Как сделать капитализм приемлемым для общества - Колин Крауч

В то же время многие страны нуждаются в переносе процессов принятия решений на более низкие, чем общегосударственный, уровни. Исторически отличительной чертой социал-демократии как политической силы была четко выраженная централизация в традициях французского якобинства XVIII–XIX столетий, которое очень точно воспринимало группы лиц, отстаивавших местные и сельские интересы, как бастионы консерватизма, выступавшие резко против модернизационных и демократических влияний. Впоследствии эти подозрения распространились на все группы с особыми интересами, находившиеся вне тесных рядов рабочего движения, подвергнутого критике в предыдущем разделе. Эта традиция еще более усилилась в послевоенной Европе, когда католическая церковь, опасавшаяся утраты своего влияния перед лицом светской коалиции либеральных и социалистических сил, отстаивала идею субсидиарности – принятия решений на самом низком из возможных местных уровней – как средства защиты верных Ватикану местных общин. Это заставило социал-демократов и социалистов еще ближе идентифицировать себя с национальным государством. Но, как свидетельствует история самой церкви, которая в прежние времена была наиболее важной централизующей силой Западной и Центральной Европы и за ее пределами, важнейшие социальные группы, преследующие собственные интересы, очень редко характеризуются постоянными предпочтениями относительно центра или локальности либо, как минимум, испытывают потребность в том, чтобы у них были такие предпочтения. Точно так же, как в наши дни некоторые социал-демократические интересы требуют наднациональных институтов, другие нуждаются в местничестве. Это тем более справедливо в том случае, когда маркетизация представляет интересы транснационального капитала, противостоящего имеющим важное значение и большую ценность местным интересам.

Эта книга начиналась с утверждения о том, что социал-демократии большинства европейских стран необходимо отказаться от оборонительных позиций, которые она занимает в настоящее время, и проявить напористость. Закат индустриального общества отнюдь не означает, что эсдеки могут сворачивать свою деятельность. Наряду с «зелеными» движениями они являются единственной политической силой, которая стремится привести капитализм в соответствие с более широкими потребностями общества. (Популистские националистические и расистские движения пытаются произвести впечатление, что они являются критиками капитализма, но на самом деле их программы реформ, точно так же как у их фашистских и нацистских предшественников, ограничиваются требованиями наказаний иностранцев и представителей меньшинств, которые в действительности относятся к числу главных жертв системы.) В начале XXI столетия программа социал-демократии является более обширной, чем когда-либо прежде, так как капиталистическая хозяйственная деятельность, столкнувшись с сокращением обрабатывающей промышленности, ищет новые возможности излечения прибыли и все более настойчиво вторгается в ранее свободные от нее области жизни. Помимо того что социал-демократии необходимы политические партии, способные формировать доминирующие избранные правительства, она имеет возможность использовать массовые действия граждан, разделяющих ее основную цель. Тем самым, с одной стороны, роль партий еще более укрепляется, а с другой – массовые гражданские действия способны отчасти заменить их в случаях поражения на выборах.

Угасание индустриализма сопровождалось сокращением численности классов, поддерживавших социал-демократические партии. В то же время партии получили потенциальный доступ к важным новым силам, порожденным постиндустриальным обществом. В главе VIII мы бегло рассмотрели направления изменений партийной политики, необходимых для учета перспективы женского участия. В главе VII мы так и не ответили на вопрос, какие группы населения могут быть носителями социал-демократии как инновационной и оспаривающей силы. Как представляется, эту роль с легкостью способны взять на себя более молодые поколения. Позиции неолиберализма и социал-демократии позволяют им осуществлять поиск новых стержневых сторонников среди женщин и молодых поколений. Этому способствует упадок традиционного консерватизма, который «не выпускал» женщин из дому, а от молодежи требовал почтения к существующей власти. Неолиберализм предложил обеим группам свободу рынка, но никак не задаром. С точки зрения женщин потенциал неолиберализма резко снизился, так как он отвергает социальную повестку дня и общественные (государственные) услуги, примирявшие жизнь на рынке и дома. Неолиберализм обещал молодым людям, что индивидуальная рыночная свобода позволит им сделать хороший стартовый рывок на пути к взрослой жизни. Но, как становится все более очевидным, в трудовой жизни эта свобода требует quid pro quo подчинения управленческому администрированию и согласия на заключение рискованных трудовых договоров.

Социал-демократия занимает гораздо более прочные позиции среди этих важнейших групп населения, чем ее соперники, но только если рассматривать ее в предлагаемом в этой книге смысле – как движение и набор идей, включающие участие в нем политических партий, но выходящие за их пределы. Я утверждал, что и партии, и профсоюзам необходимо – и они могут себе это позволить – отказаться от ментальности, основанной на сплоченности рядов и централизации, унаследованных из прошлого, когда им приходилось действовать в условиях враждебного общества. Маловероятно, что новые поколения, выросшие в условиях постиндустриального общества, когда-нибудь согласятся с необходимостью дисциплинированного политического поведения, которого требовали от своих членов традиционные партии. Современные партии должны смириться с более свободными разнообразными отношениями, а социал-демократам необходимо рассматривать свою политику не в узком, а в более общем смысле, как политические действия, осуществляемые в самых разных областях жизни. Это положительное движение расширяет возможности каждого из нас. Имеется еще одна причина для того, чтобы приветствовать более свободные, не требующие «вечной» верности отношения между партиями и их сторонниками: степень доверия политическим руководителям и лидерам других организаций будет такова, что они никогда не смогут предать нас. Это особенно справедливо для левых движений. Вспомним хотя бы знаменитое стихотворение Роберта Браунинга «Вождь-отступник» (1845), в котором он обращается к поэту Уильяму Водсворту. Эти строки не раз отдавались эхом в каждом последующем поколении:

За горсть серебра порвал он с друзьями,

За ленту на фрак стал для братьев чужим,

Погнавшись за тем, что отвергнуто нами,

Отверг он все то, чем мы дорожим.

Купившие – с ним серебром расплатились,

Им незачем золото тратить свое;

А было – делились мы с ним медяками,

Горд сердцем, он пурпур считал за тряпье.

…

(Перевод М. А. Донского)

Любое движение будет более устойчивым, если его сторонники относятся к своим лидерам со здоровым скептицизмом и постоянно отслеживают их действия, пока не убедятся, что могут полностью доверять им. Наилучший способ избежать крушения иллюзий заключается в том, чтобы не ставить лидеров на первое место. Для этого движению нельзя складывать все свои «яйца» в корзину результатов деятельности одного (или нескольких) руководителя. Благонамеренным лидерам надо с уважением воспринимать подобное отношение сторонников своего движения, осознавая его ценность; в обществах будущего такое отношение, вероятно, будет единственным, на которое они смогут рассчитывать. Поэтому современная социал-демократия должна положительно относиться к тому, что она превращается в центр требующего пристального внимания, непослушного, но созидательного и честного «семейства» кампаний и движений.