда не следует позволять своему движению, своей партии, своим профессиональным союзам слишком далеко заходить в поддержке государства, так как это сопряжено с риском утраты важнейших для нее публичных пространств. Точно так же должны вести себя по отношению к рынку неолибералы доброй воли.

Butzbach O. Varieties within Capitalism: The Modernization of French and Italian Saving Banks, 1980–2000. Unpublished PhD thesis. Florence: European University Institute, 2005.

Dahrendorf R. Out of Utopia // American Journal of Sociology. 1958. Vol. 64. No. 2.

Dahrendorf R. Refections on the Revolution in Europe: In a Letter Intended to Have Been Sent to a Gentleman in Warsaw. L.: Chatto and Windus, 1990 (Дарендорф Р. После 1989: Мораль, революция и гражданское общество. Размышления о революции в Европе. М.: Ad Marginem, 1998).

Mazzucatto M. The Entrepreneurial State. L.: Demos, 2011.

Popper K. The Open Society and its Enemies. L.: Routledge and Kegan Paul, 1945 (Поппер К. Открытое общество и его враги: в 2 т. М.: Ника-центр, 2005).

Schumpeter J. Capitalism, Socialism and Democracy. L.: Routledge, 1942 (Шумпетер Й. А. Капитализм, социализм, демократия. М.: Экономика, 1995).

От книг подобных этой читатели ожидают, что основное внимание автор уделит политическим партиям. Я сознательно избегал любых партийных вопросов, поскольку их полнообъемное содержание отвлекло бы внимание политических комментаторов от более глубокого структурного феномена, формирующего направления политики, и от политиков, которым в этой главе будет уделено больше внимания. Идентичность правящей партии – только один из факторов, воздействующих на модели политики, рождающиеся в определенное время в разных местах. Парижские власти всегда будут искать способы более жесткого регулирования финансовых трансакций, чем это принято в Лондоне, даже если в первой столице у власти находится голлистское правительство, а во второй – Лейбористская партия. В силу исторических причин все партии, составляющие политический спектр Франции, являются сторонницами сильной роли государства, в то время как английская экономика в значительной степени зависит от деятельности лондонского Сити. Буржуазные правительства североевропейских стран всегда будут поддерживать более сильное государство всеобщего благосостояния, чем демократические администрации США, так как первые имеют положительный исторический опыт функционирования этой системы, в то время как в Вашингтоне доминируют корпоративные лобби, действующие от имени и по поручению богатых американцев, которые очень не любят платить налоги. Поэтому я хотел отобразить борьбу между различными политическими подходами на уровне более глубоком и устойчивом, чем тот, на котором ведутся избирательные кампании (основывающиеся преимущественно на рекламных лозунгах).

Вторая причина, по которой я не уделял особого внимания партиям, становится понятной, если вспомнить о том, чем заканчивалась предыдущая глава книги. Наличие государства и партий – это необходимое, но не достаточное условие достижения целей социал-демократии. Идея о том, что человек может делегировать политическим лидерам ответственность за решение глубоко волнующих его лично проблем, подразумевает, что никто из политиков не заслуживает такого доверия. Аналогично никто не будет перекладывать свою ответственность за воплощение идеи, в которую верит он лично, на партию (она в лучшем случае включит эту идею в свою программу в качестве одного из пунктов). Социальная демократия должна быть более широким движением, чем партия, тем более что эсдекам, участвующим в тех или иных кампаниях, нередко приходится объединять усилия с людьми, имеющими различные партийные пристрастия или не имеющими их вовсе. Это хорошая новость для граждан, которые хотели бы сыграть отведенную им роль, но не желают участвовать в выборах или медленно подниматься вверх по партийной иерархии. Вы вносите свой вклад в дело социал-демократии всякий раз, когда участвуете в кампании, направленной против отрицательного воздействия маркетизации. Это могут быть призывы к улучшению ужасных условий труда рабочих-швейников в странах третьего мира, или к ограничению воздействия телевизионной рекламы на маленьких детей, или в защиту неких идей, необходимость которых игнорируется рыночными процессами. В последнем случае речь может идти о самых разных, очень далеких друг от друга вещах. Например, о выделении местной общине необходимого ей земельного участка, предназначавшегося для частного строительства. Либо о защите культурного или научного проекта, который ценен уже сам по себе. То же самое происходит всякий раз, когда вы уплачиваете профсоюзные взносы или агитируете знакомого стать членом профессионального союза. В каждом из перечисленных случаев социал-демократия соответствует той роли, которую мы ей назначили, – роли главного борца с крайностями неолиберализма первого и третьего родов.

С этой точки зрения диапазон возможного участия в социал-демократической деятельности, а также в усилиях, направленных на то, чтобы придать цивилизованный характер маркетизации, является очень широким. Доступ к этому делу открыт не только небольшим группам политиков с их советниками и учеными, но и большим массам людей «без отрыва» от их повседневности. Некоторые могут возразить, что многие из перечислявшихся нами вещей делаются совсем не социал-демократами, а людьми, которые следуют своим религиозным убеждениям, являются ответственными гражданами или просто выполняют свою работу. Это не проблема. Организации, члены которых объединены некоей общей идеей (политические, религиозные или любые другие), всегда стоят перед выбором: либо они рассматривают себя как передовой отряд широких масс, как часть более широкого и более аморфного, чем они сами, движения, либо включают в свои ряды только истинных приверженцев более узко определенного проекта. В соответствии с принятым в главе VII подходом я являюсь сторонником первой точки зрения и выступаю против узости и ортодоксальности, против того, чтобы заранее назначать правых и виноватых. Напротив, я всегда готов принять новые прозрения, от кого бы они ни исходили. Неприемлемость неолиберализма обусловлена, в частности, тем, что для выделения различных групп общества используется очень четкий узкий фокус. Но для того чтобы оспорить его положения, мы не хотели бы обращаться к движениям, основанным на сходных принципах, таким как ортодоксальный марксизм или радикальный ислам. Основная критика неолиберализма должна обращаться к многообразию и неопределенности человеческих целей и средств их достижения, что с необходимостью должно отражаться в способе организации конфликта.