Мужчина из моего прошлого - Инна Инфинити

Игорь задаёт те же самые обвинительные вопросы, которыми задавалась и я с момента встречи с Димой. И да, все это по-прежнему можно предъявить Соболеву. Но все-таки Дима ничего не знал…

— Он имеет право общаться с Владом. Он не бросал его, — произношу с отчаянием, прекрасно понимая, как Игорь отреагирует.

Муж молчит, а я кожей чувствую всю тяжесть этого молчания. Атмосфера в комнате накаляется, начинают сверкать искры.

— Это еще не все, — добавляю.

— Мне даже страшно представить, что еще ты собираешься сказать, — хмыкает.

— Я думаю, нам с тобой лучше пожить отдельно, — с губ срывается вторая порция страшных слов.

Игорь моментально меняется в лице. Если с самого начала муж был расслаблен, то сейчас напрягся каждый его мускул.

— Что, прости?

— Я приняла решение переехать от тебя в свою квартиру, — чувствую, как страх снова окутывает меня с головой.

— Ты несёшь какой-то бред! — зло выплевывает. — Даже слушать это не хочу. Все, Соня, разговор окончен, — Игорь снова тянется к научному журналу. — Мы уже все обсудили, мне нечего добавить. Твой бывший пусть идет лесом и больше не звонит тебе, иначе я сам ему позвоню. Я вообще не понимаю, зачем ты с ним общаешься. У меня до тебя тоже была девушка, но я же не созваниваюсь с ней. У нас своя жизнь и своя семья. Ты нашла Владику репетитора по английскому? Возможно, нам следует ускорить переезд в Израиль, слишком долго ждать до сентября…

— Я изменила тебе с ним, — последняя порция страшной правды срывается с губ.

Ну вот и все…

В комнате повисает гробовая тишина, но в ушах у меня звенит так громко, будто бомба взорвалась. Игорь замирает с журналом в руке и медленно поднимает на меня ледяной взгляд синих глаз.

Я чувствую, как сужается комната. Стены сдавливают меня, ломая кости. В ушах продолжает звенеть, будто где-то неподалёку что-то взорвалось. Перед глазами все расплывается, предметы превращаются в пляшущих мурашек. Хватаюсь за быльце кресла, чтобы не потерять сознание.

— Что ты сказала? — могильным голосом уточняет Игорь. — Я не расслышал.

Слезы крупными градинами скатываются по щекам. Ощущение — будто мир рухнул. У меня больше нет сил повторить свои слова. Игорь прожигает во мне дыру, ждет, когда я снова это произнесу. Но я просто не могу.

— Я еще раз спрашиваю: что ты сказала?

Молчу, потому что в горло будто стекловаты насыпали. Тогда Игорь поднимается с дивана и грозно приближается ко мне. Сжимаюсь в комок, боясь того, что будет дальше. Игорь берет меня за предплечья и рывком поднимает на ноги. Его синие глаза почернели и сузились.

— Я требую, чтобы ты повторила.

— Ты все слышал, — выдавливаю сквозь парализованное горло.

Лицо Игоря искажается гримасой ужаса. Бледнеет до цвета белой больничной простыни. Он так сильно сжимает мои предплечья, что совершенно точно останутся синяки. Мне больно, но я не рискую даже пикнуть.

— Как ты могла… После всего…

Игорь резко выпускает меня, и я валюсь на пол, потому что ноги меня не держат. Громкие рыдания рвутся наружу, хорошо, что в комнате ребенка громко работает телевизор с мультиками, и он не слышит, как я плачу.

Игорь стоит ко мне спиной, ссутулился, сжимает кулаки, как будто готовится к удару. А в следующую секунду он резко разворачивается и со всей силы бьет по стеклянной дверце мебельной стенки. Я вскрикиваю в ужасе, осколки с громким грохотом сыпятся на пол и на меня.

— Какая же ты сука, Соня, — выкрикивает. — Сука и тварь.

Я сижу в маленьких осколках и боюсь пошевелиться, иначе поранюсь. Волосы, руки, ноги — все в стёклах. С правого кулака Игоря стекает кровь.

— Тварь! — и в следующее мгновение он бьет кулаком по второй дверце.

Меня снова засыпает стёклами. Инстинктивно попытавшись их с себя струхнуть, я больно раню ладони. По ним теперь тоже сочится кровь, мелкие осколки попадают в ранки. Чувствую жжение на лице, на шее, на ногах. Должно быть, там стекла тоже порезали мне кожу.

— Прости, — сдавленно рыдаю. — Я старалась сохранить нашу семью. Но не вышло…

— Засунь себе свое «прости» знаешь, куда? Ты неблагодарная тварь, которая после всего повела себя, как типичная дешевая шлюха. Ты мне противна и омерзительна.

Каждое слово Игорь выплевывает, словно порцию змеиного яда. Я всеми фибрами души чувствую его ненависть и агрессию.

— Я сама себе противна…

— Сбылась твоя мечта, да? Он жив? Больше не придется рыдать по ночам в ванной?

Что? Неужели Игорь всегда слышал? На протяжении всех лет нашего брака слышал?

— Ты просто неблагодарная дрянь, — повторяет.

— Прости…

Каждое мое движение в осколках отдает режущей болью. Я боюсь шевелиться, чтобы не добавить себе ран. Даже не могу вытереть кровоточащие ладони, потому что тогда загоню осколки еще глубже под кожу.

— Ненавижу тебя, сука! — кричит во все горло. — Ненавижу!

— А что вы делаете? — неожиданно дверь в комнату приоткрывается и заглядывает голова Владика.

О, нет! Боже, только не это.

— Влад, иди к себе! — командую. — Немедленно закрой дверь!

Но сын замер и с ужасом в глазах глядит на меня в крови и стёклах. А затем поднимает перепуганный взгляд с немым вопросом на Игоря.

— Завтра, чтобы ноги твоей здесь не было, — это последнее, что Игорь говорит мне.

Обходит ребенка и через пару десятков секунд хлопает входной дверью.

Я продолжаю сидеть на полу в осколках и растерянно глядеть на ребенка. Силы подняться появляются, только когда Владик начинает хныкать.

— Сыночек, не плачь, — испуганно прошу и пытаюсь встать на ноги.

По неосторожности, я опираюсь ладонями на пол, из-за чего тут же загоняю в кожу новые частички стекла.

— Ай, — не сдерживаюсь, чувствуя острую боль. А потом я становлюсь на осколки и ступнями.

Это так больно, что из глаз брызжут новые слезы. Владик в свою очередь начинает хныкать еще громче. Один маленький шаг, второй, я еле дохожу до сына. Стекла вонзились в ноги, я почти не могу идти.

— Зайчик, не плачь, — прошу Влада, прижимая к себе, а сама реву белугой. — Пойдем.

Разворачиваю ребенка и вывожу из комнаты. Я могу ступать только на носочках, иначе от каждого шага ступни разрывает. Закрываю в зал дверь, чтобы ребенок не видел разбитую мебель.

— Ма… ма… — заикается в слезах. — У… тебя.. кровь…

Оглядываю себя. Ладони все в крови, я оставила следы даже на футболке Влада. Белые носки на ногах тоже покрылись багровыми пятнами. Доковыляв до зеркала в прихожей, смотрю на свое отражение и немею от ужаса. На лице и шее ссадины, из которых тоже сочится кровь. Она смешалась со слезами и вместе с тушью размазалась по всей физиономии.