Королевские клетки - Илья Ганин

Мягко выражаясь, капитан и сержант удивились. Громко и не по уставу. Фрим плюнул на реверансы и сказал:

— Иначе нам могут и денег на пятый взвод не дать. а пока — накинули на год две короны. Только чтобы сама, по желанию! Понятно объяснил?!

Вышколеные вояки не стали комментировать идиотизм командира. Капитан только заметил:

— Народец-то у меня в роте разный…

— Проследишь. — оборвал его Фрим. — Не впервой. И это… в палатке ж ей не спать.

— Есть. — вздохнул капитан.

— Слушаюсь. — буркнул мастер-сержант Рокк.

Так и пошло. Девчонка была для текущего состава пятого маловата, но Рокк и не с таким справлялся. И вот Его Величество задали вопрос.

— Так точно, исполняю в меру разумения, Ваше Величество.

— Ваша оценка — она сможет командовать конным десятком?

— Сейчас?! — полковник вытаращился на Его Величество.

— Нет. В будущем. И не пытайтесь мне рассказывать, что вы ее не оценили, или вам времени не хватило. За тридцать лет службы — вам полчаса нужно, новобранца оценить.

Его Величество поморщился и потер грудь.

Фрим понял, что выкрутиться не удастся, и нехотя пробурчал:

— Лет через пять, ежели доживет… да. Годный офицер может быть. Хоть и баба. Очень годный. В отца пошла. Крутит парнями как… в-общем, легко крутит. Сообразительная.

— Второй Матильды Ивельен из нее не получится?

— Мала она еще, такое оценивать, Ваше Величество. — честно сказал Фрим. — Это как раз лет через пять-десять можно будет смотреть. Да и времена-то все ж таки не те! Дозвольте вопрос, Ваше Королевское Величество?

— Позволяем.

— Ваше Величество, девчонка бойкая, но она ж графиня — как ей потом замуж-то выходить?!

— Прикажем — и выйдет. — Дискуссии король разводить явно не собирался. — Хотите сказать, что у вас в пятом девчонок не бывало?

— При мне — нет, а так-то бывали, конечно…

— Вот так. Хотите спросить — что она потом делать будет? Считаем мы, понадобится принцессам Анджелине и Джолиэтт доверенный капитан охраны. Чтобы верили принцессы ему. Чтобы любили. И друг к другу не ревновали. Самостоятельный. И в постели не охраняющий. Раз уж растет такая дочь у сына друга Нашего. Вот такие вот дела, полковник… спрашивайте, Мы же видим.

Пришлось спросить.

— Ваше Королевское Величество, не моего ума дело, но вот слушок прошел…

— Жив. Здоров. И граф полковник Иртон жив. Вырвались. В Диком Камне сидят — и про это слушок не пойдет. Ясно ли это, шевалье полковник?

— Так точно, Ваше Величество! Дозвольте по полку вопрос?

— Дозволяем.

— Сентябрь на дворе. Меняют ли полк?

— Нет. Зимние квартиры — в селениях под Таралем, конюшни вам временные отстроены, дома… ожидаются.

— Благодарствуем, Ваше Величество!

— Вы говорили с графиней.

Это был не вопрос, а утверждение.

— Так точно.

— Она решила уезжать? Нет… Но говорила об этом… Почему?..

Фрим чувствовал себя очень странно. Его Величество не дожидался ответов. Казалось, он читал его мысли. Просто для скорости.

— Она опасается. Чего?

— Волнений в полку Ваше Величество — сказал полковник. Голову снявши, сережку не жалеют.

— Как его зовут? В ком вы не уверены?

— Мой заместитель. Граф капитан Молле.

— Припоминаем. Через пару десятинок попробуем с этим что-то сделать. Мы не задерживаем Вас, полковник.

Фрим щелкнул каблуками, отдал честь и вышел. Что-ж, ему все подтвердили. И без намеков было ясно, что Его Величество не желают, чтобы его здоровье с кем-то обсуждали.

В королевской карете, по дороге к небольшому загородному поместью, где он оставил Ветерка, Фрим мрачно думал, что хорошо уже то, что наследник сидит в полку "Куницы" Иртона — там его достать трудненько, чтоб не сказать вообще нельзя. Но вот что из этого сообщить графине? В любом случае, он решил довести до нее кое-что о структуре дежурств и постов, измененное после разговора в роще.

Подъезжая вечером к лагерю, он сделал крюк и проехал мимо тренировочных площадок. Возле одной сидел мастер-сержант Рокк и дремал рослый вирманин. Фрим жестом подозвал сержанта.

Сержант без спешки подошел и приветствовал полковника. Фрим спешился, ответил на приветствие и спросил:

— Чего у тебя там творится? — на песчаной площадке другой разбойник, с тремя бусинами в косице, поставив детей в пары, учил их бросать друг друга через себя и падать. Ехидно комментируя в стиле "Что ты локтями машешь? Птичка?"

— Да, орясинам этим скучно — а детям нравится. Оно баловство, конечно, да пускай.

— А чего — баловство?

— Ну, коня потеряй, пику потеряй, палаш про… хлопай, кинжал сломай — и найди у врагов такого же дурачка себе в пару, посередь боя. Баловство.

— Котловые накинула графиня?

— Грех чего говорить, накинула. Мясо три раза в десятинку присылает, на весь взвод. Во как. Только траву всякую сыпать велит.

— Сама? Зачем?

— Нет, через возницу передала. Говорит, вроде болеть меньше будут. В октябре глянем…

Полковник посмотрел на третью пару, в которой мелкая девчонка азартно тягала за локоть белобрысого круглолицего парня. Тот выворачивался, но приходилось ему нелегко.

— Ладно, давай — служи.

Сержант отдал честь, полковник козырнул в ответ и уехал.

Рокк посмотрел ему вслед и пошел назад под дерево. Беспокоится начальство — значит, спрашивают, про девку-то. Во как.

Больно. Как же не вовремя — больно.

Его Величество принимали четырех герцогов и двух графов в Малом Тронном зале. Малым его можно было называть только по сравнению с Большим — в котором, по невнятным воспоминаниям, как-то давали прием на тысячу персон. Обычно Эдоард каждый раз давал себе слово — поручить церемониймейстеру выяснить: был ли такой, и каждый раз об этом забывал.

Конечно, эту предварительную встречу стоило проводить совсем не здесь, а в рабочем кабинете — но Его Величество уверенно полагал, что его внешний вид сейчас герцогам показывать нельзя. Надо бы отлежаться — но когда? Как же не вовремя…

Корона, Ативернский Меч на коленях, мантия — достаточно с них. Они стояли от него метрах в двадцати — двадцати пяти, а он сидел на троне. Столбы света, падающие на него через хитроумные шахты, делали картину величественной, а для герцогов — подавляющей. Заодно — не было видно, когда он морщился, и зеленоватый цвет его "Лика" оставался незамеченным — ехидно подсказывал Эдоард. "Рыла перекошенного" — отвечало Величество.