Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

Рис. 7. Оригинал протокола первого заседания Теософского общества в Нью-Йорке, 8 сентября 1875 г. (Архив Теософского общества, Пасадена, Калифорния.)

Кроме тех, кто был перечислен в предоставленном отчёте, свидетелями основания общества являлись также Уильям Ливингстон Олден, автор редакционных статей «Нью Йорк Таймс», Джон Сторер Кобб, редактор «Новой эры», периодического издания реформистских иудеев и Чарльз Содеран, научный редактор «Американ Библиополист» и высокопоставленный масон.

На следующих заседаниях был разработан регламент общества и избраны члены правления. Олькотта избрали президентом, а профессора Пэнкоста и Джорджа Фелта – вице-президентами. Блаватская согласилась исполнять обязанности секретаря-корреспондента, Содеран стал библиотекарем, а Джадж юрисконсультом. Выбрать название для общества оказалось нелёгким делом. Наконец, листая словарь, Содеран наткнулся на слово «теософия», которое было единогласно одобрено.

Многовековая история этого термина восходит к неоплатоникам. Позже он использовался христианскими мистиками[379]. Термин «теософия» образован от греческих слов «теос» – «бог» и «софия» – «мудрость», означая, таким образом, богоподобную мудрость или, как говорит Блаватская, «Божественную мудрость, подобную той, которой обладают боги»[380].

Пытаться найти более точное объяснение этого термина – неблагодарное занятие, как подметил профессор Ральф Хэннон в статье на эту тему:

Вопрос «Что есть теософия?» с самого начала играл значительную роль в истории Теософского общества. В первом же выпуске «Теософиста» госпожа Блаватская написала длинную статью, ответив на него. Позже её примеру пытались последовать многие другие. Мне неоднократно задавали этот вопрос как члены общества, так и те, кому это просто было интересно. Боюсь, к моим ответам всегда примешивалась определённая доля сомнения в собственных силах. Лишь недавно я начал понимать, что прикладывал слишком много усилий. Ответ, как это всегда и бывает, кроется в иерархии; многоуровневой системе, ограниченной лишь нашими способностями к осмыслению. Другими словами, «Что есть теософия?» – это коан. Дзен-буддизм учит, что «коан – это формулировка… указывающая на высшую истину. Коан нельзя разгадать с помощью логических обоснований, это можно сделать, лишь пробудив более глубокие уровни разума, чем дискурсивный интеллект»[381].

Профессор Хэннон открывает свою статью отрывком из сочинения Джаджа:

Сила теософии заключается в том, что ей нельзя дать определение. Это означает, что эволюция, медленно продвигаясь вперёд, откроет новые истины и новые аспекты старых истин, таким образом полностью исключая существование догм или «недвусмысленных определений»[382].

Тем не менее как практическая, этическая философия, Теософия имеет определение, как указывает Е. П. Блаватская в письме к ежегодной конвенции американских теософов 1888 г.:

Многие из тех, кто слышал об Обществе, сами того не ведая, являются теософами; ведь сущность теософии заключается в идеальной гармонии божественного и человеческого в индивидууме; в проявлении его божественных качеств и стремлений и их преобладании над земными, животными страстями. Доброта, отсутствие дурных чувств или себялюбия, милосердие, доброжелательность ко всем существам и совершенная справедливость к себе и другим людям являются её основными чертами. Тот, кто учит теософии, проповедует евангельскую доброту, и столь же верно обратное – тот, кто проповедует доброту, учит теософии[383].

В другом источнике она замечает, что «между христианскими церквями и нашим Обществом есть одно весомое различие: каждый крещёный ребёнок или взрослый считается христианином, тогда как мы всегда разделяли такие понятия, как теософ и просто член ТО. По-нашему, теософом является тот, для кого теософия становится источником жизненной силы»[384]. Как-то раз она перефразировала выражение «тот красив, кто красиво поступает» следующим образом: «Теософом является тот, кто поступает по-теософски»[385].

Можно задаться вопросом, какую практическую пользу принесло теософское общество, преследуя свои цели. В том же самом письме 1888 г. Блаватская отвечает на этот вопрос:

Теософы непременно являются друзьями всех движений в этом мире, и интеллектуальных, и практических, во имя улучшения положения человечества. Мы друзья всех тех, кто борется с мраком, с жестокостью в отношении животных, с несправедливостью к женщинам, с продажностью в обществе и правительстве, хотя мы и не вмешиваемся в политику. Мы друзья тех, кто занимается благотворительностью, кто стремится хотя бы немного облегчить груз нищеты, обрушившийся на бедных. Однако, будучи теософами, мы не можем всецело отдать себя ни одной из этих великих задач. Мы можем сделать это как отдельные индивидуумы, перед теософами же стоят более великие, важные и куда более сложные цели…

Функция теософов заключается в том, чтобы открыть сердца и умы людей для милосердия, справедливости и щедрости, свойственных царству человека и естественных для него, когда в нём в достаточной степени развиты человеческие качества. Теософия учит человека-зверя быть гуманным человеком; научившись думать и чувствовать так, как это подобает делать человеческому существу, они будут поступать по-человечески, и тогда милосердие, справедливость и щедрость станут совершаться всеми спонтанно[386].

Теософское общество преследует три цели, которые уже были перечислены в Предисловии. Они звучат следующим образом:

1. Сформировать ядро всеобщего братства человечества, без различия по признаку расы, вероисповедания, пола, касты или цвета кожи.