Источник вечности - Ричард Кнаак

— Очень подходит. Твой подарок принят.

— Я рад, что вы рады.

Слуги отстранились. Теперь одетая в прозрачное платье цвета льда, королева Азшара поднялась со своей кровати. Обдуманными шагами она приблизилась к высоким фигурам и осмотрела каждого, а ее платье тянулось за ней по мраморному полу. Стражи Скверны стояли настолько неподвижно, что можно было решить, что это статуи.

— Еще есть?

— Со временем будут.

Она нахмурилась.

— Так мало, хотя прошло уже столько времени? Как же придет сам великий, если мы не можем за раз провести больше чем нескольких из его войска?

— Мы высасываем энергию из Источника, как только можем, о великолепная королева. Есть противоположные потоки, внешние реакции, влияния чародеев в других местах…

Как ребенок, тянущийся, чтобы коснуться новой игрушки, Азшара позволила пальцам легко прикоснуться к сверкающей броне одного из ее новых телохранителей. Послышалось тихое шипение. Королева отдернула пальцы, странно довольное выражение пробежало по ее прекрасному лицу.

— Тогда почему вы не оградили Источник от внешнего вмешательства? Это бы намного упростило вашу задачу.

Лорд Ксавий открыл было рот, чтобы объяснить, почему переплетения заклинаний Высокорожденных не позволили бы этого — как вдруг понял, что у него не было толкового ответа. Теоретически, предложение Азшары имело смысл.

— Действительно, вы — королева, — наконец прокомментировал он.

Ее золотые глаза посмотрели в его собственные.

— Конечно я, мой дорогой советник. Была и будет… только одна Азшара.

Он без слов кивнул. Она вернулась к кровати, изящно усевшись на край.

— Это все?

— Да… пока что, моя королева.

— Тогда я думаю, что теперь у тебя, должно быть, много работы.

Таким образом отпущенный, лорд Ксавий низко поклонился королеве и затем покинул ее покои. Он не обиделся на ее королевский тон или отношение, он был лишь слегка раздражен ее господством над ситуацией.

Оградите Источник от вмешательства…

Это было возможно. Если Высокорожденные не справятся, можно прибегнуть к помощи Хаккара. Конечно, Псарь знал, как сделать это. Если использование Источника ограничится только дворцом, то силой Высокорожденных, которую они высасывают из него, будет легче управлять, легче преобразовывать ее…

Оставался маленький вопросик, какими бедствиями обернется такое ограждение от Источника для остального народа.

— Он определенно один из нас… почему-то я знаю это так же, как знаю самого себя.

Это были, пожалуй, самые нелепые слова, которые слышала история, так в тот момент показалось Красу. Ведь произнесены-то они были, в конце концов, драконом Кориалстразом, новым супругом Алекстразы.

Или, попросту, молодым Красом.

Кориалстраз не узнал самого себя. Однако тот факт, что Алекстраза не сказала ему об истинной сущности их гостя, поднимал много вопросов.

Один вопрос, порождающий другие, имел прямое отношение к состоянию самца. Хотя в памяти Краса было полно брешей, он сомневался, что он забыл бы такую болезнь, от которой сейчас страдало его раннее воплощение. Кориалстраз выглядел намного старше, намного слабее, чем был на самом деле. Он выглядел старше, чем Тиран, хотя был моложе его на века.

— Что еще скажешь о нем? — спросила Алекстраза помощника.

Дракон искоса посмотрел на Краса.

— Он старше меня, очень стар.

Кориалстраз склонил голову.

— Кое-что в его глазах… его глаза…

— Что с ними?

Огромный самец отпрянул.

— Простите мне! Пустая моя голова! Я не достоин того, чтобы быть рядом с вами! Я должен удалиться…

Но она не позволила ему уйти.

— Посмотри на него, друг мой. Я спрошу тебя о последнем; хотя ты знаешь о нем немного, доверяешь ли ты ему?

— Я… да, моя Алекстраза… я… доверяю.

Внезапно с Красом случилась любопытная вещь. Пока драконы продолжали разговаривать о нем, он стал чувствовать себя сильнее — куда более сильным, чем когда-либо был, начиная с первого дня в прошлом. Конечно, не столь сильным, каким он должен быть, но, по крайней мере, уже хоть что-то.

И не он один. Он заметил, что вопреки своим словам, его младшее я тоже выглядело уже куда лучше. Чешуе вернулся цвет, и Кориалстраз двигался куда свободней, чем раньше. Теперь в его голосе не было слышно хрипа.

Алекстраза кивнула в ответ, затем сказала:

— Это я и хотела услышать. Твое мнение говорит мне о многом.

— Есть еще что-то, чем я могу быть полезен? Я поправляюсь; быть с вами, быть полезным вам помогает мне обрести силы.

Улыбка, которую Крас знал так хорошо, осветила морду королевы драконов.

— Ты как всегда романтичен, мой дорогой Кориалстраз! Да… я кое-что еще хочу от тебя. Я знаю, что это будет трудно, но я должна просить тебя присутствовать, когда я покажу его другим Аспектам.

Ей удалось ошеломить обоих Красов. Сначала заговорило молодое воплощение, в точности выражая удивление старшего.

— Вы созвали собрание Пяти? Из-за него? Но почему?

— Потому что он рассказал историю, которую они должны услышать, историю, которую я теперь расскажу тебе… и позже ты можешь снова ответить, доверяешь ли ему.

Так значит, наконец, его младшее я узнает правду. Крас приготовился к шоку своего молодого воплощения.

Но как он поразил Ронина, рассказав Кенарию произошедшее и утаив часть правды, в том числе о самой своей сущности, так теперь и королева драконов поразила его, рассказав почти то же самое. Она рассказала о разрушении и всем остальном, что Крас показал дракону, следившему за ним, но об истинной сущности волшебника Алекстраза не сказала ни слова. Для ее супруга Крас был одним из красной стаи, память которого была повреждена силами, напавшими на него.

Сам Крас не делал попыток раскрыть себя. Алекстраза была его жизнью, его любовью. Он мог быть ее советником, но она владела мудростью Аспекта. Если она чувствовала, что его младшее я должно остаться в неведении… тогда кто он такой, чтобы быть против?

— Удивительный рассказ, — пробормотал Кориалстраз, выглядевший все лучше и лучше. — Я вряд ли бы поверил в него, если бы мне передал его кто-нибудь другой, но вы, моя королева…

— Так твое доверие к нему исчезло?

Глаза младшего встретились с глазами старшего. Даже если Кориалстраз не узнавал себя, он, должно быть, признавал в нем родственную душу.

— Никак нет… мое доверие не исчезло. Если вы думаете, что он должен предстать перед другими… я должен согласиться.