Мое тайное соглашение - Катерина Шумахер

в свой номер, некоторое время хожу из угла в угол, не зная, куда себя деть. В голове миллион мыслей, они мечутся настолько хаотично, что их суть от меня ускользает. Я как будто в толпе выкрикивающих разную информацию людей, пытаюсь понять их всех одновременно. Но ничего не понимаю. Совершенно ничего.

Наконец хватаю пальто и покидаю номер. Работу нужно выполнять. Послезавтра уже возвращаться домой.

Глава 26

В течение дня приходится столько раз натянуто улыбнуться и сказать «спасибо» переживающим за мое здоровье коллегам, что это практически все, чем я занимаюсь в рабочее время. Вечер провожу в номере за работой и заказываю ужин с доставкой. Выходить и разговаривать совершенно не хочется. Минут сорок Вилл заботливо составляет мне компанию, но потом, несколько раз застав меня за созерцанием стены, находит дела поважнее, чем пялиться на нее вместе со мной.

В глубине души надеюсь услышать заветный стук в свою дверь. Понимаю, что это ужасно глупо, но как последняя идиотка, какой я себя и ощущаю, надеюсь, что он придет. Скажет, что это все было ошибкой, что… Боже, что я надеюсь услышать? Что он любит меня? Точно идиотка.

От этого злюсь еще сильнее и делаю несколько грубых ошибок в расчетах. В итоге, признав свое поражение, откладываю ноутбук и забываюсь беспокойным сном. Эндрю в моем номере так и не появляется.

На следующее утро в ресторане меня окликает Мальком, приглашая составить ему компанию за столиком у окна. Я с благодарностью принимаю приглашение, завтракать одной совсем не хочется.

— Рад видеть вас здоровой и улыбающейся, мисс Эттвуд, — басит Малькольм, — мы все очень за вас переживали.

— Благодарю, я тоже рада наконец встать на ноги, — вымученно улыбаюсь я в ответ.

Мы разговариваем о погоде и о наплыве туристов с началом Рождественского сезона. Я тайком оглядываю соседние столики в поисках одного-единственного человека, которого хочу и одновременно боюсь сейчас увидеть.

Малькольм некоторое время молча наблюдает за мной, а затем со свойственной ему прямотой добродушно замечает:

— Его здесь нет.

— Кого? — я вздрагиваю, осознав, что меня видят насквозь.

— Мистера Стоуна. Он улетел вчера последним рейсом до Лондона, — старик отхлёбывает ещё кофе из кружки.

— Все настолько очевидно? — тихо спрашиваю я.

— Не всем, девочка, — с отеческой улыбкой отвечает он, — но я кое-что да вижу.

— Вы знаете Стоуна?

— Я работаю в этой организации с самого ее основания, — хмыкает старик, — тогда еще он был у руля. Хороший человек, что бы там у них с Райаном ни произошло. Но вам нужно быть осмотрительнее, вы глаз друг с друга не сводите.

Было бы не так больно, будь это правдой. Закончив свой завтрак, Малькольм уходит из ресторана, оставив меня в гордом одиночестве. Я не против. Пытаюсь переварить эту информацию и с большим трудом дожевываю остатки завтрака. Уехал. Вот так просто. Боль, поселившаяся в груди, уже настолько отчетлива, что приходится рукой потирать ноющее место — именно там, где, должно быть, раньше находилось мое целое сердце.

За весь день я столько раз хватаюсь за телефон в надежде увидеть там сообщение от единственного важного мне абонента, что в какой-то момент поддаюсь нервному напряжению и выключаю его вовсе. Конечно, практически сразу включаю снова, но теперь отчетливо понимаю, что веду себя как ненормальная.

Спустя время не выдерживаю и пишу ему первая:

«И что теперь прикажешь делать? Выставил меня за дверь и, ничего не объяснив, уехал? Поступок взрослого, здравомыслящего человека. Браво.»

Нажимаю отправить, тут же жалею, но не решаюсь удалить сообщение и с замиранием сердца жду ответа. Ответ не приходит. В этот момент я окончательно раскисаю. Не знаю почему, но мой мозг отказывается воспринимать его отъезд как просто неотложные важные дела. Его молчание красноречивей всяких слов. Он просто сбежал.

Выходить и разговаривать не хочется. Джесс звонит несколько раз, но я отключаю звук, отвечая сообщением «работаю, перезвоню позже». И не перезваниваю. Мысль о том, что придётся ещё раз выслушивать вопросы об Эндрю, вызывает ужас. Я так сильно скучаю по нему, что хочется выть волком, желательно на полную луну. Без остановки.

Потому что, как ни стараюсь, я только и делаю, что безостановочно думаю о нем. Прокручиваю в голове все моменты, когда мы были вдвоем. Его дыхание на моих губах. Его теплые руки. Ужасно злюсь и приказываю себе перестать вести себя как ненормальная. Вместо этого не даю поменять постель в номере и заворачиваюсь в одеяло с запахом Эндрю Стоуна с головой.

В Лондон мы возвращаемся в четверг. После перелета, единственное, чего действительно хочется, — это добраться до дома и завалиться в постель. Тем более, остаточные симптомы простуды до сих пор меня изрядно изводят. Но нужно доделать работу. Поэтому по приезде в город, ближе к вечеру, мы договариваемся провести собрание в офисе «Стоун Групп», чтобы не терять времени, которого до сдачи проекта и так осталось немного.

Я единственный человек, который понимает бессмысленность всей нашей работы, но договор есть договор. Тем более завтра утром назначена встреча в офисе «Мортимер Групп», но уже с Нортом.

Я как обычно опаздываю. Пришлось просидеть над расчетами половину ночи, потом трястись в автобусе до аэропорта, ждать вылета, добираться до дома, чтобы наспех принять душ и переодеться. Естественно, я забываю дома телефон, проливаю на себя кружку кофе и не успеваю даже перекусить.

Перепрыгивая лужи, бегу от автомобиля в направлении офиса «Стоун Групп», прикрыв голову папкой с документами, которые нужно предоставить сегодня на совещании.

Дождь льёт как из ведра. Краем глаза замечаю припаркованный мерседес у самого входа и на секунду поворачиваю голову в ту сторону. При виде его машины сердце то ли уходит в пятки, то ли вовсе перестает биться, я до конца не понимаю. При этом не сбавляю шаг и со всего ходу врезаюсь в человека, стоящего под навесом. КАК ОБЫЧНО.

Девушка в кремовом плаще взвизгивает и с ужасом оглядывает мокрые разводы на светлой ткани, оставленные мной и папкой с документами, наверняка полной воды.

— Боже мой, простите, пожалуйста!

Я в