Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970-3 сентября 1971) - Ростислав Долгилевич

Далее Джеклинг заявил, что советский проект в своей части II не содержит никаких обязательств по доступу, ни совместных, ни индивидуальных. Предусматривается лишь передача Советским Союзом заявления ГДР, которое в свою очередь смутно и подтверждает лишь готовность ГДР вступить в переговоры с ФРГ. И даже в этом случае нет гарантий того, не изменит ли ГДР в ходе таких переговоров свои требования и не откажется ли она от своих обещаний. В результате применяемой советской стороной схемы все понятие договоренности в пакете ставится таким образом с ног на голову. Положения общей части подчиняются приложениям, а приложения — соглашениям между немцами. Роль ГДР тем самым ставится выше роли четырех держав. Вряд ли советская сторона может всерьез предположить, что три державы целый год вели переговоры, чтобы в конечном итоге придать соглашению такую конструкцию[501].

Содержание советских предложений по доступу и их конкретные формулировки, продолжал английский дипломат, также создают препятствия для западных держав. В них речь идет о транзите, осуществляемом на основе общепринятых международно-правовых норм. Западная сторона использует термин «доступ», поскольку термин «транзит» акцентирует роль ГДР. Три державы, однако, готовы к поиску взаимоприемлемого компромисса и могли бы предложить такие формулировки, как «передвижение» или «сообщение». Они готовы рассмотреть и другие нейтральные формулировки. Что касается ссылок на международное право, то, заявил Джеклинг, США, Англия и Франция считают их неприемлемыми и вводящими в заблуждение, поскольку положение Берлина имеет особый характер. Все четырехсторонние соглашения по Берлину не содержат никаких ссылок на общепринятые международно-правовые нормы — они сами по себе создают международно-правовую практику в этом районе. Возможное новое соглашение также создаст международную практику для области, на которую оно распространяется[502].

Английский посол в Бонне сказал одновременно, что в советском проекте везде имеются неясности, когда речь заходит о пунктах назначения доступа, кроме упоминания «западных секторов», а также об участниках соглашения о доступе, кроме ГДР. Стороны же имеют дело с движением между западными секторами и ФРГ, и только между ними.

Такое движение, напомнил Джеклинг, уже было предметом четырехсторонних соглашений в мае и июне 1949 г. На особый характер этого сообщения не могут повлиять соглашения СССР с восточногерманскими властями. Эти соглашения не могут повлиять и на советскую ответственность[503].

Джеклинг напомнил, что советская сторона ранее говорила о беспрепятственном сообщении на основе благоприятствования. Теперь же, подчеркнул он, «она говорит в своем проекте лишь о бесперебойном транзите. Это тоже шаг назад»[504].

Английский дипломат напомнил также о пяти советских предложениях по доступу от 10 декабря 1970 г., которые характеризовались как большая уступка. Сейчас же в советском проекте, продолжал Джеклинг, от них осталось лишь одно. Нет, в частности, пункта о безостановочных поездах. Вместо этого подчеркивается требование о сохранении контроля за движением и предлагается западным державам санкционировать этот контроль. Западные предложения имеют целью сделать контроль излишним, а советская сторона никак не реагирует на это[505].

По мнению Джеклинга, в советском проекте структура тех частей соглашения, которые касались сообщения внутри города, также подчиняла положения общей части дискуссиям между немецкими сторонами, то есть внутригородские переговоры ставились на первый план. Что же касается существа этой части договоренности, то, напомнил английский дипломат, советский посол и его эксперты неоднократно говорили, что советская сторона сможет во многом удовлетворить западные державы. Но это не нашло отражения в советском проекте. В нем нет общего обязательства на этот счет, как это имеет место в западном документе, а ссылки на ГДР и ее столицу несовместимы с позицией трех держав[506].

В заключение посол Англии в ФРГ сказал, что он так подробно остановился на этих вопросах, поскольку западные державы заинтересованы в договоренности, однако они не могут согласиться с ухудшением их позиции в этом районе. Что касается других вопросов, добавил Джеклинг, то если они и не были упомянуты, то это вовсе не означает, что английская сторона согласна с тем, как они изложены в советском проекте[507].

Выступивший затем К. Раш заявил, что считает целесообразным полностью изложить точку зрения трех держав. Для того, чтобы закончить изложение предварительных замечаний, начатое послами Англии и Франции, он начал с формулировок советского проекта, касавшихся связей ФРГ и Западного Берлина.

По сравнению с документом трех держав от 5 февраля, отметил американский дипломат, большое значение имеет тот факт, что в советском проекте эти вопросы поставлены на первое место. Это является отступлением от прежних советских представлений. Кроме того, формулировки этой части находятся в контрасте с советскими предложениями о доступе и передвижении внутри города, где все расплывчато и неясно в отличие от четких советских формулировок в отношении обязательств трех держав в Западном Берлине[508].

Выдвигаемые советской стороной в этой связи требования, продолжал Раш, изменили бы баланс договоренности в пользу советских интересов. Связи между ФРГ и западными секторами трактуются в советском проекте исключительно в отрицательном смысле. В нем нет серьезных попыток установить равновесие между положительными и отрицательными моментами. Более того, отношения между ФРГ и Западным Берлином регулируются таким образом, который заменил бы существующую с разрешения трех держав обстановку совсем иной обстановкой, созданной по решению четырех держав[509].

Кроме того, сказал Раш, формулировки части II, параграфа I содержат общие запреты, которые ограничили бы власть трех держав. Это явилось бы источником разногласий и трений в будущем. В приложении № 1 нет ссылки на консультации с ФГ в отличие от соответствующих приложений, касающихся ГДР, где ее роль подчеркивается, в частности, в приложениях № 2 и № 3. Первый абзац приложения № 1 содержит неточную и всеохватывающую формулу, запрещающую всякую деятельность федеральных и земельных органов в западных секторах, на принятии которой советская сторона вряд ли рассчитывает. Это не серьезная цель. В советском проекте весьма не хватает описания характера власти трех держав в западных секторах, хотя это и имеет важное значение. Пункты 4 и 5 приложения не связаны с отношениями западных секторов с ФРГ. К тому же три державы строго выполняют свои обязательства в этих вопросах[510].