Божьи слёзы - Станислав Борисович Малозёмов

после того, как Андрей и Егор Ильич притащили его к машине, и втолкали на заднее сиденье.

– Раскрошился лёд от удара. Я видел.– Гладил Шанина по голове «бугор». – Потому и крови нет. Это Жорка, охранник номер семь, тебя провожает, Витёк. Я же говорил – он, сука,не отстанет пока не покалечит.

– А чего вдруг? За какой смертный грех калечить Витьку?– Поглядел на тихий камышовый «лес» Хохлов. Ни одна тростинка не шевелилась. – Откуда лёд летел? Из камыша? Так не шелохнётся же тростничок. Там же нет никого.

– Да там он, поганец.– Шепотом сказал Егор Ильич и длинно выматерился.– Витёк ему челюсть чуть не вышиб напрочь. Заступился за беззащитного босяка, над которым этот Жора издевался. Ну, этот сучок теперь простить не может. Я Витьку предупреждал. Вот, кстати, вчера после обеда они его ждали возле делянки, где Шанин косит, вроде как мириться пришли, гады.Насильно напоили его до полусмерти как бы в знак мира и дружбы, и бросили на снегу одного. Хорошо – я случайно мимо ехал, увидел что Витька спит на льду. Рано было. Часа четыре дня. Отвёз к себе домой, отогрел, спиртом растёр. Ещё бы пару часов проспал Витёк на морозе – и хана. Двадцать семь с минусом было. Ничем бы не оживили.

– Вы его отправьте обратно на зону.– Тихо попросил Шанин и потрогал шишку на затылке.– Это ж зверюга. Убьёт бедолагу, не этого так другого какого…Ни за что причём. А может и не одного. Он же садист.

– Сдам я Жору«куму» обратно.– Согласился Егор Ильич. – Поставил его старшим охранником, ну, он и оборзел через пару месяцев. Главным хочет быть аж пищит. Так и меня пристрелит из камыша втихаря. А оружие не могу у охраны забрать. Бедолаги увидят, что «белок» не стало, так перебьют толпой всех охранников и сбегут. А сбегут – всем расскажут про наше подпольное дело. И я точно сяду.

– Кстати.– Хохлов поправил форму, шапку со значком аккуратно на лоб надвинул.– Меня тут не было, Егор Ильич. Мне ваш коммерческий бизнес по фигу. СССР вы своим дельцем не развалите. А незаконное производство – епархия ОБХСС. Не моё дело. И вы меня тоже не видели.

– Лады.– «Бугор» пожал Андрею руку.– А то, что Витёк ваш сотрудник – он же, паразит,сам не сказал. Я бы его сразу и отправил обратно. Он случайно ко мне попал. На большие деньги клюнул. Мой «ловец полумёртвых душ» на автовокзале сбрехнул любопытным, что триста рэ каждый получит, а работы всего на месяц. Я вот так людей и набираю. А как по – другому? Денег – то не плачу. Кормлю на убой, вино каждому в день – бутылка. И им хватает. В основном бичи у меня. Да зеки беглые. Карманники неудачливые, чердачники…

– Мне паспорта их давайте. Витькин и жены его – Натальи Желябиной. – Хохлов открыл портфель.

– Ещё Серёгу Ткаченко мы заберём. Это он Андрею помог меня найти. Я обещал забрать и его с паспортом. Хочет пить бросить и уехать к брату в Миасс. – Витюша с трудом выбросил из салона ноги, подтянулся за крышу машины и вылез на свежий воздух.

–Ну, не стану противиться насчёт Ткаченко. Эх, блин! Два лучших косаря уезжают.– С искренней печалью произнёс Егор Ильич и сказал охраннику, который шлагбаум контролировал. – Дома у меня под столом коробка от индийского чая. Там паспорта. Какие надо взять понял?

– Так точно!– крикнул охранник.

Пока привели с делянки Серёгу, пока Витюша обнимался с Егором Ильичом, Хохлов оставил на улице сержантов с автоматами и сгонял на кухню. Наташу привёз. А тут и паспорта принесли.

– Ладненько, поехали мы.– Хохлов поручкался с «бугром» и улыбнулся.– Вы не переживайте. Слово офицера: меня у вас не было и я про вас никогда не слышал.

– Верю.– Ответил Егор Ильич.

Дотянули на второй скорости по ухабам до трассы и Хохлов сказал первые за пятьдесят километров слова.

– Придурки, блин!

– Мы? – Уточнил Витюша.

– Нет, конечно.– Засмеялся Андрей. – А те, кто эту дорогу грейдером выравнивал не один раз, придурки и инвалиды косорукие. А вы – тонет. Вы очень умные. Я вас всего полтора месяца искал. Сергею спасибо. А то бы вообще не нашел. Глухомань. Сто раз тут мимо проезжал. На вокзале мне сам администратор доложил, что набирали бригаду на стройку в Рудный. Ну, я все стройки там посетил, бляха, за месяц с хвостом. Кто ж знал, что это финт такой виртуозный у Егора. Не обижали вас тут?

– Не… – Лениво сообщил Шанин. Он ещё не отошел с похмела и оставался полупьяным. – Натаха- мастер поварского дела. Её на руках носили, если фигурально выражаться. А мы с Серёгой передовики. Обгоняли всех почти вдвое. Мы в почёте и у Егора, и у работяг. С охранником только «на ножах» были. Так он заработал себе и побитую челюсть, и унизительное извинение перед доходягой. Вот один всего у меня враг был. А в Семёновке что? Нормальная житуха?

Хохлов вытер рукавом вспотевший почему – то лоб.

– Ну, в целом ничего так. Карагозов только в городе сейчас. В больнице лежит. Они в тошниловке с Ганиным набрались «солнцедара» и домой побрели вечером. Тут тётка Елисеева на дороге стоит, будто ждёт кого- то. Ну, и остановила Карагозова. Свет, говорит, погас у меня, а у всех горит. Подмогните, мол. Ну, Карагозов Юра в грудь себя бабахнул и пошел разводку чинить.

Его по ходу работ стебануло током. Да крепко шарахнуло, не просто задело. Наш Сизоненко вколол ему что – то в вену. Не помогло. А больше ничего в больничке не нашлось. Пока скорая из района ехала, у него сердце стало останавливаться. Это уже я сам проверял. Короче, начал Юрок концы кидать. Но врачи вовремя приехали, поставили капельницу сложную. Он вроде ожил маленько, но говорить и шевелиться не получалось у него. Только смотрел вверх и даже не моргал. Много выпил. Потому и закоротил провода прямо в ладонях. Пена изо рта, глаза чуть не вывалились. Ганин мне потом рассказал. Я звонил недавно в больницу. Вроде, говорят, лучше ему. Но останется инвалидом. Ноги отказали. Нервы какие – то там пережег. В коляске инвалидной жить теперь ему выпало «счастье».

– Жалость – то.– Вздохнул Витюша.– Хороший мужик ведь. Теперь, считай, половина мужика. Вот же подляна, а!

– Ну, трезвый – то Юрка проводку бы починил. Он же на элеваторе пять лет электриком был.– Тихо вспомнила Наталья.

– Трезвый он и жену бы не бил. Сколько