Нам, живущим. Реквием - Роберт Хайнлайн

– И что, они правда пытаются полететь на Луну?

– Да, конечно. Но я хочу дать вам картину существующей ситуации. Пусть в ваше время у семи мужчин имеется в общей собственности большой автомобиль, и все они хотят поехать из Сан-Франциско в Нью-Йорк. Джон калека, вести машину не может. Джо для этого слишком молод. Джек водить не умеет. Джейк – хороший водитель, но ненавидит это занятие, потому что у него слишком нервный характер. Джеп просто ленив, предпочитает смотреть в окно, а вот Джим и Джордж – оба хорошие водители, и оба не имеют ничего против того, чтобы порулить. Разумеется, в каждый момент времени за рулем может быть только один человек. Вы предлагаете, чтобы все они, за исключением калеки и ребенка, по очереди сидели за рулем? Но разве не более разумно заплатить двум водителям за их услуги, чтобы все вместе они с удобствами попали в Нью-Йорк? Именно так мы поступаем сегодня. Мы оплачиваем тяжелый труд на благо нации – и оплачиваем хорошо – в дополнение к дивидендам от наследства.

Перри вскинул руки в театральном жесте капитуляции:

– Довольно. Хватит. Откровенно говоря, я пока не убежден, но доказывать вы, безусловно, мастер.

Дэвис пожал плечами:

– Лично меня моралистические соображения не интересуют. Американцы выбрали существующую систему, чтобы она служила им на данном этапе развития нации. Она подходит моему темпераменту, так что я не пытаюсь ее менять. Если вам нужна другая система – вы теперь умеете создавать такую систему, которая будет экономически целесообразна. Затем вы вольны попытаться убедить округ принять эту систему. Или даже штат. В ряде штатов есть свои особенности.

– Я так и понял. Какие?

– Что ж, в Висконсине очень высокие подоходные налоги, и, помимо федеральных дивидендов, там выплачивают еще и дивиденды штата. Там почти что полный социализм, и большинство бизнес-предприятий являются кооперативами. Жителей штата это устраивает, но я нахожу это место довольно скучным. Кстати, позвольте мне сказать о практических выгодах всеобщих дивидендов в сравнении с вашим моралистическим вариантом. Во-первых, гарантируется высокая оплата труда, поскольку люди, не испытывающие в том экономической необходимости, не станут работать по ставкам потогонной системы. По той же причине гарантируются и хорошие условия труда. Профсоюзы становятся не нужны. Существующие сегодня профсоюзы представляют скорее клубные организации, чем батальоны классовой борьбы. Во-вторых, гарантируется социальное обеспечение для всех и каждого, что значительно упрощает работу правительства. В ваше время бюрократия социальных служб росла как на дрожжах. Нам не нужны работники социальных служб, потому что бедность не существует. И никому из частных лиц не приходится испытывать невыносимое вмешательство социальных институтов, сующих во все свои длинные носы и проводящих допросы, чтобы определить достойнейших из бедных. Дивиденды желательны хотя бы по той простой причине, что они положили конец бесконечной волоките и недостойным моментам вашей прежней системы пособий, труда на благо общества, а также частной благотворительности.

– Но послушайте, дивиденды же не позволят оплатить операции и больничные. Что, если бездельник заболеет?

Дэвис не скрывал удивления:

– Вы разве не поняли, что услуги здравоохранения бесплатны? Как же может быть иначе? Община не может позволить кому-либо болеть из-за рисков эпидемии и дерегуляции социума. Не будь медицина национализирована, мы не смогли бы искоренить, скажем, сифилис и гонорею, и существующие социальные стандарты просто не появились бы. Медики являются госслужащими и входят в число наиболее высокооплачиваемых членов общества.

– А разве медицина при этом не становится безынициативной и не стремится ходить проторенными дорожками?

– Разве такое произошло с армией и флотом в ваше время? До того они были частными предприятиями, если вы помните. Но терапевт не должен обязательно быть госслужащим. Он может заняться частной практикой, если пожелает. Однако работа на общество оплачивается лучше, нет экономических ограничений на стоимость лечения, даются все возможности для исследований с неограниченными средствами – в таких условиях практически все лучшие специалисты предпочитают работать на правительство.

– Вы мне напомнили еще об одном возражении. При такой системе все будут хотеть, чтобы их лечили только лучшие терапевты.

– И все хотят, но если у терапевта больше дел, чем он может осилить, он выбирает интересные и сложные случаи, а посредственным терапевтам достаются распространенные случаи. Так получается лучше для всех. В ваше время богатый ипохондрик мог купить время ценных людей, время, которое им следовало бы потратить на работу над сложными случаями.

– Полагаю, это достаточно справедливо. Медицина меня всегда завораживала.

– Вам следует слетать как-нибудь в Медицинскую академию Соединенных Штатов и попросить, чтобы вам устроили экскурсию. Это откроет вам глаза. За последние сто пятьдесят лет мы очень здорово продвинулись.

– Благодарю за идею. Однажды я так и поступлю. Но вернемся к нашему спору. Я сопротивляюсь до последнего. Прямо сейчас все, быть может, и выглядит замечательно, но я в этой системе, как мне кажется, вижу источники будущих проблем. Разве она не поощряет воспроизводство непригодных людей в неограниченных количествах? Не был ли в конечном итоге прав Мальтус? Разве, делая жизнь слишком простой, вы не ослабляете всю расу?

– Не думаю, что это так, и считаю ваши страхи безосновательными. Размножение патологически непригодных людей ограничивается сочетанием специальных экономических стимулов и мягким давлением через угрозу оказаться в Ковентри. Исключительно умные и творческие люди популярны в качестве родителей. Известный хирург, музыкант или изобретатель получает буквально тысячи предложений по оплодотворению женщин, желающих родить исключительных детей или жаждущих социальной чести вынашивания отпрыска гения. В физическом отношении наша порода улучшается путем развития терапии желез и иммунизации. Родившийся сегодня ребенок никогда не станет излишне полным или излишне тощим, не сможет подхватить брюшной тиф, даже находясь в одной постели с больным. Вместо того чтобы защищать ребенка от инфекции, мы изменяем гены его деда таким образом, что живучесть отпрыска десятикратно превышает оную дикаря из джунглей. Что до доктора Мальтуса, в его время не было добровольного зачатия. Если нам потребуется ограничить численность населения, мы к этому готовы.

– Да, мне теперь есть над чем поразмыслить. Но я просто чувствую, что тут где-то притаился черный лебедь. Возможно, я снова к вам пристану через несколько дней.

Дэвис усмехнулся:

– Действуйте, мой мальчик. Такой хорошей разминки у меня не было уже много лет. В той бутылке еще портвейн остался? Достаточно. Спасибо.

Однажды утром Ольга обнаружила, что Перри бродит по своим апартаментам с сигаретой в зубах. Груда окурков рядом с почти нетронутым завтраком демонстрировала его душевное состояние. Он отрывисто поздоровался. Ольга широко улыбнулась: