Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

Уильям К. Джадж (1851–1896), сооснователь Теософского общества

О юности Джаджа известно немногое. Он родился в Дублине 13 апреля 1851 г. Его мать, Элис Мэри Куон, умерла рано, во время седьмых родов. Его отец, Фредерик Джадж, был масоном и интересовался мистицизмом. Уильям смертельно заболел, когда ему было семь лет. В краткой биографии Джаджа говорится, что «врач заявил, что маленький страдалец умирает, затем объявил его мёртвым; однако вслед за этим убитые горем родственники узнали, что дитя выжило…»[370].

Во время выздоровления у мальчика обнаружились ранее никак не проявлявшиеся способности и знания, заставив взрослых недоумевать, где и как он научился всем этим вещам. Он был всё тем же, но в то же время изменился; его семье пришлось узнавать его заново, и хотя он никогда не обучался чтению, с момента его выздоровления на восьмом году жизни он жадно читал все книги, которые мог найти, о месмеризме, френологии, чтении символов, религии, магии, розенкрейцерстве, проявляя особый интерес к Книге Откровений [в Библии] и стараясь раскрыть её истинное значение…

Он был не болезненным, но тщедушным, и в то же время упорным и целеустремлённым не по годам. Эти черты ясно обнаруживаются в одной истории из его детства. Он вместе с другими мальчиками был на берегу ручья. Его друзья поплыли к острову, который находился на некотором расстоянии от берега, и оттуда дразнили и задирали своего младшего товарища, не умевшего плавать… Он бросился в воду, намереваясь добраться до острова или погибнуть. Не умея держаться на плаву, он ушёл под воду, опустился на дно, сделал несколько шагов, поднялся на поверхность, барахтаясь, снова начал тонуть, сделал шаг, другой, повторил этот процесс и таким образом, прикладывая все свои силы, всплывая и погружаясь, молотя руками по воде и при этом задерживая дыхание, он сумел добраться до берега острова, где его, полуживого, вытянули из воды его изумлённые товарищи[371].

Эта бесстрашная, неуклонная целеустремлённость проявилась позже, когда Джаджу пришлось преодолеть серьёзные испытания и трудности, работая в Соединённых Штатах без какой-либо помощи и опоры.

Когда Уильяму было 13, его семья эмигрировала в Соединённые Штаты и поселилась в Бруклине, штат Нью-Йорк. Уильяму удалось завершить обучение, прежде чем начать работать. Со временем он стал клерком в адвокатской конторе Джорджа П. Эндрюса, впоследствии занявшего пост судьи в Верховном суде Нью-Йорка. В апреле 1872 г. он получил американское гражданство, а ещё через месяц был допущен в адвокатуру штата Нью-Йорк.

После смерти Блаватской Джадж написал о своей первой встрече с ней:

Меня привлекли её глаза, глаза той, с кем я, должно быть, был знаком во время своих прошлых жизней. Она посмотрела на меня так, будто узнала с самой первой минуты, и с тех пор этот взгляд никогда не менялся. Она видела во мне не искателя ответов на философские вопросы, бредущего во тьме к свету, замутнённому различными школами и мудрёными теориями, а того, кто долгое время блуждал по коридорам жизни в поисках друзей, способных показать, где сокрыты планы работы. И в ответ на мой призыв она вновь раскрыла мне планы, не пускаясь в объяснения, просто указала на них и приступила к работе. Казалось, будто мы расстались накануне вечером, не завершив дел, предпринятых с общей целью; как учитель и ученик, старший брат и младший, устремлённые к единому исходу[372], с той разницей, что она обладала силой и знаниями, которыми наделены лишь львы и мудрецы. Так, став её другом, я тотчас же почувствовал себя в безопасности. Насколько мне известно, другие с подозрением смотрели на облик, за которым не могли узреть душу, и хотя они вправду приводили множество доказательств, вооружившись которыми, можно растоптать и мудреца, и бога, лишь их слепота не позволила им рассмотреть львиный взгляд и алмазное сердце Е. П. Блаватской[373].

По словам близкого друга, Джадж часто говорил, что «его осознанное существование началось лишь тогда, когда он узрел разоблачение „Изиды“»[374]. Так Блаватскую называли её близкие знакомые в Нью-Йорке.

Листая альбом для вырезок Блаватской, можно наткнуться на следующую заметку, написанную ею в июле 1875 г.: «Из Индии получено указание основать философско-религиозное Общество и выбрать ему имя – а также избрать Олькотта»[375].

7 сентября 1875 г. 16 или 17 человек присоединились к Блаватской в её жилище по адресу Ирвинг Плейс, 46, чтобы послушать лекцию Джорджа Фелта, инженера и архитектора, об «Утерянном каноне пропорций египтян, греков и римлян»[376]. Выступление было принято с большим воодушевлением, и Олькотт написал на клочке бумаги: «Хорошо было бы создать общество для подобных изысканий, не правда ли?» Через Уильяма К. Джаджа он передал эту записку Блаватской, и та согласно кивнула. Джадж предложил избрать Олькотта председателем общества, а тот, в свою очередь, предложил назначить Джаджа секретарём. На этом было решено отложить собрание до следующего вечера.

Заметка о первом собрании появилась в нью-йоркской газете, а позже была перепечатана в издании Эммы Хардинг Бриттен «Чудеса девятнадцатого века», откуда взят следующий отрывок:

Недавно в Нью-Йорке было учреждено движение особого значения. Основным организатором общества, позже названного Теософским, стал полковник Генри С. Олькотт[377]. Его создание не было запланировано заранее, о нём было объявлено вечером 7 числа в апартаментах, занимаемых госпожой Блаватской, в присутствии 17 дам и господ, собравшихся ради встречи с мистером Джорджем Генри Фелтом, чьё открытие геометрических фигур в египетской каббале можно считать одним из самых удивительных прорывов человеческого интеллекта. В числе присутствующих были несколько высокообразованных и влиятельных людей. Аудиторию Фелта составляли главные редакторы двух религиозных изданий; сооснователи двух литературных журналов; доктор юридических наук из Оксфорда; почтенный еврейский учёный и известный путешественник; автор редакционных статей одной из нью-йоркских утренних газет; президент Нью-Йоркского общества спиритуалистов; мистер К. К. Мэсси, гость из Англии [адвокат высшего ранга]; миссис Эмма Хардинг Бриттен и профессор Бриттен; два нью-йоркских адвоката помимо полковника Олькотта; партнёр одного издательства в Филадельфии; известный врач профессор Сет Пэнкост и, главное, сама госпожа Блаватская[378].