Романтическая комедия - Кертис Ситтенфилд

тревожься о будущем. И уж точно не тревожься, как выглядит твоя задница во время догги-стайл.

– Уверена, твоя симпатичнее. Кстати, мы вообще не пьем. Я воздерживаюсь за компанию.

– Красивый жест! Ты даже не можешь забыться в алкогольном дурмане.

– А я и правда после четверга больше его не увижу?

Вив рассмеялась.

– А мой ребенок родится здоровым и будет жить совсем без забот?

– Ты права. Сочувствую насчет изжоги.

– Кстати, Бьянку не уволили. Из-за ковида никого не увольняют. А вот ту девчонку из импровизаторов – как бишь ее, с бесячим именем?..

– Которую из?

– Не помню. Короче, ее уволили. Помнишь мои слова про дневной секс? Это я серьезно. Так и проводят время с тем, кого вроде бы знаешь, но не очень.

– Здорово, что ты подаришь миру новую жизнь. Вы с Тео будете отличными родителями.

– Мы прошлой ночью поняли, что, когда наш сын окончит школу, Тео исполнится столько же, сколько через три года моему отцу.

– Тео молод душой.

– …с женой с тошнотой. Как тебе?

– …с небольшой сединой, – продолжила я.

– Ладно, пиши.

– Спасибо, Виви. Ты тоже пиши.

В ванной я услышала голоса с улицы. Оказывается, если приподнять штору на окне, выходящем на север, можно было увидеть Ноа с тренером. Тренер стоял к окну спиной, а Ноа – лицом; он поднимал серебристую гирю над головой обеими руками. Наверняка он меня не видел (в ванной не горел свет), поэтому я немного за ним понаблюдала. Пот струйкой стекал по серой футболке, проступал большими пятнами под мышками, и на меня вновь накатила волна влечения. Он сделал несколько приседаний, и я задумалась: интересно, ныло у него тело после нашей ночи? В хорошем смысле, как у меня? Ноа вернулся к упражнениям с гирей, а я закрыла штору – не то чтобы потеряла интерес, просто не хотела показаться маньячкой. Затем легла на кровать с последним выпуском «Нью-Йоркера» и рассматривала подписи к смешным картинкам, пока не завибрировал телефон.

Привет. Только закончил, – написал Ноа.

Я тебя видела в окне. Ты такой милый!

И потный.

По-милому, – настаивала я. – Не хочешь заглянуть в собственную гостевую?

С удовольствием!

Он пришел через минуту, на этот раз с двумя стаканами воды. Я взяла оба и поставила на стол рядом с креслом, а потом обняла и поцеловала Ноа. Он поцеловал меня в ответ.

– Точно ничего страшного, что я потный?

– Точно-точно.

Позже, когда Ноа рухнул на меня, я спросила, водя пальцами у него по спине:

– Так ты… м-м… часто ходил на свидания во время карантина?

– Ну, последний раз секс у меня был с тобой. И до того тоже с тобой, и до того – тоже.

– А до того?

Ноа приподнял голову.

– Тут так просто не ответишь. Последние серьезные отношения у меня были с женщиной по имени Луизиана. Мы расстались около четырех лет назад.

– Я про нее слышала. И знаю, что ты с ней встречался.

Луизиана – ювелирный дизайнер и наследница фирмы по борьбе с вредителями.

– Официально мы не сошлись, но… Спали вместе несколько раз – за неимением лучшей фразы. В том числе в этом апреле. Не хочу показаться грубым, но я сразу вспомнил, почему мы расстались. Она ничуть не изменилась.

– А можно поподробнее о ее дурных качествах?

Ноа рассмеялся.

– Она из тех, кто надел бы футболку «Волны позитива» – как тебе такое объяснение? А если серьезно, она одержима диетой, своим весом и подсчетом калорий, хотя очень худая. У меня в этом плане свои трудности, поэтому с ней бывало трудновато.

– Она приезжала сюда?

– Иногда. Она живет в Малибу.

Любопытно, тараканы или украшения ей обеспечили дом в Малибу? Мне хватило ума не спрашивать.

– Когда я расстался с ней во второй раз, решил написать тебе. Не сразу решился, честно говоря. Мне было очень одиноко после болезни, да еще все позакрывалось. И потом, рядом с Луизианой одиночество не проходило. В том нет ее вины, просто мне чего-то не хватало.

Я щелкнула его по руке.

– Умеешь ведь сказать что надо! Аж тошнит, какой ты идеальный.

– Идеальный? Фи! – Ноа наклонился поцеловать меня в лоб. – А ты с кем в последний раз встречалась?

– Не то что встречалась… Виделась с одним парнем до ковида. Вроде секса по дружбе, только мы не дружили.

– Уверен, он был от тебя без ума.

– Вот уж нет! А я – от него. Так, оба ждали варианта получше. В последний раз видела его в девятнадцатом году, в сентябре или октябре. Потом несколько месяцев вообще не разговаривали. Я ему написала, а он ответил: у него теперь девушка и он желает мне счастья. – Я закатила глаза. – Вот так меня бросил мой посредственный хахаль.

– Аж мурашки по спине…

– Из-за чего?

– Во-первых, из-за «посредственного хахаля». Неприятное прозвище, бедный парень.

– Ты не посредственный хахаль, ты обалденный.

Ноа не засмеялся и даже не показался особо довольным.

– В общем, – продолжила я, – у нас с тобой совсем не те отношения, что у меня с Джином. Мы и разговаривать-то не разговаривали. И не потому, что между нами была животная страсть и мы тотчас срывали друг с друга одежду. Просто разговоры у нас получались бессмысленные и скучные. Обсуждали, как быстро наступило Рождество и какая была недавно ужасная гроза. Еще… я соврала ему насчет работы. Я и другим парням до него врала. Якобы до сих пор писала заметки для медицинской компании. Не хотела говорить с ними об «НС» или чтобы просили билеты. Когда Джин написал, что у него есть девушка, он отправил еще одно сообщение: «Кстати, поздравляю с работой на «НС». Я спросила, как он узнал. Оказывается, видел мою куртку с логотипом «НС» и решил, что я купила ее в сувенирном магазине около «Шестьдесят шестого», а потом увидел кружку, которую Генриетта как-то подарила мне на день рождения – я там стою с ней и Генриеттой. Тогда он меня загуглил.

Я притихла, и Ноа посмотрел на меня.

– И что ты почувствовала?

– Сожаление. Не потому, что он заслуживал лучшего – хотя, конечно, заслуживал, – а потому, что не могла понять, чего я добивалась. Зачем спала с человеком, которому даже такую мелочь о себе рассказать не могла?

– До Луизианы у меня почти год не было секса. Сходил на кучу первых свиданий в две тысячи девятнадцатом и на несколько вторых, но сразу понимал, чем они обернутся, и не хотел тратить силы. В нашем возрасте на свиданиях нужен слепой оптимизм, верно? Триумф надежды над опытом.

– У тебя и правда почти год не было секса?

– Да.

– Я тебя не осуждаю, просто удивилась.

– Потому что я парень?

– В частности.

– Считаешь, мужчины только и мечтают о сексе? Молодые коллеги по «НС» тебя же вроде отучили от гендерных стереотипов?

– Ты, между прочим, знаменитость. Привлекательная знаменитость. Разве девушки не бросают на сцену лифчики у тебя на концертах?

– Думаю, такое только в кино случается.

– Никогда не было такого? Ни разочка?

Ноа