Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль

в квартиру. – Ты почему телефон выключила? И молчишь? И вообще, ты с Эллой… – начала отчитывать, да запнулась. – Что с твоим лицом?

– А что с ним? – шмыгнула я носом, приглаживая ладонью волосы на голове. Полагая, что проблемы у меня сейчас не только с лицом.

– Ты ревела?

– Ну-у-у… – протянула, усмехнувшись, – если только самую малость.

Всего-то уже пятый час подряд. Погодите… или шестой? Не помню, сбилась со счета. Но подруге я это говорить не стала.

– А ты в курсе, что тебе нельзя нервничать?

– А ты в курсе, что меня подставили и уволили.

– Ч...что? Кто посмел?! – выпала Сонька, грозно уперев руки в бока.

Я в ответ красноречиво всхлипнула.

Ну вот, опять начинается… Как обычно это бывает, когда ты, уже вдоволь наревевшись и едва-едва успокоившись, чувствуешь, что рядом появился человек, который тебя сейчас пожалеет, то внутри снова разливается горячая обида на несправедливую судьбу, и ты вновь начинаешь рыдать, выжимая остатки жидкости из своего организма. Вот и я… начала.

– Та-а-ак, давай, пошли! – услышав мой вой, скомандовала Сонька. – Буду тебя чаем отпаивать и в чувства приводить, а ты мне тем временем все расскажешь. От и до. Поняла?

Поняла.

И следующие два часы у меня ушли, чтобы сквозь слезы и всхлипы, икания и трясучку поведать Соньке о случившемся. Начиная со вчерашнего дня и просьбы Эллы.

Рассказывала я сбивчиво и торопливо, путалась, запиналась, замолкала и теперь сомневалась, что подруга хоть что-то поняла из моего рассказа, но та задумчиво крутила в руках кружку с остывшим чаем и явно что-то прикидывала в уме.

– Сонь… – позвала я тихонько, – все совсем плохо, да? Скажи, что я непроходимая, безмозглая неудачница.

– Более чем! – обрадовала меня подруга, выдав свое умозаключение. Правда, тут же добавила:

– Но я на твоем месте не стала бы лить слезы. Троицкого надо спасать.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, смотри, если бы ты не рыдала и не жалела себя весь день напролет, то поняла бы, что крыса-то так и осталась на фирме. А Мирон и компания думают, что от нее…

– То есть меня.

– Да, – кивнула Сонька, – что они избавились от информатора своих недругов.

– А это значит, – кивнула уже я, задумавшись, – что рано или поздно недоброжелатели снова что-нибудь выкинут. А так как Мирон сейчас нового подвоха ждать не будет…

– Следующая диверсия станет решающей! – договорила за меня Сонька и задумчиво отхлебнула чая. – Дерьмовенько…

– Я настолько ушла в свои страдания, что об этом даже не подумала! – выдохнула я сокрушенно, припечатав ладошкой по столу так, что ложки в кружках звякнули.

Слез тут же как ни бывало, их место заняла просыпающаяся из глубин души злость. Я даже челюсти сжала от досады!

– Вот бы я этих заговорщиков… гр-р-р!

– Какое счастье, что у забывчивой тебя есть я! – подмигнула подруга, – кстати, ты говорила, что там в управление метит братец твоего Мирона?

– Не моего, Сонь, и да, кажется. Метит или нет, не знаю, решение будет за их дедом, который должен был приехать на благотворительный вечер с презентацией в пятницу. Думаешь, это он Миру палки в колеса вставляет? Брат?

– Скорее всего. А судя по тому, какие там нагнетаются тучи над всем так нужным директорским креслом, бить будут снова по больному. То есть по репутации. Скажи, а эта коллекция и вечер, они слишком важны для фирмы? – подалась вперед Сонька, пытливо уставившись на меня.

Я удивленно вскинула бровь, но, кажется, уловила нить ее рассуждений.

– Насколько я могу судить за свою непродолжительную карьеру, да. Это ежегодный традиционный вечер, на котором собирается крупная сумма пожертвований для благотворительных фондов. Плюс была проведена огромная рекламная компания коллекции, о которой теперь разве что ленивый не знает.

– То есть ожидания от этого вечера ого-го какие!

– Точно.

– А еще ты говорила, что дед до ужаса консервативен и не любит грязи вокруг своей семьи?

– Верно.

– И что у нас получается? Планировалась сенсация, которая опорочила бы в глазах общественности Мирона. Но-о-о, – протянула Сонька, – с сенсацией пролет. И была ли она вообще, вот вопрос.

– Думаешь, ее никогда и не было? Просто Элле нужен был предлог, чтобы меня туда отправить?

– Вероятно. А может быть, тот, кто за всем этим стоит, и сам не знал, а просто пустил слух наобум. В надежде, что осиный улей растрясет и какую-то гадость да вытащит на свет. М-м?

– Может быть. Если во главе всего этого безобразия и правда братец Троицкого стоит, то неудивительно, – фыркнула я, уже заочно недолюбливая этого гада.

– Как бы там ни было, с сенсацией на срослось. Котик наш чист и непорочен, как невинная дева, – улыбнулась Сонька, а я вот, наоборот, поморщилась. Интересно, я когда-нибудь перестану чувствовать себя такой поганой обманщицей?

– То есть, – продолжала увлеченно подруга, уже подскочив на ноги и прохаживаясь по кухне, – первый удар – промах. Они нанесли второй – провал важного контракта. Репутация фирмы подмочена, а Мирона так и вообще… у-у-ух, и теперь за ними остался третий удар. Финальный. На который заговорщики возлагают все надежды.

– Срыв благотворительного вечера? – охнула я. – Думаешь, попытаются что-то выкинуть на презентации?

– Как вариант. Например, ее украсть, эту презентацию новой коллекции. Досадный промах, который, может, и не фатален, но показывает “Т и Ко”, а в частности генерального директора, не с лучшей и не с самой организованной стороны. Или, – вспыхнула Соня, – что еще хуже, подменить счета и отправить деньги не на благотворительные фонды, а…

– Но это же дети!

– У таких тварей, которые играют так грязно, нет ничего святого. Зато представь, как Мирон будет выглядеть в глазах общественности?

– Это будет конец.

О-о-ох…

– Именно. Оба инцидента практически друг за другом, такого репутация фирмы не переживет. Вернее, у акционеров будет повод двинуть Мирона с директорского кресла, и даже деда его слушать никто не станет. Да и сам старик, наверняка, после такого в приемники предпочтет назначить того фиг-знает-как-его-зовут-братца. Бинго!

Я поморщилась, устало потирая виски, в которых с бешеной скоростью пульсировала кровь. Меня снова начало слегка мутить, а в теле гуляла ужасная слабость. Может быть, потому, что