Моё имя - Анастасия Соболева

бы я, в какие страшные кошмары однажды превратится эта, на первый взгляд, счастливая картинка.

Но, конечно же, я ничего об этом не знала. Судьба, отринутая мною много лет назад, отказалась давать даже малейший намёк на то, какая буря ожидает нас троих в будущем. И не могу сказать, что это было несправедливо… Ведь, как-никак, только благодаря этому я и выжила. Знай я тогда правду о нашем будущем, то наверняка раскрыла бы тёплые объятия Сирила и полетела бы вниз, ослепив его блаженной улыбкой: всё лишь затем, чтобы не допустить будущее в том виде, в котором оно собиралось нас посетить.

Глава 6. Когда весь мир против тебя

Тук-тук.

Двигаясь в направлении замка и кромсая напополам стаи туманно-бледных облаков по пути, я прижимал её как можно ближе к себе. Она же, словно ребёнок, пару секунд назад впервые открывший свои хрустально-чистые глазки, смотрела на меня доверительно и смущённо в равной степени. Лететь я старался медленно, да к тому же выбирая самые длинные и заковыристые маршруты. Всё это вовсе не оттого, что большая скорость могла навредить Аде (хотя и это тоже), а потому, что тяжесть в моих руках была слишком приятной, и я хотел, хоть и на немного, но продлить время её существование.

Тук-тук.

Какой приятный звук. Это её сердце бьётся? Или же моё? А, может, они бьются вместе? Никогда бы ни подумал, что несколько ударов, несущих в себе саму жизнь, могут настолько сильно согреть не только тело, но и душу.

Тук-тук.

Неужели я действительно собственноручно хотел прервать это сердцебиение? И что только на меня нашло? Конечно, я король и всегда получаю то, чего хочу, но… Ада с самого начала была исключением из правил. Скорее всего, главной ошибкой было считать, будто, став моей личной служанкой, одновременно с этим она стала и моей собственностью. Правда в том, что Ада не может принадлежать никому и, возможно, именно это и притягивает меня к ней так сильно.

Идиот! Как ещё тебя назвать? Её убийство — не то, что ты смог бы себе простить. Уверен, оно преследовала бы тебя в самых жутких кошмарах куда чаще, чем смерть Наоми или же Михо.

— У тебя такой задумчивый вид, — прошептала девушка, лишь слегка шевеля губами, — всё в порядке?

— Да, в полном, — соврал я без толики сожаления, ведь, как-никак, меня всегда учили, что королю не пристало показывать слабость. — Между тем: как тебе Аксилла?

Несколько десятков секунд Ада тянула с ответом, и, приложив средний палец к верхней губе, смотрела в никуда. Я догадался о том, что она подбирает нужное слово, и не стал прерывать её размышления.

— На самом деле даже не знаю. Необычно… пожалуй.

— Что ты имеешь ввиду?

— Я давно не видела таких больших и процветающих мест, и теперь само их существование кажется мне странностью. Слишком долго я бродила разрушенными городами, фундаментом для которых служили лишь душераздирающие крики и детские слёзы. Поэтому-то и говорю, что видеть нечто подобное слишком уж необычно, но, знаешь, в то же время, пожалуй, и поразительно.

Она не улыбалась, но её глаза блестели ночными звёздами. Хрупкое человеческое тело было лёгким, как первый декабрьский снег, а рука, которой она обвивала меня за шею, обжигала своей нежностью.

Какой же я дурак! Я знаю Аду лучше кого бы то ни было, и всё равно позволил себе сомневаться в ней. Даже после того, как той тёплой летней ночью она смогла разрушить клетку, о существовании которой никто до этого и не догадывался. Благодаря ей вот уже несколько дней меня не беспокоят ночные кошмары, да и лицо матери на протяжении дня я начинаю видеть всё реже и реже. Ада и не думала предавать меня, а я чуть было не совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. Чёрт бы побрал тебя, Лудо, и эти твои «предательство», «она — шпион» и «вы не можете оставить всё как есть» за компанию.

Хотя кого я обманываю? Тот, кто поверил в ложь, виноват не меньше того, кто её произнёс.

— Сирил… Ты всё ещё злишься на меня? — избегая прямого зрительного контакта, весьма неожиданно спросила моя спутница.

— А… что? Ты о чём это? — будучи весь в своих мыслях, изначально я даже не понял сути вопроса, а потом… — Нет, конечно же, нет! Не говори ерунды, Ада. Теперь уже всё в порядке.

— Правда? Тогда ладно. Просто у тебя было такое лицо… Вот я и подумала.

— Я об Аксилле думал, — первая ложь, что пришла мне в голову, — жалко, что ты увидела только Нижнюю её часть: Верхняя куда больше и красивее. Конечно, туда просто так никого не пускают, но ничего! В следующий раз я сам устрою тебе экскурсию по нашей столице. Уверен, увидев настоящее лицо Аксиллы, ты поразишься до глубины души.

— В хорошем смысле или же в плохом?

— Хм, пожалуй, я смолчу, если ты не против. Хочу, чтобы ты сама дала мне ответ на этот вопрос.

Кончики рта Ады слегка приподнялись, оставив на лице не улыбку, но её тень. И как только она догадалась о том, что именно я имею в виду? Эта девушка, даже спустя столько времени, не перестаёт меня удивлять.

Когда дворец засиял на линии горизонта, я сразу же понял, что что-то не так, и прижал Аду как можно ближе к себе — она и так уже настрадалась по моей вине, и я никак не мог допустить, чтобы на неё свалились ещё какие-то неприятности.

Прямо возле дворцовых врат нас встречала Пандора с процессией. Тогда-то я в полной мере и осознал, что означает термин «дежавю», о котором читал в одной из, как по мне, слишком уж заумных книг этого мира. Точно такую же картину я видел больше месяца тому назад, когда впервые встретил Аду Норин: Пандора так же поджидала меня возле дворца с таким же ярко выраженным аристократическим себялюбством. Вот только отличия всё-таки были… Тогда Пандору окружала лишь её свита, а сейчас — орда дворцовой стражи, вооруженной, как будто бы на войну. Всего здесь выстроилось от тридцати до сорока солдат, и все, как один, были настроены весьма недружелюбно.

Вот только не в моём отношении — свои злые взгляды они бросали на Аду. И это не понравилось мне больше всего. Приземлившись недалеко от врат, я осторожно опустил на землю свою спутницу, и, лишь убедившись в том, что она крепко стоит на ногах, разжал