Иерихон - Басти Родригез-Иньюригарро

— Да вам вообще не улыбается роль правителя, — отмахнулся Фестус. — Ваше любимое амплуа — ходить по краю, играть с огнём и дразнить сильных мира сего, оставаясь безнаказанным до поры до времени. Ладно, понял: обезвредить контролёров, не убивая, не притесняя и не унижая. Логическая задача на год, не меньше.

— У тебя больше года, — улыбнулся Кампари. — Нас очень мало, а новобранцы ещё толком не начали учиться.

— Да, смотрю на них и думаю: хорошо бы получить всё желаемое без переворота, — пробормотал Фестус, но мысли его уже были далеко: он принимал решения и просчитывал последствия.

* * *

Перешагнув порог кабинета в восемь утра и увидев Дик на табурете, Кампари замер, не зная, что думать — опять поссорились или случилось нечто более серьёзное? В тишине шорох грифеля по бумаге показался оглушительным. Дик осторожно встала и обошла стол. Уголки её рта задрожали.

— Мы здесь с шести утра, — прошептала она Кампари в ухо.

Словно почуяв, что четыре глаза вот-вот просверлят в ширме дыру, Пау подал голос:

— Я не кусаюсь. Сегодня.

Дик и Кампари сорвались с мест. На самом крупном из стандартных листов, в карандашных штрихах и чернильных линиях, проступал город: фасады на переднем плане искажались, расплывались, шли трещинами, из разломов выползали щупальца водорослей, увешанные хищного вида цветами. Окна скалились битыми стёклами, чей-то хвост, мощным взмахом ушедший в сторону, собирался скрыться под замшелой аркой. У крыш, недвусмысленно напоминающих о макете под столом, плескались волны. Фигура на краю одной из них бросалась в глаза не сразу: руки в карманах, взгляд устремлён вниз. Несмотря на масштаб, сходство с оригиналом было очевидно.

— Нечего краснеть, командор, я ничего не придумал, — усмехнулся Пау. — Вы — в центре моей нарисованной катастрофы, и даже над ней, но занимаете очень мало места, как и живьём: обыкновенная пуля вас уложит — и конец всему, на что мы посмели рассчитывать. И всё-таки это — ваш несуществующий город.

— Пау, моим он никак не может быть.

— Я его создал, но хотели его — вы. Не печальтесь, небытие ему к лицу. Воплощённое — несовершенно, опошлено прагматикой. Этот рисунок красивей чертежей. Проекту не дадут хода, но я счастлив, что так вышло. Мертворождённый город, который слишком хорош, чтобы существовать — это претензия на вечность.

Кампари тоже был счастлив: чёрт с ней, с Агломерацией, когда на бумаге такие дела творятся. Он вышел из-за ширмы, сел на подоконник и закрыл глаза.

— Это совсем не похоже на то, что я рисовал прежде! — ощетинился Пау, выскочив на середину кабинета с листом в руках. — Я не обещаю, что будет продолжение! Это ничего не значит!

Он сложил рисунок вдвое, вчетверо — Кампари тут же пришёл в себя:

— Стоять! Сотрёте половину!

— Ну и что? Я всегда так поступал. Хотите — возьмите себе.

Пункт связи пискнул, Дик юркнула за стол с командорской стороны и растерянно объявила:

— Кампари, тебе сообщение от господина Мариуса.

«Как и ожидалось, предложенный вами проект вызвал нарекания. Тем не менее, Медицинский Совет согласен на эксперимент. В ваше распоряжение предоставят «сомнительный» участок: пустырь у барьера на юге Агломерации, за конечной станцией 61-й Линии. Придётся выбрать один комплекс из всего проекта. Заселите тех, кого не жалко, а там посмотрим. Разрешение на эксперимент стоило мне изощрённых дипломатический усилий. Вы бы так не смогли».

— Получается, все эти недели он спорил с Советом? — изумилась Дик.

— Наверное, стоит выразить благодарность и уточнить организационные подробности, — Кампари беспокойно обернулся к Пау. — Вы-то что думаете по этому поводу?

— Прекрасный, несуществующий город я уже нарисовал, — художник криво улыбнулся. — Можно опуститься до создания среды, пригодной для жизни. Что значит «заселите тех, кого не жалко»?

— Полагаю, господин Мариус имеет в виду нас, — отозвался Кампари. — Кто ж ещё захочет жить у барьера?

— Значит, я понял правильно, — удовлетворённо кивнул Пау. — И не стану воротить нос от такой возможности. Для юга припасён не самый интересный чертёж, но, вероятно, начинать лучше с простого.

— Для Строительного Отдела всё, что не параллелепипед, сложно, — фыркнул Кампари. — Без вас я не доверю им и котлован рыть.

— Взаимодействовать с бывшими сотрудниками, — протянул Пау. — Руководить ими. Указывать им. Идея мне улыбается, но жутковатой улыбкой. Командор… — художник замолк.

— Да?

— Что тебе не ясно? — Дик схватила Кампари за рукав. — Он хочет, чтобы ты сопровождал его, сам отдавал распоряжения и давил окружающих авторитетом. Так?

Пау кивнул, глядя в пол. Кампари почувствовал себя растерянным и польщённым.

— Я буду бесполезен — я ничего не смыслю в вашей профессии.

— Тебе и не надо ничего понимать, — отрезала Дик. — Будешь чётко и громко излагать то, что Пау тебе прошепчет.

— Мой стиль, не поспоришь, — Кампари спрятал беспокойство за самоиронией. — Особенно — «громко». Может, пришить эполеты к Феликсу и отправить на стройку его? Ладно. Я понял, подмены не выйдет. А в кабинете ты останешься?

— Ну да, — она выпрямилась. — Выходи на связь каждый час. Если понадобишься живьём, я сообщу. Тебе же только повод дай отсюда смыться.

Пау молчал, но смотрел на Дик тревожно.

— Мне лучше не присутствовать, — твёрдо сказала она. — Я сама этому не рада, но Кампари, скажи честно: нам с Пау можно появляться на людях вдвоём?

Вечером на восточной стене Кампари извлёк из блокнота сложенный лист и нырнул в затопленный город.

«Совсем не похоже на то, что я рисовал прежде». Ну да, трупы в воде не плавают, город пуст, если не считать персонажа на крыше и хвоста под аркой — рыбьего, русалочьего? Конец мира с лёгким сердцем. Конец или просто край, грань, разрыв пелены?

Кампари придирчиво изучил чернильную фигуру, и решил, что художник польстил ему: столько энергии в застывшей позе — вот-вот ринется головой вниз, не вынимая рук из карманов.

Посмотрев на рисунок под другим углом, Кампари подумал, что Пау видит его нечеловечески одиноким. Может, загадочный хвост он нарисовал в последний момент — из сострадания? Возникло неодолимое желание побыть дельфином.

* * *

В середине апреля Агломерацию всполошил Всеобщий Отчёт о грядущей реформе образования.

— Что-то вы не веселы, командор, — проворковал Фестус вместо приветствия. — Губу закатать не можете? Не рады малым победам? А вот я рад видеть вас живым и здоровым. Когда вас на ночь глядя вызвали к контролёрам, я приготовился к чему угодно, только не к законодательным уступкам. Признавайтесь, что вы сделали с господином Мариусом?

Было десять утра, Пау и Дик отсутствовали, командор с блокнотом в руках полулежал в кресле, опираясь спиной на один подлокотник и перекинув ноги через второй, демонстрируя решительное нежелание заниматься политикой. Фестус плюхнулся на пустующий табурет, Кампари заговорил, копируя интонации главы Отдела Внутреннего Контроля: