Плевать на все с гигантской секвойи! - Екатерина Вильмонт

– Уговорила! Сейчас приеду!

– Вот и хорошо, съезди проветрись, а то сидишь тут…Смотреть на тебя скучно. Мобильник не забудь! – приговаривала Алюша.

– Да-да, спасибо!

Она отвезла платье Люде и в разговоре заметила, что витринау нее оставляет желать лучшего.

– Вот-вот, мне тоже она не больно нравится. Да все рукине доходят, да и денег, честно сказать, свободных нет. Слушай, Марик, а что,если мы с тобой провернем бартерную операцию?

– То есть?

– Ты мне оформишь витрину, а я тебе за это сошью двашикарных платья из моей ткани, но по твоему выбору? Хочешь вечерние, хочешь длякоктейля или деловые костюмы, а?

– Звучит заманчиво, надо подумать.

– Да чего тут думать? Соглашайся, Марик! Я ведь всеравно с тебя теперь не слезу! Дело выгодное для обеих. И потом, мы сможем другдружке клиентов поставлять, а с каждого клиента станем платить определенныйпроцент. Чем плохо?

– Ну, Людка, ты на ходу подметки режешь! Только несчитай меня все-таки полной кретинкой. Не спорю, два платья в обмен на витрину– предложение справедливое, а вот насчет процентов… Даже самое дорогущее платьене стоит столько, сколько, к примеру, оформление большого офиса или шикарнойквартиры.

– Молодец, Марик, это ты с виду лохушка, а на самомделе ого-го!

– Нет, Людка, я совсем не ого-го, – вдругвырвалось у Марины, – ты даже представить себе не можешь, что со мнойтворится. Все вроде бы у меня хорошо, даже прекрасно, но я живу как сжатаяпружина и все время чего-то боюсь… А с тех пор как Мишу встретила, особенно.Вот казалось бы, живи и радуйся, все есть: сын, любовь, успех в работе, –а я живу в ожидании удара, на что это похоже? Я стала противной, злой, чувствоюмора утратила… Не знаю, что со мной творится… Вот вчера решила начать новуюжизнь, наплевать на все страхи, думаю, надену это сказочное платье, будуцарицей бала, как говорится, и на? тебе…

– Марик, но платье, даже самое сказочное, даже мое, эточепуха! – сочувственно глядя на нее, проговорила Люда. – Расслабься,забудь, наплюй.

– Да не получается, Люда! Вот Миша сегодня еще непозвонил, я умираю от ужаса, что с ним что-то случилось…

– Так позвони ему сама, что за проблемы? У него мобилаесть?

– Есть, но я не хочу звонить…

– Почему?

– Боюсь… Боюсь, что попаду в неподходящий момент и онкак-нибудь не так мне ответит или не ответит вовсе, и я буду воображать всякиеужасы…

– А когда он не звонит, ты их не воображаешь?

– Воображаю, но так есть надежда, что он еще позвонит…

– Ты его любишь?

– Люблю, но и любви этой боюсь… Понимаешь, он из-заменя бросил семью… вообще все бросил… А прожил с женой двадцать семь лет!

– Подумаешь, большое дело! Марик, у тебя что, подругнету?

– Нету, Людка, у меня только друг – Севочка Некрасов.

– Да он же «голубой»!

– Ну и что? Знаешь, какой это золотой человек? Сколькоон для меня сделал, как помогал… А я, свинья эдакая, от любви к Мише со всемисвоими страхами вчера даже не вспомнила о нем, а ведь именно Севка сосватал мнеэту работу… Господи, надо ж быть такой неблагодарной скотиной!

– Слушай, Марик, что-то ты мне не нравишься! Может,тебе к врачу сходить, а? Я лично в это все не верю, но мои клиентки некоторыетаскаются по психоаналитикам… На мой лично взгляд, самое милое дело – взятьбутылочку, обязательно водочки, с хорошим закусончиком, сесть уютненько ипоговорить по душам! Не нашенское это дело – психоаналитики. У нас вместо них –подруги! Очень помогает. Ты говоришь, у тебя нет подруг, вот и дошла черт знаетдо чего! Давай-ка, Марик, поедем сейчас ко мне, посидим, мы хоть и не близкиеподруги, а все же давно знаем друг дружку, так почему ж нам не поговорить подушам? Мне тоже есть на что в жизни поплакаться… У меня с мужиками знаешь какаяпроблема? Вот попадается мне мужик, я в него влюбляюсь как полоумная и начинаюбаловать… И ведь знаю, нельзя этого делать, а все равно… Люблю, жалею, хочу отвсех неприятностей оградить, помочь чем можно, а они меня за это ногами пинают…Как тут быть? Я начинаю вникать в их жизнь, выслушивать их исповеди, они,сволочи, сначала и рады, вываливают на меня всю свою помойку, а потомспохватываются и меня же начинают ненавидеть… Я решила: все, рожу себеребеночка и пошлю папашу ко всем чертям…

– И что?

– Выполнила программу, все получилось… Только ребеночекдауном оказался и прожил три года всего… Вот такие пироги! А ты говоришь… Утебя все хорошо, так радуйся этому, Марик, радуйся! У тебя сын здоровенький?

– Слава богу! Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб несглазить, – постучала по дереву Марина.

– Так прыгай от счастья, дура! Ленку Заозерскуюпомнишь?

– Конечно! Только я ее после школы ни разу не видела.

– А я с ней дружила! И знаю, у нее дочка в пятнадцатьлет наркоманкой стала, умерла от передоза, а Ленка с собой покончила!

– Боже мой!

– Впечатляет? А Фариду Зарипову помнишь, уж какаякрасотка была…

– Почему – была? – еле слышно спросила Марина.

– Потому что замуж за алкаша вышла, а тот ее билсмертным боем и однажды все зубы выбил, челюсть сломал…

– Но зубы можно вставить… – испуганно заметила Марина.

– Зубы можно, но душу новую не вставишь, вот Фарида испилась. В пьяном виде под трамвай попала… Слава богу, насмерть…

Под грузом внезапно обрушившихся на нее чужих несчастийМарина почти физически согнулась. И взмолилась:

– Людочка, хватит, пожалуйста, не надо!

– Впечатляет, да? Ты, Марик, просто с жиру бесишься,понятно тебе?

– Люда, я ведь и сама это понимаю, без всех этихужасов, но ничего не могу с собой поделать… Может, и вправду надо напиться,чтобы пружина разжалась, а?

– Понимаешь, выпить немножко с подругой – оно хорошо, авот напиваться, чтобы пружина разжалась… Лучше не надо! А то вдруг она ивправду разожмется?

– Так хорошо же!

– А если потом опять потянет пружину разжать и опять?Так и спиться недолго…

– Тогда я не знаю… Мне иногда кажется, я сойду с ума, амне нельзя, у меня сын…

– Слушай, а может, у тебя на душе грех какой есть, а?

– Да нет, грехов у меня, наверное, масса, но какого-торокового…

– А может, тайна? Тайна, которую ты свято хранишь и онатебя мучает? А, я угадала? Ты покраснела? Я умная баба, Марик, согласись.

– Это правда, ты, Людка, умная, а я полная дура… Да,есть у меня тайна, только она не моя. Человек, который мне ее доверил, умер…