Мое тайное соглашение - Катерина Шумахер

будто из ниоткуда Райан Норт. С неизменной ухмылкой на лице, от которой по спине пробегает холодок.

— Элизабет! С возвращением в ряды живых, нам тебя не хватало.

— Cпасибо, — отвечаю я немного смущенно.

Отчетливо слышу, что Райан произносит это с легким упрёком. Он наклоняет голову набок, разглядывая меня с неприкрытым интересом, как диковинную зверушку. К слову, делает это уже не в первый раз, такой повышенный интерес ужасно нервирует, но стараюсь не подавать виду.

— Простите, я понимаю, что пропустила большую часть работы, не этого вы от меня ждали.

— Действительно, — задумчиво произносит он, — но у тебя отличная команда, так что не переживай. Тем более, сомневаюсь, что болеть — был твой осознанный выбор.

Я благодарно киваю и, пробормотав «точно нет», делаю большой глоток обжигающего кофе. Он настолько горячий, что проглотить его получается с трудом. Норт продолжает стоять рядом, поглядывая на меня и как будто что-то взвешивая. Внутренние противоречия явно заканчиваются не в мою пользу, потому что он неожиданно произносит:

— Какие отношения связывают вас с Эндрю Стоуном?

Кофе вырывается наружу вместе со сдавленным кашлем. В этот момент я рада, что сижу ниже уровня его глаз, опустив лицо в тарелку, и ему не видно, как я предательски краснею. Ненавижу врать. Мысли несутся в голове со скоростью света, и за секунду, пока поднимаю на него глаза, я успеваю придумать миллион ответов, ни один из которых не будет казаться правдоподобным, если произнести его вслух. Все будет звучать как ложь.

— Вы же сейчас не серьезно, правда?

Ну что ж, по крайней мере отвечать вопросом на вопрос я умею мастерски.

— Разве это похоже на шутку?

— Мне кажется — очень, — пытаюсь сфокусировать взгляд на его лице в целом и надеюсь, что выгляжу в этот момент искренне ошеломлённой. На самом деле, сердце в груди бьется с такой силой, что мою панику можно действительно принять за недоумение. — И почему вы спрашиваете?

— Пока не понял.

— Простите? — делаю вид, что пытаюсь понять к чему он клонит.

— Ты работаешь на меня, и я задаю вполне логичный вопрос, какого черта ты ошиваешься вокруг моего главного конкурента?!

— Что значит «ошиваюсь»? — словно эхом повторяю я.

— Хотелось бы услышать что-то более оригинальное.

Кажется, он теряет терпение и, опираясь двумя руками о мой стол, наклоняет лицо ещё ближе.

— Кажется, я задал вполне конкретный вопрос, на который хочу получить такой же конкретный ответ.

— Я вообще не в курсе, кто этот Стоун, и почему он ваш главный конкурент. Вы наняли меня сделать проект, остальное меня не касается, — сытая по горло горьким кофе и его нападками, воинственно поднимаюсь со своего места. Я готова отправить его хоть к чёрту, если потребуется. — Мы пару раз разговаривали, что никак не противоречит моим должностным инструкциям. Так что будем считать, что нас не связывает ничего.

— И о чем же вы разговаривали?

— О лошадях и домиках для Барби, — невозмутимо отвечаю я и смело смотрю ему в глаза, тут даже сочинять не пришлось. — К нашей работе, насколько мне известно, это не имеет никакого отношения.

— Что ж, будем считать, что я тебе поверил, — сквозь зубы цедит Норт.

— Будем считать, что это кого-то волнует, — фыркаю я, не сдержавшись, и, оставив его стоять возле стола, быстрым шагом удаляюсь по коридору в сторону выхода. Позавтракать я так и не успела. Что ж.

Пусть думает, что хочет. Доказательств у него нет. Со стороны мою реакцию можно принять за оскорбленное самолюбие. Не так должен проходить разговор с заказчиком, который за свой счёт привез нас с командой в другую страну, но ничего не могу с собой поделать. Я просто не создана для этих игр, не могу справиться с нервами и очень близко к сердцу воспринимаю все происходящее. Зря я на это согласилась, с самого начала было понятно, что это плохая идея.

Прихожу в номер и, чтобы хоть как-то отвлечься, сажусь за расчеты. Работа занимает мозг привычными вещами, доведёнными до автоматизма, и я, наконец, погружаюсь в нее с головой, на время забыв о том, что так терзает мою душу. О темноглазом мужчине, который прошлой ночью прижимал меня к себе, слушая мое сбившееся от температуры дыхание. Давал таблетки по расписанию и прикладывал влажные полотенца к моему лбу.

Думать о чем угодно, кроме этого. Ведь если я начну размышлять о том, что именно заставило его быть эти две ночи рядом со мной в душном номере, проверяя температуру, ни к чему хорошему это не приведёт. Пока не думаешь, это не кажется реальностью.

Но в горячке был только один из нас. Если я была в бессознательном состоянии, то он осознанно выбрал находиться здесь. Был рядом — именно тогда, когда нужно. Эндрю Стоун, глава строительного холдинга, неописуемый красавчик на которого пускают слюни все известные мне особы женского пола.

Выключаю телевизор, который сейчас только мешает. Но в тишине становится еще более невыносимо. Черт. Все-таки нужно рассказать ему о разговоре с Нортом. И убедив саму себя, что это не потому, что мне жизненно необходимо его увидеть, и я уже скучаю по его голосу, стремительным шагом покидаю номер.

Возле двери с номером 525 я останавливаюсь. Несколько секунд пытаюсь собраться с мыслями, набраться смелости. И, осознав, что чем больше стою, тем сильнее трушу, быстро стучу в дверь.

Эндрю появляется на пороге меньше, чем через минуту, прижимая телефон плечом к уху, и хмурится при виде меня. В трубку что-то безостановочно говорят, я вопросительно поднимаю вверх бровь, и он отступает в сторону, давая мне пройти. Ну спасибо.

Знаком руки он просит немного подождать, и продолжает давать по телефону указания о ходе строительных работ, очевидно, одного из своих текущих проектов.

Я усаживаюсь на диван в просторной гостиной его номера, который, конечно же, в несколько раз больше и шикарней моего. Кожа мягко скрипит подо мной. От нервного напряжения я бесконечно тереблю длинные рукава своего розового свитера, но поняв, что с таким успехом скоро буду выглядеть как Пьеро, наконец, прекращаю это бесполезное занятие и устало вздыхаю.